Страница 18 из 47
— Доброй ночи, — сказал Эррел.
— Доброй ночи, — эхом отозвался Райк.
Кто-то из гуа тоже пожелал приятных снов, и воцарилась тишина.
На рассвете Эррел раскинул свои Карты. Они складывались на его плаще в магический узор. Над принцем кружились вороны. Яркие картинки привлекали птиц, и они норовили приблизиться.
— Это карты прошлого, — пояснял Эррел. Он поочередно показывал каждую из карт. Сломанный палец торчал в сторону. — Демон символизирует гнев и власть. Он в белом с зеленым пламенем вокруг головы и усмехается. Вот Перевернутое Солнце. Перевернутый Лорд, Посланец. — Принц посмотрел на Соррен. — Это вы.
Соррен кивнула.
— А это карты настоящего. Колесо Удачи. Смерть. Она означает перевоплощение, переход в иной мир. Перевернутый Волк. Звездочет. А вот карты будущего. Перевернутый Мудрец. Новая мысль. Феникс. Испытание. Прядущая нить. Носитель власти. Перевернутое Зеркало. А вот тут некто Созерцающий Безрадостно. Пожалуй, это ты, Райк.
— Не чувствую себя таким.
— Ты не веришь Картам. — Эррел сгреб колоду.
— Перемены, новые мысли, испытания… Это принесет удачу? — спросила Соррен.
— Я пока учусь и выучусь.
Норрес затаптывала угли в костре и не участвовала в разговоре.
Райк вскочил в седло. Вчерашняя обида не прошла. Он твердил себе, что злится безо всякого повода, но уверения не помогали. Эррел мог бы раньше рассказать ему про гуа. Почему же он этого не сделал? Соррен сидела верхом, держа лошадь подруги под уздцы.
— Когда же мы доберемся до вашей волшебной долины? — спросил Райк.
— Через пять дней.
— Там правда лето?
— Увидишь.
— Здесь тоже лето после торнорской зимы, — сказал Эррел, сладко потянувшись. — Весна на юге наступает рано.
— На север она приходит поздно-так считают южане, — улыбнулась Соррен.
Норрес приняла у нее повод.
— Завтра сделаем остановку в деревне у нашего друга.
Норрес пригнулась к гриве, расправляя уздечку. Ароматы первых цветов поднимались от земли. Пролетела бабочка. Крылья у нее были желтые с черными разводами. Дорога шла по холмам, сначала лесом, потом полями. Тени всадников бежали по траве впереди, указывая путь к далеким горам со снежными шапками на вершинах. Они ехали на запад все утро. По пологим склонам паслись овцы, за ними приглядывали дети и мохнатые собаки.
В низинах жирный чернозем покрывали тянущиеся к солнцу сочные побеги. Над полями взлетали стаи грачей. Чучела, обряженные в цветные лохмотья, торчали поодаль друг от друга. Они удивили Эррела, и Соррен пришлось объяснять.
— Удачная выдумка, — заключил принц.
В полдень путники остановились у ручья перекусить. Норрес из срезанного ивового прута и нитки, вытянутой из рубахи, изготовила рыболовную снасть. Червяк для наживки был обнаружен в береговом склоне. Почти сразу после заброса удилище задергалось. Норрес шагнула в поток и в бурлящей воде ухватила рыбу за хвост. Пока Соррен разжигала огонь, улов увеличился в пять раз. Рыбы были с ладонь Райка, в желтой чешуе, переливавшейся, как крылья дрозда.
Скоро их изжарили и съели дочиста, оставив только кости и плавники.
— Как назывались рыбки? — спросил Эррел.
— Желтяки, — ответила Норрес.
— Мне нравится эта страна.
Райк не слушал принца. Он удивлялся тому, что горы на западе стали заметно выше. К югу, насколько мог видеть глаз, расстилались холмы, по которым скользили тени облаков. Такие холмы лежали и на севере. Родные горы и замок Торнор остались далеко за ними. Там была зима, а здесь он давно упаковал дорожные меха.
— До деревни, в которую едем, еще далеко?
— Кстати, как она называется, — добавил Эррел.
— Герда Спинней, — сказала Норрес. — До нее день пути.
Герда Спинней оказалась кучкой домов в долине. По холмам вокруг стояли леса. Долина была расчищена и вспахана. Жители сеяли. Чумазая малышка, вооруженная прутиком, пасла длинношерстных коз. Завидев всадников, она вприпрыжку пустилась навстречу. Козы бежали за пастушкой. Жеребец Эррела опять задал хлопот седоку. Волосы девочки были заплетены в косички. Она быстро заговорила на незнакомом Райку диалекте.
