Властимир

— Не спеши, — медленно сказал узник. — Ты помощь мне предложил, имени моего не спросив, резанец, а как узнаешь, с кем разговариваешь, — тут же от своих слов откажешься.

— Именем Перуна клянусь — не откажусь! — воскликнул Властимир. — Кто ты?

— Волхов.

От неожиданности Буян отступил, споткнулся и упал.

— Волхов! — восхищенно прошептал он. — Основатель Новгорода… Значит, не умер ты?

Воцарилось молчание.

— Что решили вы? — спросил Волхов дрогнувшим голосом.

Буян встал, подошел.

— Как случилось, что попал ты сюда? — спросил он. — Ходили слухи, что тебя навьи задушили во сне.

Точеное лицо Волхова ожесточилось:

— Не навьи то были — люди, слуги мои, моим же сыном наущаемые… За то, что водил я дружбу с самим Перуном и жена моя была его сестрой, за силу мою колдовскую да за знания… Ночью они задушили меня, а днем сказали новгородцам, что умер я от собственного колдовства… Не колдовство меня предало, а сын, который ждать моей смерти устал… Днем он мне пышные похороны устроил, да только знал, что меня так просто не убить. Вот и заковали меня здесь заговоренными цепями, неотмычными. Знаю, что меньшие мои дети меня не предали и покинули Новгород, где брат их, отцеубийца, княжить сел. Сколько веков я тут смерти дожидаюсь — сказать уж не могу, да только не приходит она, хотя всегда рядом ее чую. Устал я…

Голова его поникла на грудь. Длинные волосы закрыли лицо.

Буян неожиданно снова вскочил на камень и, выудив из рукава платок, заботливо отер пот с чела Волхова. Тот с недоверием следил за юношей.

— Не кручинься, отец волхвов, — молвил Буян. — Сейчас мы и правда спешим, но я знаю одного волхва, Чистомыс-лом его зовут. Так он говорил как-то, что от тебя, Волхов, род он свой считает. Я найду его и про тебя скажу — он с богами знается. Может, подскажут они, как твоей беде помочь!

Волхов улыбнулся.

— Я буду ждать, — сказал он. — Сколько надо, подожду — только уж и ты не забудь.

— Только ежели смерть меня настигнет раньше срока!

— Мы тебе помощь обещали, — сказал Властимир, — помоги и ты нам, чародей.

— Силы во мне ни капли не осталось, иначе я бы давно освободился, — ответил ему Волхов. — Я вам не помощник. А совет дать могу. Многое тут, в подземном мире, творится, и мало что мимо меня проходит. Спрашивайте — может, гонитесь вы за кем-то или за вами кто спешит?

— Гнаться мы ни за кем не можем — увели коней наших много дней назад и куда — неведомо… Но коли ты все знаешь, скажи — где спрятали Агриков меч, который я недавно нашел на дальнем острове?

— Агриков? — переспросил Волхов. — А зачем он тебе, князь?

— Змея поразить. — И Властимир, не дожидаясь вопроса, рассказал Волхову все, что с ними приключилось: как он весной отправился на поиски Змея, как сразил его меньшого брата в Сорочинских горах, как бился в Новгороде, как добыл меч и коня златогривого, да только налетели слуги Зме-евы, все добытое отняли силою, а их самих в подземелье запрятали. Хотели их верными рабами своими сделать, да только сбежали они и теперь ищут утерянное.

Волхов нахмурился, раздумывая.

— Конь твой о шести крылах был? — вдруг спросил он. — И во лбу камень-самоцвет ярче солнца под землей горит?

— Верно! — воскликнул Буян. — А второй конь вороной, с белой звездой во лбу, молодой еще и норовистый. А в тороках гусли торчали…

— Ты что-то о наших конях слышал, Волхов? — спросил Властимир.

— И слышал и видел. Некоторое время назад провели здесь змееныши зеленые двух ваших коней. У этого озера остановили они их, напоили и дальше повели…

— Куда? В какую сторону? — чуть не закричал князь.

— Отсюда только один выход, да только не знаю, стоит ли искать их теперь, — ответил Волхов. — Кони ваши из этого озера пили, а вода эта особая — кто ее глотнет, тот исчезает.

Друзья переглянулись. Казалось невероятным — их кони исчезли!

— Нет, — решительно покачал головой князь. — Может, еще не поздно. Идем, Буян… А тебе, Волхов, за помощь и добрый совет поклон — мы тебя не забудем.

