Страница 40 из 92
— Ты не оставил мне выбора, чужестранец, — произнес король, и в голосе его не было гнева. — Видать, придется вспомнить молодость и размять кости. Однако тебе придется подождать, пока я наведу порядок в Турне и съезжу в Тарантию, дабы объявить Троцеро наместником всей Аквилонии на время моего отсутствия.
— В этом нет необходимости, ваше величество, — возразил брегон, нисколько не опасаясь перечить монаршей воле. — Я уже имел честь доложить вам, что Турн наводнен шпионами колдунов, а со дня на день следует ожидать появления самих магов под разными личинами. Так что, чем скорее мы отбудем, тем лучше. Управление Турном вы можете передать Пресветлому Обиусу, думаю, он достоин вашего полного доверия после Божьего Суда над предателем Гийломом. Что же касается вашего отсутствия — его никто не заметит.
— Но ведь поход займет много времени? — недоуменно спросил Конан.
— Да, это нелегкое предприятие. Однако вы сможете продолжить праздник в честь победы над колдуном, охотиться с Троцеро и его рыцарями в окрестных лесах и, думаю, не разочаруете ни одну влюбленную даму…
— Кром! — рявкнул киммериец, который не любил речей-загадок. — Объяснись!
Брегон поднялся. Лицо его стало торжественным, движения значительными.
— Я получил дозволение Совета фелидов использовать, как исключение, высшую магию. Подобное не свершалось уже несколько веков, ибо силы, вызываемые для подобных действий, столь значительны, что на предвидение возможных последствий, расчет времени и места, положения звезд и направления ветра ушло три года непрерывных бдений возле Алтаря Светящихся Рун…
Конан заскрипел зубами, готовый вновь дать волю ярости, и брегон быстро завершил речь:
— Я создам двойника. Точное подобие короля Аквилонии.
Светильники угасли, и наступил мрак. В полной тишине киммериец стоял на одной ноге, поджав другую и сведя ладони над головой. Последнее, что он видел, прежде чем померк свет, был Да Дерг, стоявший посреди Тайного Покоя точно в такой же странной позе. Брегон прикрыл один глаз и напоминал болотную цаплю, высматривавшую среди кочек неосторожную лягушку.
Пресветлый Обиус и юный Арэль удалились по просьбе фаллийца — магический обряд требовал присутствия лишь двоих: самого чародея и объекта его колдовства. Предстоящее было не по душе варвару, привыкшему чураться любой волшбы, но, раз решив действовать, он всегда доводил задуманное до конца. Конан ожидал, что жрец Митры воспротивится предложению брегона, но Пребывающий в Мире, немного поразмыслив, возгласил, что, хотя Вечный и против магии, в данном случае положение вещей требует сделать исключение. Жизнь монарха превыше всего. Он, Обиус, денно и нощно станет молиться, испрашивая прощение за то, чему суждено свершится по воле обстоятельств. Король мрачно заметил жрецу, что следует все же прерывать молитвы, дабы надзирать за порядком в городе: двойник, по словам Да Дерга, способен будет лишь есть, пить, ругаться, охотиться и заниматься любовью. Держатель Хрустального Жезла заверил повелителя, что тому не о чем беспокоиться. С тем они и расстались.
В темноте возникла светящаяся искра. Она разгорелась, превращаясь в яркую белую звезду, и вдруг начала вращаться, описывая огненную спираль. Витки ее сжимались к центру, и вскоре взгляду Конана предстал искрящийся белыми сполохами тоннель, словно уходивший в глубины окружающего мрака. В конце тоннеля замаячила какая-то тень и стала быстро приближаться. Страх таился в ее очертаниях, страх смерти и тления: то был человеческий костяк с кусками полуразложившейся плоти. Киммериец успел лишь пару раз вздохнуть, но ему показалось, что прошли годы. Скелет превратился в величественного старца с неясным лицом, потом — в могучего мужчину, юношу… Светящийся тоннель сжался в слепящую точку и снова расширился. Теперь Конан видел плывущего к нему темноволосого человека — словно кто-то приближал к нему зеркало…
Мягкий свет масляных ламп вновь озарил убежище. Широко расставив ноги, уперев в бока могучие кулаки, перед киммерийцем стоял его двойник — голубоглазый гигант с мрачным лицом и презрительной ухмылкой на губах. Впервые Конан видел себя со стороны столь ясно: в зеркалах всегда таилась некая муть, а самая спокойная вода все же искажала черты. Невольно король повторил позу своего отражения, насупившись и скептически разглядывая творение фаллийца.
