Вдогонку за судьбой

– Ты не доверяешь моим словам, потому что чувствуешь, что меня влечет к тебе? – поинтересовался он.

Глаза ее тревожно расширились, и она яростно затрясла головой.

– Но это не так?

– Именно так, – кивнул он, – и в этом нет ничего странного. Ты красивая женщина, Анджела. И очень сообразительная. Хотя сейчас, наверное, не лучшее время распространяться на эту тему. Достаточно сказать, что мой физический отклик на тебя очень силен и однозначен.

Глаза ее распахнулись еще шире.

– По-вашему, это должно меня успокоить? Признаюсь, что у вас ничего не получилось.

Хок с трудом сдержал невольный смешок и продолжал смотреть ей прямо в глаза. Она стиснула маленькие тонкие руки в коленях, он накрыл их своей большой ладонью. Не потому, что хотел предупредить ее сопротивление, а потому, что надеялся через прикосновение дать ей почувствовать свою искренность. Легкая дрожь передалась от ее рук ему. Нежное их тепло было удивительно приятным.

Хок облегченно вздохнул, когда она не стала отнимать руки и отталкивать его. Значит, самообладание и контроль над собой вернулись к ней, что было столь важно в сложившейся ситуации.

– Можешь мне поверить, что еще ни одну женщину мне не приходилось брать силой, – медленно продолжал он. – И хотя я нахожу тебя невероятно привлекательной и волнующей, хотя я хочу тебя и с трудом сдерживаюсь, когда ты рядом, я никогда не стану принуждать тебя к близости против воли.

Анджела покраснела и выглядела ошеломленной.

– Это невозможно, – пролепетала она.

– Что невозможно? Ты боишься, что я не смогу держать свое желание под контролем? – Он пожал плечами. – Да, это трудно. Но возможно.

– Я не то имела в виду, – совершенно растерявшись, пробормотала она. – Вы же меня едва знаете.

– Мне не надо знать тебя, чтобы хотеть. Мы же говорим о физическом влечении, Ангел. Для него не требуется эмоциональной привязанности, которую дает долгое знакомство.

Хок знал, что понимает ее лучше, чем она думает и в чем готова себе признаться. Но еще он знал, что, если и скажет об этом вслух, убедительно это не прозвучит. Сообщить Анджеле, что именно ее мужество, женственность, находчивость и привлекательная внешность – все вместе – составляли сочетание, так будоражащее все его чувства, было бы непростительно с его стороны. Ему не следовало в данных условиях усложнять отношения между ними.

Когда она не откликнулась сразу, он заметил:

– Анджела, я понимаю, что ты совершенно сбита с толку. Сначала ты беспокоишься, что я тебя изнасилую, а теперь удивляешься, как это я признаюсь честно, что хочу тебя. Скажи, что ты предпочитаешь?

Она раздраженно поглядела на него.

– Я предпочитаю душ. Отодвинься.

Сделав безучастное лицо, чтобы не показать охватившее его удовлетворение от этой маленькой победы, он отошел к стулу, на котором лежала сваленная грудой одежда, принесенная им из дома Сэмми.

– Я повешу все это в шкаф. Может быть, ты подберешь здесь что-нибудь себе по вкусу, если завтра решишь переодеться.

– Сэмми что, держит запасы одежды для всех своих нежданных гостей? – с сарказмом спросила Анджела.

– Полагаю, что он настолько дальновидный и осторожный человек, что готов к самым невероятным жизненным ситуациям.

– Вы явно брали у него уроки, – произнесла Анджела, явно вкладывая в эту похвалу иронию.

Он удивленно сдвинул брови.

– Не понял.

– Эта ваша чертова спортивная сумка, – ответила она. – Прошлой ночью я решила, что она просто бездонная и содержит все необходимое на все случаи жизни.

– А что ты думаешь теперь, когда как следует покопалась в ней?

У него был какой-то слишком заинтересованный вид, и Анджела задумалась, что же проглядела там. Кажется, стоит заглянуть в нее еще раз.

– Теперь я думаю, – фыркнула она, – что лучше мне было бы никогда не знать, что такие люди, как вы и Сэмми, есть на свете.