— Мы приехали к Чайе, мы друзья. — Соррен сверкнула зубами.
Девочка улыбнулась в ответ и полезла вверх по склону, сопровождаемая козами. Она была, наверное, сверстницей младшей сестры Райка. В холщовой рубахе и штанах она взбиралась по крутизне, ничем не уступая своим бородатым подопечным. Что-то теперь делала семья Райка?
Селение было в три улицы и четыре поперек. На рыночной площади у колодца спал старик, накрыв лицо шляпой. Все постройки были деревянными, каменных домов не попадалось. Охристая краска покрывала стены, защищая дерево от сырости. Здешние дома, пониже северных, венчали крыши с крутыми скатами.
Посланцы направили коней к дому, стоявшему чуть в сторонке. Вокруг него резко пахло свежей краской. В горле запершило, и Райк откашлялся. Дверь отворилась, вышел мальчик. Он был светловолос и симпатичен. При ходьбе опирался на палку-одна нога не повиновалась ему. Мальчик приблизился с намерением принять лошадей. Райк заколебался.
— Не беспокойтесь, я справлюсь. — Мальчуган взял за повод Серого. Каурый тоже безропотно повиновался ему.
— Добро пожаловать, — произнес глубокий женский голос. Райк обернулся. Хозяйка появилась из-за угла дома. — Видела, как вы спускаетесь по склону. Ах, Норрес, Соррен!
Она раскрыла объятия. Три женщины закружились. Подруга гуа прятала волосы под соломенной шляпой. Ростом она была едва ли не с Райка. Ее одежду покрывали разноцветные пятна краски.
— Чайата. Для друзей-Чайа, — сказала Соррен и представила Эррела и Райка.
Женщина, смуглая, как Кол Истр, кивнула. Она приподняла шляпу, открыв косу, уложенную вокруг головы.
— Что привело вас сюда?
— Едем в долину, — ответила Соррен.
— Вот как? А они?
— Мужчины с нами. Они изгнанники. Ван примет их.
С чего эта женщина вздумала спрашивать о них? Почему считает, что она вправе, возмущался Райк про себя.
— Возможно, возможно. Прошу в дом. — Хозяйка легонько подтолкнула Соррен. — Эммлит подаст вам еду. У меня ткани в чанах, не могу их оставить.
Она удалилась. Райк хмыкнул-не слишком любезная встреча.
В низеньком домике было дымно. Пахло овчиной и краской. Домик оказался просторнее, чем можно было предположить, с кирпичной печью. За открытым окошком виднелся задний двор. Часть курятника с покатой крышей и чан, похожий на лохань для купания. Чан опирался на подставки, под ними горел огонь. Наверное, он глиняный, раз не горит, решил Райк.
Эммлит подал гостям козий сыр и эль. Он порхал по дому, костыль почти что заменял мальчику увечную ногу.
— Что с тобой стряслось? — спросил Эррел.
— Таким уж уродился, — ответил мальчик. — А вы откуда?
— С севера. С гор.
Вошла Чайата.
— Эммлит, ступай присмотри за огнем.
Сын захромал к двери. Мать налила себе эля. На кружке был изображен танцор-черная фигура на терракотовом фоне.
— Так много времени прошло, — сказала Чайата. — Слишком много. Три года. Последний раз мы виделись, когда вы ехали на юг. Слышала, вы вступили в клан зеленых.
Соррен тронула зеленую отделку на рубахе.
— Как видишь. Мы два года прослужили посланцами.
— Почему же зеленые приняли вас?
— Они считали, что мы гуа, — Соррен усмехнулась. — Это была идея Вана, и замысел удался.
— Не думаю, что вы мечтали об этом ремесле. Ах, мои дорогие. Впрочем, одному может нравиться то, что неприемлемо для другого. А как вам случилось среди зимы повстречать этих северян?
— Клан зеленых следует за войной. Она теперь на севере, и мы с юга попали туда.
Чайата сделала гримасу.
— Когда там не было войны?
— Эту войну принесли южане, — не выдержал Райк.
— Не забывай, мы в гостях, — одернул его Эррел.
Красильщица рассмеялась.
— Изгнанник, ты не знаешь, кого обвинить в своих бедах. Я тебя понимаю, сама была такой. Выпей-ка лучше эля. — Она наполнила кружку Райка. — У нас тут самое хлопотное время. Два дня, как управились со стрижкой овец. Теперь вот поддерживаю постоянный огонь. — Красильщица потянулась и зевнула.