Над бездной

Но Пейдж все никак не могла успокоиться.

– Нет, ты только подумай – вымышленный друг. Оказывается, Мара была еще более одинокой, чем мы себе даже представляли.

– В этом нет твоей вины, Пейдж. – Ноа обхватил ее за плечи и приблизил к себе. – Ведь ты была рядом. И она могла этим воспользоваться, чтобы выговориться, если бы хотела, разумеется. То же самое относится к людям, с которыми она была в близких отношениях, помимо тебя. Но она предпочла сохранять свои мысли в тайне.

– Мару раздирали противоречия, – высказала свои предположения Пейдж. – Что-то было связано с ее прошлым, что-то – с настоящим. Чтобы разрешить противоречия, доставшиеся ей от прошлого, необходимо было порвать с настоящим, и наоборот. Ситуация, что называется, патовая, и Мара была обречена на неудачу. – Пейдж прижалась к груди и всхлипнула. – Мне очень, очень ее жаль.

Зазвонил телефон. Пейдж даже не шевельнулась, рядом с Ноа было так хорошо. Но когда телефон разразился новой серией настойчивых трелей, Пейдж подняла трубку.

– Алло?

– Доктор Пфейффер?

– Да.

– С вами говорит Энтони Перрини, отец Ноа. Пейдж в недоумении посмотрела на своего визави.

– Здравствуйте, доктор Перрини. Как поживаете?

– Я-то поживаю неплохо, спасибо, но, боюсь, в нашей семье возникли проблемы. Недавно мне позвонила мать Сары и сообщила, что девочка исчезла. Лив пыталась дозвониться до Ноа, но безуспешно. Вот я и подумал, что он, может быть, находится у вас.

– Что ж, вы правильно подумали. Он здесь. – Она поднесла трубку к уху Ноа, а он своей рукой накрыл ее руку, сжимавшую трубку.

– Слушаю тебя, отец.

Пейдж наблюдала за тем, как его лицо сначала приняло серьезное выражение, а потом на нем отразилась злость.

– Так значит Лив даже не знает, когда девочка пропала и сколько времени прошло с момента ее исчезновения? – Некоторое время он только молча слушал. – Чудесно! – произнес он в трубку, а обращаясь к Пейдж, сказал:

– Лив, видишь ли, спит допоздна, и она не видела Сару с прошлого вечера. – Снова обращаясь к отцу, он спросил: – Куда она только смотрела? – Ноа опять стал слушать, что ему говорили на другом конце провода, сильно вдавив пальцем дужку очков в переносице. – Что ж, я начну обзванивать ее друзей из Маунт-Корта. Не думаю, правда, что кто-нибудь из них окажется в наших краях, но я попробую. Возможно, она сбежала к кому-нибудь из них. Помоги ей Бог!

В этот момент раздался звонок в дверь. Пейдж крикнула Нонни, чтобы та открыла.

– Пусть Лив обзвонит друзей Сары, с которыми она встречалась, пока жила у нее, – сказал тем временем Ноа своему отцу. – С той огромной сумкой, которая у нее была, куда было ей пойти? Да и вообще – с какой стати ей надо было бежать? Они что, поругались с Лив?

Пейдж приложила ухо к трубке, но ответа ей так и не удалось услышать. Поэтому она прошептала:

– Спроси, не оставила ли Сара какие-нибудь записи, адреса или телефоны. Или, может быть, расписания движения автобусов или поездов.

Ноа кивнул и продолжал смотреть на Пейдж, пока слушал, что ему отвечал отец, а потом рассказал о предложении Пейдж и добавил:

– Не может же Сара вот так взять и пропасть. Она но…

– Прежде всего, она несчастный ребенок! – крикнула в трубку Пейдж, перебивая Ноа. – Она неплохо обустроилась в Маунт-Корте, и ей здесь нравится. Если что-нибудь…

– Готов поверить, что она уже купила билет из Сан-Франциско и летит сюда, – добавил Ноа.

– Именно так, – подтвердила мнение Ноа Пейдж.

– Привет, ребята! – раздался голос от дверей спальни. Ноа и Пейдж почти синхронно повернулись увидели Сару, которая стояла в дверях с ухмылкой до ушей.

Ноа с облегчением вздохнул. Пейдж соскочила с кровати и обняла Сару, пока Ноа говорил отцу:

– Она только что вошла. И великолепно выглядит. Я просто умираю от нетерпения: так мне хочется услышать, как она сюда добралась. Будь любезен, отец, позвони Лив и скажи ей, что я переговорю с ней позднее. – С этими словами Ноа повесил трубку.