Он кивнула, вроде бы соглашаясь с ней, но заметил:

– Я решил, что ты предпочтешь постирать свое собственное белье, а не брать то, что есть у Сэмми.

– Не смогли найти подходящего мне размера? – постаралась она уколоть его, но попытка не удалась.

Ответная его улыбка была мягкой и самой опасной из всех, которые она видела до сих пор.

– Полагаю, что у него полные ящики всевозможного белья, но, зная твое настроение, я подумал, что ты предпочтешь носить собственные кружавчики с атласом.

Анджела открыла было рот, чтобы осведомиться, откуда он знает, что у нее под одеждой, но тут же залилась пунцовым румянцем, вспомнив услугу весьма интимного характера, которую он оказал ей прошлой ночью. Она некоторое время молчала, стараясь побороть смущение, и лишь потом смогла заговорить, сделав вид, что не заметила его неджентльменского замечания.

– Единственное, что портит мне настроение, это мое местонахождение. Я не хочу здесь оставаться.

– А я не могу тебя отпустить, – сказал Хок. – Так что мы зашли в тупик.

Она сжала в руках розовую ночную рубашку и стояла в дверях спальни, ожидая, пока он кончит развешивать одежду в шкафу. Как только Хок вышел из комнаты, она скользнула туда и закрыла за ним дверь с громким демонстративным стуком.

Легкая улыбка мелькнула на его губах. Он подошел к шкафчику с напитками и налил себе в тяжелый хрустальный стакан немного шотландского виски. Отхлебнув хороший глоток, Хок поздравил себя с тем, как удачно использовал тактику Анджелы против нее самой. Он постарался запутать ее, нисколько не уклоняясь притом от истины, и ему это, по-видимому, удалось.

То, что она с такой легкостью попалась ему на удочку, не уменьшало сладкого вкуса победы.

Растерянность была так же непривычна Анджеле, как и потеря самообладания. Она уверенно могла заявить, что это ощущение ей совсем не нравится. Впрочем, она не могла не признаться себе, что лучше испытывать такое чувство, чем вовсе никаких, а так и случилось бы, если бы кому-нибудь из людей Сэмми пришло в голову применить оружие при ее поимке.

Проводя губкой по ногам, обводя ею грязные колени, она непрерывно думала о человеке по имени Хок и пыталась угадать, как воспримет он холодный душ, который она собиралась ему устроить. К тому времени, когда она как следует понежится в горячей ванне и хорошенько промоет волосы под душем, вряд ли в накопительном баке останется хоть капля горячей воды.

Что ж, ему некого за это винить, кроме себя, он ведь сам настоял, чтобы она пошла мыться первой.

Анджела удовлетворенно вздохнула и потянулась к крану, чтобы добавить в ванну еще немножко горячей воды. Приговаривая Хока к холодному душу, она бросала ему вызов, выглядевший какой-то ребяческой проделкой, но лучшего в данную минуту она придумать не могла. Разве что первой использовать одноразовые бритвенные лезвия, побрив ноги. Конечно, он все равно сможет побриться, но она получит некоторое удовольствие при мысли о том, что он будет пользоваться затупившимся лезвием.

«Я так тебя хочу, что рядом с тобой едва могу думать о чем-нибудь еще», – пришли ей на память слова Хока.

Несмотря на то, что температуру воды едва можно было терпеть, по телу Анджелы прошла дрожь. Жаркий взгляд, которым он впился в ее лицо, произнося эти слова, потряс Анджелу до глубины души, пробудив чувства, не имевшие ничего общего со страхом или досадой. Она беспокойно задвигалась в воде, надеясь, что от перемены позы исчезнет так несвоевременно появившееся томление в теле. В других обстоятельствах это было бы явным свидетельством сексуального отклика на его желание.

В других обстоятельствах… но только не в этих. Хок угрожал ее жизни, и было бы полной глупостью с ее стороны испытывать к нему какие-нибудь чувства, кроме как ненависть пленницы к своему тюремщику. Вместе с тем нельзя было не обратить внимания на сдержанную учтивость, которую он проявлял к ней с момента, когда понял, что она не относится к числу его врагов. За исключением единственного упоминания о ее нижнем белье, которое сейчас сушилось на горячей трубе для полотенец, он обращался с ней твердо, но не грубо. Скорее внимательно и бережно.