Миссия выполнима

Они, усмехнулся Лайм. То есть Стурка. Что это значит? Что он прячется где-то поблизости и, как белка, скачет по соснам вместе с Клиффордом Фэрли?

– Поддайте немного газу. Я не вижу его фар.

Чэд Хилл надавил на акселератор, и «вольво» прибавил ходу, плотно вписываясь в повороты. Свет передних фар прыгал по стволам деревьев, освещая загадочный и мрачный лес.

Дорога сделала подряд три резких поворота, и Хиллу пришлось нажать на тормоза. Скорость упала до тридцати километров в час; потом они выехали на прямую и увидели впереди автомобиль, стоявший поперек дороги.

Лайм вцепился в приборную доску. Шины заскользили по мерзлой поверхности шоссе, но «вольво» все-таки удержался на дороге; машину развернуло, и они остановились, едва не врезавшись в ствол сосны.

Лайм опустил руку и перевел взгляд на преградивший им путь автомобиль.

Это был тот самый «порше», который обогнал их несколько минут назад.

В нем не было ни ключей, ни документов.

– Выясните, на кого он зарегистрирован, – сказал Лайм Чэду Хиллу.

Они откатили «порше» с дороги.

Машина с треском покатилась под откос и застряла среди деревьев. Хилл бегом вернулся к «вольво», чтобы включить радио. Лайм сел на место водителя. Чэд Хилл, говоря в микрофон, стоял снаружи у открытой дверцы.

– Садитесь, – сказал Лайм и включил зажигание.

Машина просела под телом Хилла. Дверца хлопнула; Лайм снова вырулил на шоссе, переключил скорость и вдавил педаль газа в пол.

Там, где позволяла дорога, они неслись со скоростью сто девяносто километров в час. Но фар впереди не было.

– Спросите его, где эти чертовы фургоны.

– Продолжают слежку, – ответило радио. – Мы его не потеряли.

Но они его потеряли. Через пятнадцать минут сигнал перестал перемещаться, а в половине третьего они нашли «сааб» на частной автодороге припаркованным к обочине на опушке леса. Мецетти исчез.

Это был летний коттедж. Узкое озеро длиной примерно в милю, современный и довольно просторный домик, деревянная пристань с бензопомпой. Озеро по берегам подернулось ледком, но в середине еще не замерзло. Лайм стоял, хмуро глядя на «сааб». Один из фургонов остановился сзади и включил все свои фары – место было залито ярким светом, как цирковая арена. Группа технических специалистов толпилась вокруг машины, но это было уже ни к чему.

Из радио в автомобиле раздался голос:

– Как насчет следов на снегу?

– Их тут полно. Большей частью ведут от дороги к пристани. Вы выяснили, на кого зарегистрирован «порше»?

– Взят напрокат. Мы пытаемся установить, кто заказчик. На это уйдет некоторое время – контора маленькая, по воскресеньям закрыта. Мы разыскиваем менеджера.

– Все равно он ничего не знает.

Оставив микрофон висеть на шнуре, Лайм продолжал разглядывать «сааб».

Один из техников что-то говорил у пристани Чэду Хиллу, жестами указывая на бензопомпу.

Из микрофона донеслось:

– Может быть, объявить его в розыск? Расклеим листовки, покажем фото по телевидению и все такое. Что нам терять?

– Забудьте об этом.

До сих пор поиски были широкомасштабными, но неофициальными. Если они станут публичными, то Фэрли будет подвергнут еще большему риску.

Чэд Хилл бегом приближался к нему от пристани.

– Там кое-что есть, сэр. В насос залит авиационный бензин.

Лайм прочистил горло и поднес к губам микрофон.

– Возможно, он улетел на гидроплане. Здесь озеро и причал. На причале стоит насос с авиационным бензином.

– Я задействую береговой радар.

Из-за поворота показался яркий свет фар, и Лайм сощурился на подъезжавшую машину. В это время года здесь не могло быть случайных людей.

Автомобиль остановился рядом с фургоном, и один из финских полицейских подошел к нему, чтобы поговорить с водителем. После минуты ожидания он махнул рукой и кивнул Лайму, который направился через шоссе к машине.