Пейдж все еще обнимала Сару, словно пытаясь защитить ее от наказания отца. Но Ноа подошел и заключил в объятия их обеих, и только тогда Пейдж с облегчением перевела дух.

Ноа и хотел было рассердиться на Сару, но так и не смог. Ни к какому другу она не сбежала, а просто вернулась домой к нему. Это значило для Ноа слишком много. Более того, когда она объяснила ему, что взяла такси, чтобы доехать до аэропорта, там обменяла билет на более ранний рейс, затем снова взяла такси, чтобы добраться уже до Маунт-Корта, а оттуда – до дома Пейдж, он не смог обнаружить в ее действиях ни одной ошибки. Оказывается, его дочь в достаточной степени обладала здравым смыслом. Ни разу она не позволила себе совершить рискованный поступок, за исключением того, что напугала мать своим бегством. Сара разозлилась на мать. Лив провела день Благодарения в компании не с одной только Сарой. Она заимела нового любовника, с которым и развлекалась. Так что Сара была на празднике предоставлена себе.

Ноа страшно разозлился на Лив, хотя не особенно удивился ее поведению. Такой уж эгоистичной женщиной она была. И Ноа собирался высказать ей все.

– Она сказала мне, чтобы я отправилась к кому-нибудь в гости, – рассказывала Сара, усадив Сами к себе на колени. Вокруг нее собрались Пейдж, Нонни и Ноа, чтобы послушать ее. – Но мне и пойти-то было не к кому. Две мои лучшие подруги отсутствовали, а прочие хотели видеть меня не больше, чем я их. Я захотела навестить моего отчима Джеффа – как-никак я ношу его фамилию, но и это мне запретили. Так что мне нечего было делать. Вот я и решила, что с таким же успехом могу бездельничать и здесь.

Ноа увидел в дочери, помимо здравого смысла, еще и волю к сопротивлению. И гордость.

– В следующий раз, – наставительно сказал он, поскольку одно дело его отношения с Лив, но совсем другое – проявление неуважение к старшим, – обязательно предупреди мать, что уезжаешь.

– Она бы постаралась меня не отпустить. Она забрала бы у меня билет и деньги, заперла бы меня в комнате.

Ноа сильно в этом сомневался. Сара во все глаза уставилась на отца.

– Так ты мне не веришь?

– А она закрывала тебя когда-нибудь в твоей комнате?

– Как-то раз закрыла.

Ноа хотел спросить «когда?», но, взглядевшись в лицо дочери повнимательней, понял, что не стоит. Это, должно быть, случилось после одной из магазинных краж, которую учинила Сара, и, уж, конечно, ей не хотелось, чтобы Пейдж и Нонни узнали об этом.

Ноа не стал спрашивать больше ни о чем, и воинственный пыл Сары постепенно сошел на нет. Куда более спокойным голосом она заявила:

– Мать хотела, чтобы я всюду появлялась вместе с ней и Рэем, но мне этого не хотелось. Он такой слащавый.

– Слащавый? Что ты имеешь в виду? – спросила Пейдж.

– Вечно он вокруг нее увивается, прямо-таки трясется над ней. Что бы она ни сделала – все хорошо. Уж если она решит выйти за него замуж, можно не сомневаться, что это навсегда.

Ноа обрадовало замечание дочери, но он не хотел, чтобы та проявляла неуважение к Лив, и чувствовал себя морально ответственным за это.

– Она по-прежнему остается твоей матерью. Сейчас ты видишься с ней редко, потому что живешь со мной, но вот мне бы как раз хотелось, чтобы вы при следующей встрече вели себя цивилизованно по отношению друг к другу.

Сара скорчила гримаску.

– Скажи это ей. Как раз она ведет себя по отношению ко мне не слишком цивилизованно. Она все время твердит, что со мной что-то не так: или у меня волосы не в порядке, или кожа не слишком чистая. А в последнее время уверяет меня, что я стала много весить.

– Ничего подобного, – быстро вставила Пейдж. Недомогания на почве постоянного недоедания стали настоящим бичом всех девушек Маунт-Корта, стремившихся похудеть любой ценой, поэтому ей не улыбалось заполучить к себе новую пациентку в лице Сары.

– Но я вешу на пятнадцать фунтов больше ее, – сказала та.

– Но ты на целых четыре дюйма ее выше, – возразил Ноа.