Память льда

— Келланвед и Танцор с тех пор возвысились и правят Домом Тени. Келланвед — это Темный Трон, а Танцор — Котиллион, Веревка, покровитель ассасинов.

Капитан уставился на нее. — Как?

Серебряная Лиса усмехнулась: — Это же очевидно, стоит лишь хорошенько подумать. Кто из Властителей идет по следу Лейсин, желая уничтожить ее? Темный Трон и Котиллион. С чего бы Властителям обращать внимание на смертную женщину? Только из жажды мести.

Мысли Парана поспешили назад, в прошлое, на дорогу в Итко Кан, к жуткой бойне, ранам, нанесенным огромными челюстями. Гончие. Псы Тени — щенки Темного Трона… С того дня капитан пошел по новому пути. В поисках девушки, одержимой Котиллионом. С того дня начала разматываться роковая нить его новой жизни. — Постой! Келланвед и Танцор вошли в Мертвый Дом — почему же они не обрели его свойства — свойства Дома Смерти?

— Я сама думаю об этом, и нашла лишь одну возможную причину. Царство Смерти было уже занято, Паран. Король Великого Дома Смерти — это Капюшон, Худ. Я думаю сейчас, что каждый Азат — дом для любых ворот, путь в любой садок. Сумей войти в этот Дом, и сможешь… выбирать. Келланвед и Танцор нашли пустой Дом, пустой трон, и заняли его как правители Теней. И вот появляется Дом Теней, и становится частью Колоды Драконов. Понимаешь?

Паран медленно кивнул, стараясь принять все сказанное. Желудок скручивали порывы боли — он отогнал их. Но зачем все это мне?

— Дом Теней некогда был Оплотом. Ты можешь сказать — он не подобен иерархической структуре прочих Домов. Это грубое, дикое место, и очень долго в нем не правил никто, кроме Гончих.

— А как насчет Свободных карт?

— Она пожала плечами. — Неудачные аспекты? Игра случая, хаотичных сил? Азат и Колода, оба управляются порядком, но даже порядок нуждается в свободе, иначе его твердость станет хрупкой.

— И как ты думаешь все это использовать, Лиса? Я ничто. Я бреду впотьмах, я смертный. Боги, храните мня от всего этого — от всего, во что, кажется, втягиваете меня. Прошу.

— Я долго и тяжело размышляла об этом, Паран. Аномандер Рейк — рыцарь Дома Тьмы, — но где сам Дом? До всего была Тьма, Мать всего рожденного. Так что это должно быть старинное место, Оплот, или что-то, появившееся до самих Оплотов. Фокус ворот в Куральд Галайн… неоткрытый, спрятанный, Первая Рана, с душой, пойманной ее челюстями и тем самым запечатавшей ее.

— Душа, — пробормотал Паран, ощутив ледяную змею, скользнувшую по хребту. — Или легион душ…

Серебряная Лиса хрипло вздохнула.

— До Домов были Оплоты, — продолжил с безупречной логикой Паран. — Оба явления неподвижные, оба постоянные. Оседлые. До оседлости были странствия. Дом из Оплота, Оплот из… врата в движении, бесконечное перемещение… — Его глаза вращались под опущенными веками. — Повозка, перегруженная бесчисленными душами, печать на вратах во Тьму… И я послал двух Гончих через эту рану, я увидел, как была проткнута печать… клянусь Бездной…

— Паран, что-то случилось с Колодой Драконов. Явилась новая Карта. Свободная, но, как я чувствую, доминирующая. У Колоды никогда не было… повелитела. — Она прямо смотрела на собеседника. — Теперь мне думается, что он есть. Это ты.

Он раскрыл глаза, непонимающе уставился на нее, скривился. — Какая чушь, Парус… Лиса. Не я. Ты ошиблась. Ты должна…

— Я не ошиблась. Моей рукой двигали, когда я рисовала твою карту…

— Какую карту?

Она не ответила, словно не слышала его, продолжая: — Руководил ли мной Азат? Или некая иная, неведомая сила? Не знаю. Джен'исанд Рул, Странник в Мече. — Она не сводила с него взгляда. — Ты новая Свободная карта, Ганоэс Паран. Рожденная случайно или с одному Азату ведомой целью. Ты должен разгадать загадку своего рождения, найти предназначение, для которого сотворен.

Его брови насмешливо изогнулись. — Посылаешь меня в поиск? Опомнись, Лиса. Беспомощные, бесполезные люди не ходят в квесты. Это для сверкающих очами героев из эпических поэм. Я не верю в цели — больше не верю. Они — всего лишь самообольщение. Ты придумала для меня задачу и будешь жестоко разочарована. Как сам Азат.

