Страница 35 из 46
Заухало слева и справа. Звук покатился за спину, удаляясь в глубь чащи — свои знак гонцам подают — в Славль скачите, упредите! Поднимайте рать!
А силуэты все ближе и неумолимо надвигаются, похожие на саму смерть.
По позвоночнику Халены холодок пробежал, до косточек ознобом пробрало — хитрый ворог, осторожный, совсем на лютичей не похож. Те напрямую шли, эти таясь, словно воры крались. Куда ни глянь — тьма. Ползут и ползут, как муравьи.
— Простите, братья, если что не так, — прошептала девушка Миролюбу и Гневомиру. Один лишь прищурился и начал клинок из ножен вынимать. Другой, как всегда, белозубо улыбнулся, кудрями тряхнул:
— А нечто не управимся, Солнцеяровна. Малик позади, подойдет вскорости.
И меч вынул, приготовившись встретить врага, что уже совсем близко. Минута, две и вот охнул силуэт справа, осел в траву. Слева упал с глухим звуком, прямо. И ясно уже, что прятаться незачем ни тем, ни другим. Свистнули стрелы сразу с разных сторон, останавливая недругов. Гневомир в рост встал, Халена поднялась. Миролюб снизу вверх клинок всадил в приблизившегося врага, встал, увернувшись от падающего тела. Велимир уже рубился, только хряст, хруст стоял. Трувояр без разбора резал.
— Держатся! — крикнула Халена, насаживая на сталь кинувшегося к ней черного. С разворота ногой другого остановила, перебила ребром ладони трахею. Подобрала меч из выпавших рук убитого и с колен двумя руками в двух подлетевших всадила.
— К-ха-а! — свистнуло над ухом.
Пнула под ребра, голову снесла, другому рукояткой в глаз. Третьего локтем под дых и мечом по ключице. Только бей — не зевай, как можешь, чем можешь. Полчаса, час продержаться, а там подмога подоспеет. Лишь бы гонцы ушли, а они должны были уйти. Должны! — свистнула сталь, опускаясь на врага. Коленом в пах, другим клинком в грудь. Прощай!
Сколько их на пятьдесят человек шло? Полтьмы? Тьма? Две?
Они и счет потеряли, да и не до него было, только свист, крики, стоны, клацанье мечей стояло. Стрелы свистели.
Хорошо, что стрелков на соснах рассадили.
Плохо — стрелы не бесконечны.
Вот один спрыгнул — в бой с мечом пошел, откинув тул. Вот и другой схрон покинул.
И светает уже, а подмоги нет.
— Где Малик?! — уворачиваясь от летящего в лицо клинка, крикнула, не зная кому, Халена.
— А может и не будет его? — лязгнула чужая сталь о меч Гневомира. Девушка уставилась в глаза побратима и увидела в них готовность к смерти и понимание, что иначе и не будет. И застонала от ярости и отчаянья — вот в чем дело! Малик! Малик, тот самый предатель, что они никак вычислить не могли!
Да как же так?! Почему?!
— Уходи, Халена! — рявкнул Гневомир, подсекая с двух рук черных, собой девушку загораживая. — Порубят! Не устоим!
— Не может быть! — закричала она, насаживая черного на меч. Оттолкнула. Того, что Гневомиру со спины зашел, по ногам рубанула. Рухнул.
— Уходи ты, слышишь!
— Нет! Миролюб, уводи ее стороной!! Уходите!!
— Вместе жили, вместе ляжем!
— Наших предупредить надо! Миролюб! Уходи! — закричала Халена и краем зрения увидела, как упал Велимир. — Нет!!
И получила рукояткой меча по виску. Ее качнуло, поплыло перед глазами перекошенное в крике лицо Гневомира, бой Миролюба с тремя разом, чей-то клинок, кедры, небо. Как падала, она не помнила, лишь почувствовала боль справа и слабость до дурноты. Попыталась подняться, нащупывая одной рукой меч, другой рану в боку. Мокро. Значит ранили? А меч? Где меч? Вот он.
Поднялась, шатаясь, и не видела, что встала под клинок. Гневомир собой ее закрыл и принял смерть за посестру. Рухнул, ее сшибая, придавил своим телом. Последнее, что увидела Халена — голубенькую звездочку-цветок в траве. И тихо стало до звона в ушах. Кровь, льющаяся из раны, еще грела ладонь, но Халена того уже не чувствовала.
— Гром… — прошептали губы в темноту и замерли.
