Проект «Виртуальность»

Почти сразу после помещения в госпиталь заболевает третий археолог экспедиции Салли. В течение года с интервалами в два-три месяца умирают трое — Джеймс, Квиго и ксенобиолог Пирис. Еще через два года не станет и офицера-радиста. Салли, болезнь которой протекала в значительно более легкой форме, прожила почти тридцать лет, и ее не стало лишь четыре года назад. Не обнаружилось признаков болезни лишь у двух участников экспедиции — командира корабля и медика Евы. Арчибальд был прав насчет их состояния — долгое заключение в одиночных камерах госпиталя, пусть даже и в самых комфортабельных условиях, не прошло даром — Ева постоянно находилась в состоянии глубочайшей депрессии, подчас целыми днями просиживая в кресле без движения, а Хенрик нашел забвение в вине, почти ежедневно надираясь до бесчувственного состояния.

На Земле болезнь приняла несколько иные формы, поражая в основном людей творческого склада ума и обостряя их способности по мере усиления заболевания. Не всегда приводила к смерти, часто — к параличу или амнезии. Еще одной характерной ее чертой являлось наличие ярких видений «параллельных миров» (из-за чего, собственно, болезнь и прозвали «марсианской шизофренией»). Пропустив описание земных случаев, Артур сосредоточился на видениях участников экспедиции, выразившихся в отдельных дневниковых заметках их самих и воспоминаниях лечащего персонала госпиталя. Из всего многообразия отметил одну деталь — довольно часто повторяющийся мотив, в котором Марс представал цветущей райской планетой, в чем-то напоминавшей Виртуальность, но с особым, неземным сочетанием красок, а Земля, не в пример, представлялась холодной, мрачной и заселенной чудовищами, зомби и прочей нечистью.

Теперь же лететь предстоит им. Впрочем, они могут отказаться, и тогда, вероятно, «Макрохард» пошлет обычных киборгов — не зря же столько лет разрабатывалась соответствующая конструкция. Другое дело, что даже теперь самые продвинутые киборги все еще не могут конкурировать с людьми там, где требовались не сила или быстрота реакций, а смекалка и интуиция — поручи им найти иголку в стоге сена, добросовестно переберут все соломинки, вместо того, чтобы применить магнит. А поскольку причины возникновения «марсианской шизофрении» так и не были выяснены, людей посылать нельзя, да и кто согласится добровольно? И лишь они, представители Виртуальности, идеально подходили для этой миссии.

К тому же, думал ли кто-нибудь из них в Реальности очутиться за пределами Земли?

Глава 3

Референдум по означенному вопросу, как и следовало ожидать, был триумфом сторонников полета — более восьмидесяти процентов граждан Виртуальности проголосовало «за». Впрочем, и те, кто голосовал «против», в большинстве своем не являлись принципиальными противниками данной идеи, а беспокоились лишь из-за опасности «шизофрении», сомневаясь в абсолютной устойчивости кибернетических организмов к ней. Даже Гека высказывал подобные сомнения, хотя и проголосовал «за».

— Ну посуди сам, — говорил он нашему герою, — при современном уровне развития микробиологии определить возбудителя любой болезни, будь то бактерия, вирус или грибок, можно в течение суток. А тут столько лет не могли найти — при том, что исследовательского материала было предостаточно. Да и космические скафандры достаточно надежны, чтобы не пропустить любую заразу. Причина болезни имеет явно не биологическую природу.

— И какие же гипотезы ты можешь привести для объяснения наблюдаемых фактов?

— Полагаю, что наиболее вероятной версией является вторжение неких магнитных или электромагнитных образований, которые в первую очередь и должны поражать нервную систему и мозг.

— Если это так, тогда в первую очередь они должны были действовать на автоматы. Но корабль благополучно добрался до Земли, а значит, механика работала без сбоев.

— Тогда теоретически и киборги не должны пострадать. Но в душе все равно остаются сомнения.

— В любом случае априори это выяснить нельзя. Обо всем мы узнаем только когда наши товарищи окажутся на Марсе.