— Началась незримая война, Паран. Сами садки под осадой — я чувствую напряжение в Колоде Драконов, хотя не касаюсь ни одной карты. Войска идут на… сбор, и ты — один из солдат — вступишь в эту армию.

О да, это говорит Порван-Парус. — На мой век хватило войн, Серебряная Лиса…

Она блеснула глазами: — Может быть, Ганоэс Паран, все это одна война.

— Я не Даджек, на Бруд — я не могу вести все эти… кампании. Это разрывает меня на части.

— Знаю. Тебе не скрыть отменяя боль — я вижу ее на твоем лице, и она терзает мне сердце.

Он отвернулся. — Мне тоже снился сон… дитя, раненое. Вопящее.

— Ты убежал от этого ребенка?

— Да, — нерешительно сказал он. — Эти вопли были… ужасны.

— Ты должен бежать к нему, любовь моя. Бегство замкнет твое сердце.

Он резко обернулся. Любовь моя? Слова, чтобы манипулировать моим сердцем? — Кто этот ребенок?

Она покачала головой: — Не знаю. Возможно, жертва незримой войны. — Улыбка вышла деланной. — Твоя смелость уже испытана, Паран, и прошла испытание.

Он скривился и выговорил: — Там всегда как в первый раз.

— Ты Странник в Мече. Карта создана.

— А мне плевать.

— Неважно, — вскинулась она. — У тебя нет выбора…

Он повернулся спиной. Ничего нового! Спроси Опоннов, как я преуспел! Прозвучал дикий смех: — Сомневаюсь, что Близняшки вообще оправятся. Ложный выбор, Порван-Парус, самый ложный из возможных…

Она поглядела на него, равнодушно дернула плечом.

Паран вдруг выдохся. Его взор упал на Майб, Вискиджека, Колотуна и Быстрого Бена. Никто из них за все это время не пошевелился. Их терпение — черт, их вера! — чуть не заставила капитана заорать. Вы выбрали не того. Все вы, клятые. Но он знал, что они не послушают. — Я ничего не знаю о Колоде Драконов, — тупо сказал он.

— Если будет время, я научу тебя. Если нет… ты сам найдешь свой путь.

Паран закрыл глаза. Боли в желудке вернулись и усилились — медленно вздымающаяся волна, которую не оттолкнуть. Да, конечно. Парус сделала все, что могла. Получи же, Вискиджек. Теперь она ведет, а все остальные следуют. Хороший солдат, капитан Ганоэс Паран…

Он мысленно вернулся в унылое, кошмарное царство меча Драгнипур, к легиону скованных душ, безостановочно влекущих непосильную тяжесть… а в сердце того фургона — холодная, темная завеса, из которой тянутся цепи. Фургон везет врата, врата в Куральд Галайн, садок Тьмы. Меч собирает души, чтобы запечатать его… какова рана, требуется так много душ… Он застонал под ударом болевой волны. Маленькая рука Серебряной Лисы поддержала его под локоть.

Он задрожал от этого касания. Я подведу вас всех.

Глава 5

Он бескровный из праха восстал, вечной боли озера в глазницах,

Он магнит собирания клана, возрожденный, распятый во снах.

Стяг из шкуры гнилой, трон на желтых костях, дух — король с полей черной битвы.

Рог над глиняной пустошью взвыл, созывает разбитое войско

На войну, на войну с нежеланной нам, яростной памятью льда.

Баллада о Первом Мече,

Два дня и семь лиг среди черных, цепких облаков золы — но на белой телабе Леди Зависти не появилось ни пятнышка. Тук Младший с ворчанием стянул с лица окаменевшую тряпку и медленно опустил тяжелый узел на землю. Никогда не думал он, что будет благословлять небеса за вид на плоскую, однообразную саванну. Однако после вулканических полей пейзаж раскинувшихся к северу травянистых раздолий смотрелся намеком на рай.

— Вон тот холм подойдет для лагеря? — спросила Леди Зависть, вставая рядом с ним. — Он кажется огорчительно открытым. Что, если на равнине водятся мародеры?

— Обычно мародеры не отличаются умом, — ответствовал Тук, — но даже глупейший бандит подумает, прежде чем связаться с тремя сегуле. А ветер, который чувствуется на вершине, ночью отгонит от нас кусачих насекомых. Леди, я не рекомендую низину, особенно в прериях.