Она с трудом разлепила веки и застонала — тяжело, больно. Но сил нет ни понять — почему, ни избавиться от тяжести. Прикусила губу, заставляя себя двигаться, и выбралась из-под тела. Отдышалась и огляделась — мертвые вокруг. Тьма тел, а в небе вороны. И вспомнился бой, и предательство Малика, и гибель братьев.
— А-а-а-а!! — пронеслось. Она ли это или зверь кричит?
Поднялась на колено, прижимая руку к ребрам, огляделась и закачалась, скривившись: нет, нет!! Гневомир лежал и с улыбкой смотрел в небо. Живот распорот, а рука все еще сжимает меч. А вон Ладолюб и Теша, Велимир, Трувояр.
Халена зажмурилась, сжав зубы до хруста, до боли. Встала, опираясь на меч.
Кто ответит за смерти ее братьев? Где найти предателя?
Почему она жива? Почему она не лежит среди своих?! Ведь она, она привела их сюда, смерти отдала!!
Куда ты смотрела, Морана?! Почему меня не взяла?!
И вдруг глазам не поверила — Миролюб! Стоит невдалеке, а по бокам трое в черном усмехаются. Рубашка у парня в крови и на щеке кровавая рана от брови до подбородка. Меча нет и руки за спиной. Связаны?
Халена, шатаясь, встала.
Парень смотрел на нее, шепча:
— Халена, любая, Халена, не надо…
— Миролюб? — о чем он молит?
Выпрямилась, приготовившись напасть, освободить побратима. Да меч только подняла — выбили. Повернулась, качнувшись, и увидела Карола. А рядом… Малик!
— Ну, здравствуй, сволочь!
Тот и бровью не повел, лишь оглядел ее молча.
— Жива, — протянул Карол. Голос у него был мягкий, вязкий. Взгляд цепкий, оценивающий.
Халена сделала шаг в их сторону, глядя в серые глаза и мечтая лишь об одном — ближе подобраться к Малику, убить! Помнила, за спиной нож есть — только бы приблизиться и четверть секунды времени иметь!
— Говорю, она богиня, — сказал Малик Каролу. Тот подбородок потер, оглядывая девушку.
— А ты подонок, — исподлобья уставилась на предателя. Тот поморщился.
— Счастья ты своего не ведаешь…
— А ты смерти!
— Я не предавал, Халена. Я всего лишь взял, что сами отдали. Сама зри, земель немеряно и князей столько же. То дело? Едины станем: я и Эльфар. Ты.
— А Любавица?
— Жена в мужние дела нос совать не должна, как накажу, так и станется.
— Не знает, значит, она, какая тварь рядом с ней обитает?
— Язык придержи, подрежу.
— Угу, — кивнула, взгляд отводя. Еще шажок, делая вид, что ее шатает. Ладонь к ребрам приложила, поморщилась. Пару секунд, чтоб с силами собраться и сделать рывок. Ладонь нащупала рукоятку ножа, выхватила. Никто и сообразить ничего не успел, как Халена прыгнула в сторону Малика и всадила весь клинок между шеей и ключицей, повернула.
Зрачки мужчины расширились от удивления. И уже умирая, он почувствовал боль и страх. Халена вытащила нож и кровь предателя фонтаном хлынула наружу. Тело рухнуло.
— Добрый клинок Варох сробил, — усмехнулась удовлетворенно.
И услышала оглушающее: Нет!! Перекрывающее его: Не сметь!!
Запоздало: очнувшиеся воины сверкнули сталью, желая зарубить девушку. Один клинок вскрыл мышцы под ребрами справа, другой остановился в последнюю секунду у шеи, чуть поранив. Но и того довольно. Халена, сглотнув вязкий ком в горле, упала на колени, стараясь не упасть лицом в землю, не потерять сознание. Тряхнула волосами, зажимая рану, и подняла голову, улыбнулась в лицо Каролу:
— Я свой долг выполнила.
У того по лицу судорога прошла, прищурился, зло сверкнув глазами, и с размаху ударил Халену по лицо. Она рухнула и хрипло рассмеялась: поздно. Теперь хоть бей, хоть убей, Малика не вернуть. Может, только для этого и стоило жить? И уж точно стоило умереть, чтоб забрать с собой ту сволочь, по милости которой полегло столько людей.
— Халена! — хрипел побратим, рвался к ней. Его ударили, заставляя замолчать.
Карол навис над девушкой, произнес тихо, медленно, но так что не поверить нельзя:
— Хочешь, чтоб жил твой друг? Встанешь и пойдешь. Нет, или упадешь, голову ему сниму, тебе на шею повешу.
Халена помолчала и выдавила: