Штам. Начало

Эф повернулся к боссу.

— Они ушли домой.

— Домой? — переспросил Барнс. — На небо?

— К своим семьям, Эверетт.

Барнс посмотрел на агента ФБР, который не отрывал взгляда от Эфа.

— Они же мертвы! — воскликнул Барнс.

— Они не мертвы. По крайней мере, в том смысле, как мы это понимаем.

— Мертвые все одинаковы, Эфраим.

Эф покачал головой.

— Теперь уже нет.

— Эфраим… — Барнс приблизился на шаг. В его голосе слышалось сочувствие. — Я знаю, последнее время ты отдавал работе очень много сил. И я слышал о твоих семейных неурядицах…

— Погоди-ка. Я ведь не говорю, будто до конца понимаю, что все это значит.

— Речь пойдет о вашем пациенте, доктор, — подал голос агент ФБР. — Об одном из пилотов рейса семьсот пятьдесят три авиакомпании «Реджис эйрлайнс». Капитане Дойле Редферне. У нас есть несколько вопросов касательно его лечения.

Эф не подал вида, что по его спине пробежал холодок.

— Получите соответствующий судебный ордер, и я отвечу на ваши вопросы.

— Может, вы объясните нам вот это?

Фэбээровец открыл маленький видеоплеер, который стоял на краю стола, включил. На экране появилась комната в подвале больницы. Редферна снимали сзади. Он покачивался, выглядел растерянным, сбитым с толку, отнюдь не разъяренным хищником. Конечно же, не показала камера и жало, торчащее изо рта.

Зато она показала Эфа с трефином в руке. Коронка вращалась. Мгновение спустя она вгрызлась в шею Редферна.

Экран погас — часть сюжета вырезали, — и тут же вспыхнул: на нем появились Нора, стоящая чуть позади и прикрывающая рот рукой, тяжело дышащий Эф и лежащий на полу Редферн.

Потом на экране пошла запись другой камеры, установленной под потолком в коридоре. Два человека, мужчина и женщина, взламывали дверь в запертый морг, где лежало тело Редферна. А чуть позже камера зафиксировала, как они выходили из морга, таща тяжелый мешок.

Эти двое очень напоминали Эфа и Нору.

Запись закончилась. Эф посмотрел на Нору, на ее лице отражалось крайнее изумление, потом на агента ФБР и Барнса.

— Это ведь… Пленка отредактирована! Часть записи вырезана. Редферн…

— Где останки капитана Редферна?

Эф растерялся. Он не мог прийти в себя от чудовищной лжи, которую только что увидел.

— Это не мы. Камера находилась слишком высоко…

— То есть, вы говорите, что это не вы и доктор Мартинес?

Эф посмотрел на Нору — она лишь недоуменно качала головой. Оба пребывали в таком замешательстве, что даже не находили слов в свою защиту.

— Позволь мне еще раз спросить тебя, Эфраим, — вмешался директор Барнс. — Где тела из моргов?

Эф посмотрел на стоявшего у двери Сетракяна. Потом на Барнса. И снова не нашел слов.

— Эфраим, я закрываю проект «Канарейка». С этого самого момента.

— Что? — вскинулся Эф. — Подожди, Эверетт.

Эф двинулся к Барнсу. Другие полицейские шагнули к нему, словно видели в нем опасность. Их реакция остановила Эфа, встревожив его еще больше.

— Доктор Гудуэдер, вам придется пройти с нами, — отчеканил агент ФБР. — Вы все… Эй!

Эф повернулся. Сетракян исчез. Агент послал за ним двух полицейских. Эф посмотрел на Барнса.

— Эверетт, ты меня знаешь. Ты знаешь, кто я. Послушай, что я тебе скажу. По этому городу распространяется зараза… болезнь, не похожая на все те, с которыми нам приходилось сталкиваться.

— Доктор Гудуэдер, — продолжил агент ФБР, — мы хотим знать, что вы впрыснули Джиму Кенту.

— Что я… Что?!!

— Эфраим, я пошел с ними на сделку, — заговорил директор Барнс. — Они не тронут Нору, если ты согласишься сотрудничать с ними. Избавят от скандала, связанного с арестом, сохранят ее профессиональную репутацию. Я знаю, что вы… близки.

— И откуда же ты это знаешь? — Эф глянул на агентов ФБР, недоумение начало сменяться злостью. — Все это чушь собачья.

— На видео зафиксировано, Эф, что ты напал на пациента и убил его. Ты сообщил о фантастических анализах, которые не поддаются объяснению с позиции здравого смысла, ничем не подкреплены и, скорее всего, сфабрикованы. Приехал бы я сюда, если бы у меня был выбор? Или если бы у тебя был выбор?

Эф повернулся к Норе. Хоть ее не заберут. Она сможет бороться.

— Пусть это тебя не останавливает, — сказал он ей. — Ты, возможно, единственная, кто знает, что происходит.

Нора кивнула. Посмотрела на Барнса.

— Сэр, это заговор, сознательно вы в нем участвуете или нет…

— Пожалуйста, доктор Мартинес. Не компрометируйте себя больше, чем это необходимо.

Второй агент забрал ноутбуки Эфа и Норы, и они двинулись вниз по лестнице.

На площадке второго этажа Эф увидел двух полицейских, посланных за Сетракяном. Они стояли спиной к спине, скованные наручниками.

Сетракян возник позади группы с мечом в руке. Приставил острие к шее старшего агента. В другой руке он держал кинжал, тоже с лезвием из серебра. Сетракян поднес его к шее директора Барнса.

— Господа, вы — пешки в игре, которую и представить себе не можете. Доктор, возьмите кинжал.

Эф взял оружие, приставил острие к шее Барнса.

— Господи, Эфраим, — выдохнул Барнс. — Ты сошел с ума?

— Эверетт, ты действительно не понимаешь, что происходит. Эта напасть не по зубам не только нашей службе, но, боюсь, и всей правоохранительной системе. По городу распространяется катастрофическая болезнь, с какой мы никогда не сталкивались. И это только часть беды.

Нора взяла оба ноутбука у второго агента ФБР.

— В офисе нам больше ничего не нужно. Похоже, мы можем туда не возвращаться.

— Ради Бога, Эфраим, опомнись! — воскликнул Барнс.

— Ты нанял меня, Эверетт, чтобы я делал конкретное дело — а именно, поднимал тревогу, когда возникает угроза здоровью граждан нашей страны. Мы стоим на пороге пандемии, которая полностью уничтожит человечество. И кто-то где-то прилагает все силы к тому, чтобы провалились любые попытки помешать распространению этой заразы.

«Стоунхарт груп», Манхэттен

Элдрич Палмер включил мониторы — они стояли в два ряда, по три в каждом, — по которым шла трансляция шести круглосуточных новостных каналов. Больше всего его заинтересовал нижний левый. Он чуть наклонил кресло, в котором сидел, и сосредоточился только на этом канале. Прибавил звук, отключив его на остальных.

Репортер располагался возле 17-го полицейского участка на Восточной 51-й улице. Он только что обратился к полицейскому с вопросом о пропавших людях — заявления такого рода последние дни поступали из всех районов Нью-Йорка, — и в ответ получил очередное: «Без комментариев». На экране показали длинную очередь (участок просто не мог вместить всех), люди заполняли бланки прямо на тротуаре. Репортер рассказывал и о других, не находящих объяснения инцидентах, скажем, о взломах домов и квартир, после которых ничего не пропадало, исчезали только жильцы. А самым странным представлялся тот факт, что современные научно-технические достижения в поиске нисколько не помогали: мобильные телефоны, практически все включенные в систему глобального позиционирования, пропадали вместе с владельцами. Все это наводило на мысли о том, что люди, возможно, добровольно оставляли как семью, так и работу. Отмечалось, что пик этих исчезновений практически совпадал с солнечным затмением — возможно, между первым и вторым была некая связь. Известный психолог высказался в том смысле, что небесные феномены всегда инициировали массовую истерию. Закончился репортаж тем, что на экране появилась заплаканная женщина, державшая в руках фотографию пропавшей матери двоих детей.

После чего пошла реклама крема, препятствующего старению кожи и созданного исключительно для того, чтобы «вы жили дольше и лучше».

Неизлечимо больной магнат выключил звук, так что теперь слышалось только мерное гудение машины для диализа.

На другом мониторе графики демонстрировали падение на фондовых биржах, сочетающееся с ослаблением доллара. Палмер приложил к этому руку, целенаправленно избавляясь от акций и вкладываясь в драгоценные металлы: золото, серебро, платину и палладий.