В кабине сидел полный мужчина с толстым загривком и коротко остриженными седыми волосами. Когда он вылез из машины, Лайм сразу узнал его одежду – тяжелые ботинки и шерстяной костюм московского покроя.

– Вы Дэвид Лайм?

– Да.

– Виктор Меньшиков. Честь имею.

Его краткий сдержанный кивок выглядел анахронизмом – для полноты впечатления не хватало только щелканья каблуками.

– Насколько я понимаю, вы пытаетесь определить местонахождение Мецетти.

Меньшиков не спеша пошел к деревьям и остановился на краю светового круга, который образовали фары фургона. В его напыщенно-приветливой манере чувствовалось что-то нарочитое; вместо умной и вежливой учтивости, которую он старался изобразить, у него получалось нечто напоминающее фильмы сталинской эпохи, полные мелодраматического пафоса.

Лайм последовал за ним к деревьям. Здесь их никто не мог услышать. Лайм стоял и ждал, зажав в зубах сигарету.

Лицо Меньшикова покраснело на холодном ветру.

– Возможно, мы сможем вам помочь.

– Все может быть.

Меньшиков пощипывал мочку уха. Это был один из характерных жестов Михаила Яскова, от которого он, скорей всего, его и позаимствовал. Ясков был из тех людей, которые вызывают манию подражательства у своих подчиненных. Этот толстяк с его неуклюжими потугами на элегантность был всего лишь мелкой сошкой, пятиразрядным агентом, изображающим из себя второразрядного и усвоившим манеры кинематографического шпиона. Просто крыса канцелярская. Но у кого сегодня нет проблем с кадрами?

– Мне поручили сообщить вам адрес и время.

Лайм терпеливо ждал.

– Улица Риихимакикату, семнадцать. В шестнадцать сорок пять.

– Хорошо.

– Разумеется, вы должны быть один.

– Разумеется.

Меньшиков кратко улыбнулся, попытавшись изобразить злодейскую ухмылку, снова кивнул, усадил свой толстый зад в машину и уехал.

Ветер свистел в ушах у Лайма. Он вынул сигарету изо рта и бросил ее под ноги в снег. Красные огни машины Меньшикова потускнели, свернули на повороте и исчезли. Лайм направился обратно к «вольво».

Он устало сел в машину, достал новую сигарету, ослабил узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу и сообщил Чэду Хиллу:

– Ясков хочет встретиться со мной с глазу на глаз в четыре сорок пять.

Оставался еще час. Чэд Хилл завел машину:

– Вы думаете, Мецетти у них?

– Это одна из гипотез. Я предпочел бы такой вариант, но не уверен, что дело обстоит именно так. Надеюсь, мы не застрянем в этом пункте, как мухи на липучке. У нас очень мало времени. Я постараюсь объяснить это Яскову – он разумный человек.

– Он-то, может, и разумный. Но это не всегда можно сказать о его боссах.

– О наших тоже.

– Пожалуй. Как вы думаете, они не заломят с нас слишком большую цену?

– Они расчетливы. Нет, на них это не похоже. Цена должна быть нам по карману. Это всего лишь игра, не более того. – Лайму было все равно; он слишком устал. – По крайней мере, мы его не потеряли. А я уж думал… Всегда лучше иметь дело со знакомым врагом.

Он с ожесточением потер лицо, пытаясь согнать красную пелену усталости, которая застила ему глаза.

Он вылез из машины за один квартал от дома номер 17. В мягком тумане улица казалась нарисованной кистью пуантилиста, сконденсированная влага мелкими каплями осела на камни мостовой. Он ощущал тяжесть своего увесистого револьвера 38-го калибра, который удобно сидел в потайном кармане под мышкой. Ясков, во всяком случае, профессионал. Лайм находил нечто утешительное в том, что его не убьет по чистому недоразумению какой-нибудь удачливый любитель.

Подняв воротник и засунув руки в карманы, он шагал по черному тротуару, обходя большие лужи и слушая, как по влажному асфальту стучат его шаги. Вдоль улицы мерцали фонари, а в нескольких кварталах дальше он видел мощные прожектора, которые подсвечивали местную достопримечательность – ресторан, построенный на вершине фаллической водонапорной башни.