— А ты разве лететь не собираешься?

— С чего взял, что меня берут в полет?

— Ну еще бы — герой Виртуальности, спасший мир от злодея Нетвероффа. Вот увидишь — твою кандидатуру примут без обсуждений.

Гека оказался в итоге прав, но не все оказалось так просто. На просьбу выдвигать кандидатуры тех, кого обитатели Виртуальности хотели бы видеть на борту космического корабля, откликнулись очень живо — за какие-то неполные сутки поступило более тысячи предложений, называвших имена порядка трех сотен человек, и поток иссякать не собирался. Теперь Совету предстояло из всего этого многообразия выбрать наиболее достойных.

Первым, к кому обратились с просьбой принять участие в полете, был легендарный основатель «Макрохарда» Вилли Бэйз. Но Патриарх отказался наотрез.

— Когда-то, когда я был маленьким, и в небо запускались первые спутники, я мечтал стать астронавтом и побывать на Луне. Потом отвлекли более прозаические дела — учеба, бизнес, семья, ну и так далее. И вот, когда я достиг в этой жизни всего, и ничто больше не мешало мне осуществить мою мечту, я понял, что в душе уже не осталось той романтики, которая была в молодости, и лететь мне некуда и незачем. Поэтому пусть на Марс отправляются те, чья кровь еще не остыла.

Тогда Совет решил зайти с другого конца — найти виртуальщиков, чьи навыки могли бы пригодиться в экспедиции. Варианты «космических» профессий вроде летчика-астронавта, бортового механика, астронавигатора и т. п. отвергли сразу — никто из обитателей Виртуальности не был раньше задействован в сфере покорения космоса. Особого беспокойства это не вызывало — обещали ведь, что корабль поведут специально обученные киборги. Сканирование «личных дел» выявило двоих, кто в Реальности имел дело с археологическими раскопками — Дарину, служащую Отдела Коммуникаций, когда-то учившуюся на соответствующем факультете; и Рудольфа, коллеги Артура по Научному Центру, бывшего археолога-любителя, который в качестве ассистента несколько лет принимал участие в раскопках на территории Малой Азии. Рудольф сразу дал согласие, а вот Дарину пришлось уговаривать, правда, недолго. Несколько проще оказалось с лингвистами — проблемами филологии и языкознания занимались многие. Решили взять из числа их двоих — уже знакомую нам Янку, по-прежнему работающую в Библиотеке в отделе переводов и профессионально владеющую двумя десятками языков; и Джессику, ее коллегу, имевшую степень доктора филологических наук.

Вилли Бэйз, категорически взявший самоотвод, немного подумав, предложил вместо себя Роберта Миллера — своего ученика и помощника в делах. Поскольку авторитет Патриарха был общепризнан, кандидатуру Роберта утвердили без проволочек.

Но оставались еще десять вакансий, а предложения все продолжали поступать. Поэтому Совет решил дать еще пару дней на раздумье, а потом определиться с остальными.

Предстоит немало дебатов — не так легко выбирать лучших из лучших, думал Артур, покидая здание Научного Центра. Выскочив на улицу, он нос к носу столкнулся с Хеллой Линг — талантливой юной поэтессой и исполнительницей песен, текст и музыку для которых она сочиняла сама. Ее способности были настолько уникальны, что представители Виртуальности в свое время пошли на спасение ее души, когда она, попав в автокатастрофу, балансировала на грани жизни и смерти — без надежды когда-либо вновь вернуться на сцену. Здесь, в виртуальном мире, она не только обрела вновь желание творить, но и благодарных слушателей — почитателей ее таланта, перед которыми несколько раз в году выступала с новыми произведениями. Шлягеры, сочиненные ею, регулярно занимали первые строчки в хит-парадах, правда, под чужими именами — ведь для Реальности она давно уже не существовала.

— Привет, — сказала Хелла, — слышала, скоро улетаешь от нас?

— С чего вы все взяли, что я стремлюсь в космос? Вопрос о том, кто полетит, будет решаться послезавтра, и я свою кандидатуру выставлять не собираюсь.