Источник судеб

— Увы! — лицо Да Дерга помрачнело. — И причина тому — Лиа Фалль. Недаром зовется он Камнем Делений. Пока он цел — ничто не может угрожать детям Богини Банну. Но вот пять лет назад витязь Кухулин, сын фоморского короля и нашей властительницы Матген, расколол монолит на пять частей, и теперь…

— Погоди-ка! — прервал Орегона киммериец. — Правильно ли я тебя понял: сей принц рожден был в браке двух враждующих монархов? Как такое возможно?!

— Это трудно объяснить вам, хайборийцам. Наши мудрецы считают, что во имя Великого Равновесия силы добра и зла должны пребывать во взаимном проникновении…

Конан расхохотался, а Обиус печально покачал головой.

— Такого я не слышал даже от Учителя! — воскликнул король. — Хотя говорил он много непонятного. По-моему, ваши фелиды слегка тронулись, пребывая в затворничестве посреди моря. Фоморы просто надули вас, а этот Кухулин выполнил поручение своего папаши!

— Высшая мудрость присуща лишь Митре, — смиренно отвечал Да Дерг, опустив глаза. — Фелиды объявили Кухулина претендентом на престол Лиатдруима. Кончилось это печально.

— Разве королева Матген умерла? — спросил Конан.

— Она была при смерти. Ее сын вступил на Камень Делений, и тот раскололся на пять частей. Матген поправилась, но среди королей Инис Фалль начались раздоры. Фоморы овладели прибрежной полосой возле пролива и построили там крепость. Они грозят захватить всю Землю Богини Банну, нарушив тем самым Великое Равновесие.

— Королеве подсыпали яду, а мудрецов подкупили! — воскликнул киммериец с присущим ему варварским прямодушием.

— Ни то, ни другое совершенно невозможно, — спокойно возразил фаллиец, — а истинные причины и цепь следствий ведомы лишь Митре.

Тут он почтительно кивнул Пресветлому, давая понять, что это изречение Обиуса глубоко ему симпатично.

— И ты пришел искать помощи у короля Аквилонии? — спросил Конан. — Тебе нужны армия, флот, осадные машины?

— Нет, государь. Никакой флот не сможет достичь острова: фоморы способны управлять стихиями почище всякого Тзота-ланти. Не армия. Когда случилась беда, фелиды использовали все свое магическое искусство, чтобы найти выход. И завеса Будущего приоткрылась…

— Пикт?! — выдохнул король.

— Да, этот юноша, в могуществе которого ты мог сегодня убедиться. Светящиеся руны подсказали мудрецам, что в диком племени, на краю Лохланна, родился тот, кто может спасти положение и стать истинным правителем благословенной земли: Амрун детей Богини Банну, получивший благословение богов…

— Богов? — недоверчиво переспросил киммериец. — Ты разумеешь Нергала, именем которого пикт расправился сегодня с вонючим демоном?

Брегон улыбнулся.

— Габрал — всего лишь мелкая нечисть, именующая себя Демоном Смерти. У него мания величия. Он любит сулить богатства чернокнижникам-дилетантам, а когда овладевает их телом, использует в своих целях. Его подручные — выродившиеся потомки змеелюдей древней Валузии. Они не слишком опасны, ибо, сбросив человеческую кожу, боятся воды. Если бы пошел дождь, представление Бен-Галлахия окончилось бы гораздо раньше.

Конан не удержался от грубого ругательства.

— Тем не менее, ублюдки попортили лепнину дворца, а один даже пробрался внутрь. Я видел его в коридоре.

— Очевидно, он искал пикта. Не следует беспокоиться — разведчик сгинул вместе со всей нечистью…

— И все же пикт говорил устами Нергала, повелителя Серых Равнин. Выходит, он — слуга темных сил!

Изящный брегон прикрыл глаза, как бы что-то обдумывая. Потом заговорил:

— Мы представляем богов подобными людям, лишь более могущественными и ужасными. Между тем существа эти следует уподобить стихиям, таким как ветер, морские волны, звездопады, круговорот времен… Они — части Вечного, разъявшего Свою Всесущность. Пикт не говорил устами Нергала, хотя и был в тот момент частицей темного бога…

— Говори понятнее, — раздраженно буркнул киммериец. — Ты сам утверждал, что ему помог Нергал.