Отвесив узнику поклон, Властимир пошел в обход озера к выходу. Буян задержался подле прикованного Волхова.

— Я вернусь, обязательно, — пообещал он, — Да только есть у нас еще одно дело, без которого весть наша ненадобна будет… Ты, Волхов, с богами-ариями знался, так не подскажешь ли — как нам к ним пробраться? Беда им грозит от Змея того — призвал он своих слуг и хозяев, чтобы они богов уничтожили. Я и оберег мой — тому причина невольная. И хочу я свою вину искупить, о беде их предупредить. Так уж ты помоги — дорогу к ним подскажи!

— Покажи оберег, — потребовал Волхов.

Буян без колебаний полез под рубаху и вытянул оберег за шнурок. Глаза Волхова загорелись.

— Тот самый, — задохнулся он и откинулся назад, ударившись затылком о цепи. — Резанский… Он делал — узнаю… Слушай меня, Буян-гусляр, я попробую богам весточку передать, коли сил хватит, но главное только ты можешь сделать. Оберег этот обладает силой, с какой даже мне соперничать трудно. Он может многое — надо только воспользоваться его силой правильно. Ты сам к Сварогу обратись. Коли сильна вера твоя, услышит тебя Сварог… Ну и я попробую — может, еще не забыли меня…

— Забыли, так я напомню, — обнадежил его Буян.

Гусляр собрался идти, но Волхов остановил его:

— Еще хочу помочь вам, люди… Князь твой сказал, что будет со Змеем биться. Оботри мне еще раз лицо тем платком — коли кровь ядовитая змеиная князя забрызгает, пусть утрется им, и яд не причинит вреда.

— За князя благодарствую, — ответил Буян, разворачивая платок. — Ты не знаешь, кто он для меня!

— Знаю, — молвил Волхов. — Или не ведун я?

Обтерев лицо Волхова, Буян бегом догнал поджидавшего его Властимира и с того берега озера махнул узнику рукой. Тот кивнул ему в ответ, но когда друзья скрылись в ходе, он снова понурился, и из груди его снова вырвался стон, какой слышал Властимир.

Тем временем славяне спешили по коридору. Тот тянулся долго, извиваясь как змея, то поднимаясь, то опускаясь. Несколько раз им приходилось останавливаться и отдыхать — давала себя знать усталость.

Постепенно становилось все светлее и светлее, и путешественники уже подумывали о том, что выход близко. Собрав остатки сил, они пробежали последние несколько десятков саженей — и застыли на пороге.

Это был вовсе не выход на поверхность, а нечто совсем новое. Впереди, сколько хватало глаз, тянулся подземный лес. От приступки, на которой они оказались, вниз сбегала узкая крутая тропка, пропадавшая в зарослях. Лес раскинулся вольно, вправо и влево он тянулся до горы, охватывая ее с двух сторон.

Ясно было одно — лошади где-то здесь. Но где именно? И как людям не заблудиться в дремучем лесу, освещенном лишь розовым лишайником?

Над ними сомкнулись ветви. Некоторые деревья были чем-то похожи на дубы и рябины, таких было больше половины, попадались порой подобия елей, ясеней, осин и негной-дерева. Но были и совсем невиданные, с большими листьями, похожими на лопухи с изрезанными краями, сидевшими прямо на лохматых, словно укутанных звериными шкурами стволах. И кустарники были необычными. В чаще стоял пряный запах, от которого закружилась голова.

Они прошли совсем немного и вдруг у ручья обнаружили дикую яблоню. Раньше, чем Властимир успел его остановить, гусляр уже сорвал яблоко и раскусил.

— Кислятина, но есть можно, — ответил он на немой вопрос друга.

Тишину леса нарушило пение птиц. Все дышало миром и покоем, и путешественники решили передохнуть.

Оставив Властимира собирать сушняк для костра — его валялось здесь более чем достаточно, — Буян пошел по берегу ручья за добычей.

Вернулся он не скоро, но в двух руках тащил столько, что сразу стало ясно — с голоду они тут не пропадут. Дичь оказалась непуганая — он почти голыми руками поймал двух молодых птиц, похожих на тетеревов. Мог бы поймать и больше, да стало жаль плохо летающую молодь. Еще по дороге он набрал охапку трав, и, пока Властимир ощипывал птицу, Буян перебирал находки.