— Конан! — рявкнуло вдруг творение и треснуло себя в грудь пудовым кулачищем. — Король Аквилонский!
— Да ну?! — изумился тот, кто все еще считал себя истинным королем. — И давно ты им стал, пугало?
Но двойник, видимо, счел ниже своего достоинства вступать в пререкания. Поминая Крома, Нергала и бормоча под нос какие-то невнятные угрозы, он шагнул к стене, отодвинул потайную плиту и скрылся на винтовой лестнице. Загрохотали по железным ступеням тяжелые шаги, потом из люка долетел порыв теплого ветра, и все смолкло.
— Кром! — обращаясь к брегону, помимо воли Конан повторил слова двойника. — Нергал тебя задери, что за тварь вытащил ты из преисподней? Он туп, как меч для учебного фехтования, и выглядит не лучше, чем статуя, которую Пиццоли из Мессантии намеревался водрузить на главной площади!
Да Дерг уже опустил ногу и руки, оба его глаза пристально смотрели на киммерийца. Он сдержанно улыбнулся.
— Это — лишь внешняя оболочка, способная имитировать простейшие функции. На создание точной копии ушло бы слишком много энергии. А теперь нам нужно выбираться из города.
— А где Арэль?
— Он присоединится к нам позже.
Они все обговорили заранее. Конан провел фаллийца потайным ходом, которым обычно тайно покидал Турн, отправляясь на охоту в сопровождении Альфреда. Ход выводил к западному бастиону. Стражник у калитки отсалютовал королю. Вскоре они оказались за городской стеной. Ночное небо покрывали облака, под ногами похрустывал ледок, сковавший лужи.
В том месте, где Ледяная вытекала из Спокойного озера, у берега темнел силуэт ладьи и горел костер. Да Дерг попросил короля пониже надвинуть капюшон плаща, и они приблизились. Косматый человек поднялся навстречу.
— Отплываем, господин?
Ладейщик спросил так, словно расстался со спутником Конана совсем недавно.
Они поднялись на борт судна. На корме возвышался шатер из звериных шкур. Да Дерг жестом пригласил короля проследовать туда.
Конан ожидал увидеть в шатре Арэля, но там никого не было. Свеча под стеклянным колпаком едва освещала устилающие пол меха и какие-то тюки.
— Где пикт? — снова спросил киммериец.
— Вам следует переодеться, — сказал брегон. Он развязал объемистый узел и протянул Конану длинную вышитую рубашку, кожаную куртку, потертые штаны и высокие башмаки со шнуровкой.
— Ты оглох? — Конан чувствовал, что закипает. — Я спросил о пикте!
— Арэль у себя на родине, — в полумраке почудилось, что по лицу брегона скользнула насмешливая улыбка. — Думаю, гоняет сусликов с мальчишками. Он еще ничего не знает ни о Дарамулуне, ни о друиде Дивиатрексе…
Могучий кулак варвара метнулся к лицу хрупкого фаллийца, но тот ловко увернулся, а киммериец, споткнувшись обо что-то мягкое, упал на устилавшие палубу шкуры. Он заворочался, рыча, словно раненый зверь, чующий, что его заманили в ловушку… И услышал спокойный голос Да Дерга.
— Я думал, знаменитый Конан-варвар более хладнокровен. В моих действиях нет обмана, я просто не все сказал тебе, лоннансклех. Тебе предстоит не только найти заброшенное капище, но и успеть к обряду Посвящения. Поэтому я перенес тебя в недалекое прошлое. Сейчас весна, канун дня Раскаявшегося Элкмара. Насколько я знаю, король со своим оруженосцем загонят сегодня матерого секача…
— Мой двойник? — прохрипел снизу киммериец, силясь понять слова брегона.
— Двойник — это ты! Существо, сотворенное мною в подвале дворца — всего лишь фантом. Оно исчезло почти сразу, на винтовой лестнице. Настоящий король еще спит. Стражник у потайной калитки будет удивлен, когда его повелитель в сопровождении юного Альфреда пройдет мимо него второй раз. Ну да он не станет болтать, приписав видение последствиям вчерашней выпивки.