— Ветер, несущийся от Галпарана до Шамары — везде и в каждом месте на своем пути. Где-то он помогает раздувать костер озябшему путнику, где-то гасит свечу в изголовье влюбленных, окрепнув — срывает крыши и вырывает с корнем деревья. Это все тот же вихрь, производящий тысячу разных действий одновременно. То же и боги. Потерявший Имя, если хотите, был сегодня всего лишь печной трубой, в которой ураган по имени Нергал гудел свои страшные речи. Да, это хороший образ: пустая труба, инструмент, на котором стихии могут наигрывать свои непонятные мелодии — таков этот юноша. И не только стихии: многим, вступающим в игру с высшими силами, хотелось бы заполучить этот чудесный инструмент и использовать его по своему усмотрению. Тзота-ланти, Габрал… А вчера я натолкнулся в городе на человека, который прикрывал плащом некий знак на своей груди: руку, держащую нож с лезвием в форме языка пламени…

— Езмит! — воскликнул король. — Немедля отправить стражу…

— Бесполезно, — ровно продолжал Да Дерг. — Думаю, в Турн уже прибыли агенты колдунов Черного Круга, Белого Братства, а может быть, и Алого Кольца. Избранник рождается на Земле раз в две тысячи лет, и он слишком лакомый кусок для многих.

— Но кто из богов послал в наш мир этого, как ты утверждаешь, Избранника? Если он не слуга Нергала, то чей?

— В том-то и дело, ваше величество, что это никому не ведомо. Вы слышали, что рассказывал юноша: во время свершения обряда на капище напали ваниры, и он не успел получить Истинное Имя. Вернее, получил лишь часть. Потому-то каждый и надеется перетянуть его на свою сторону, а душа рвется из безымянного тела, стремясь обрести покой в более надежном убежище. Кстати, как звала тебя мать? — последние слова обращены были к хранящему молчание юноше.

— Птахом… — прошептал он.

— Птах — это маленькая птица. По-нашему: «арэль». Будем звать тебя так, пока ты не обретешь Истинного Имени, друг.

— И для того, чтобы узнать его Имя, следует… — начал король, уже догадываясь, чего хочет брегон.

— …следует отправиться в земли пиктов, найти капище и друида, завершить обряд, и тогда этот юноша может ступить на Лиа Фалль и стать Амруном детей Богини Банну.

— Всего-то! — вырвалось у киммерийца. — Полагаю, ты рассчитываешь на мою помощь как знатока тамошних мест? Но ты забыл, фаллиец, что я — король Аквилонии, а не бродяга, жаждущий подрядиться в проводники за несколько золотых! Ты мог бы нанять следопытов в Велитриуме, среди них есть отчаянные головы, доходившие до самого побережья Западного моря.

— Я не настолько самонадеян, чтобы предлагать монарху что-либо, не достойное его положения, — вежливо но твердо произнес Да Дерг. — Я действительно полагаюсь на помощь Конана и вот по каким причинам. Первое: светящиеся руны сказали фелидам, что Амруна должен сопровождать некий лоннансклех, могучий воин, неудержимый в сражении…

При этих словах киммериец только хмыкнул и сделал большой глоток вина.

— Второе и главное — ваша болезнь, государь. Яд сихаскхуа коварен и разрушает тело далеко не сразу. Не гневайтесь, ваше величество, — брегон поднял руку, заметив, как яростно глянул киммериец на съежившегося пикта, — юноша не виноват, что не смог излечить вас. Он замедлил действие отравы, но окончательное выздоровление возможно лишь после того, как он обретет Истинное Имя и сможет проявить свою силу во всей полноте.

И снова Верховному Жрецу пришлось бормотать молитву, отвращающую гнев Митры, ибо, высказывая все, что он думает по этому поводу, король Аквилонии не стеснялся в выражениях.

Несколько успокоившись и залпом осушив пару кубков, Конан немного поразмыслил. Смертельный холод яда время от времени давал себя знать, и это было лучшим доказательством истинности слов фаллийца. Обиус подтвердил, что камбуйское зелье оказалось бессильным против отравы. Даже если Да Дерг сам подослал карлика с целью заполучить меч и опыт киммерийца (а этого подозрительный варвар никак не мог сбросить со счетов), игральные кости судьбы выпали в пользу брегона. Что ж, поглядим, каким будет следующий бросок!