Страница 46 из 52
Хам и Мара, в обычном состоянии мило сюсюкающие друг с другом, решили вдруг заострить внимание друг друга на каких-то не проясненных фактах собственных биографий: у каждого нашлись в прошлом темные пятна, что и стало поводом для истошных криков и взаимных тасканий за волосы.
Иафет и Зелфа, наоборот, впали в романтику и бегали друг за другом, играя в салочки, спотыкались о невидимые в темноте кочки и камни, падали, поднимались, не обращая внимания на ушибы, бегали снова, а в итоге где-то затихли. Не в доме.
Руфь с Сарой делали тщетные попытки соблазнить Смотрителя, демонстрируя ему интересные части тел…
(вот уж чего не ожидал от шумерских женщин, всегда и во всем являющих собой образец высокой нравственности)…
и привлекая его непристойными откровенностями. Смотритель и рад был бы обратить на все это внимание, но не имел физической возможности — слишком за многими нужно было следить…
К рассвету первичные опьяневшие выбились из сил и заснули мертвецким сном — кого где оный застал. Смотритель кое-как растащил их по законным местам, лег сам передохнуть. Но сон не шел.
Начинался рассвет. Солнце, еще прятавшееся за вершинами, окрасило край голубого неба в розовый цвет, с гор подул мягкий и теплый ветерок, облака разошлись, и день впереди не предвещал непогоды. Было красиво и удивительно спокойно. Если б только не храп с четырех сторон — слава Царю Небесному, что хоть женщины спали бесшумно.
Вдруг в нестройном, но громком хоре храпящих образовалась звуковая лакуна…
(говоря просто, один умолк)…
и проснувшийся Ной хрипло сообщил:
— Ну и винцо… Видать, все же перебродило…
Смотритель обернулся к нему, не забыв «включить» улыбку:
— Ты как?
— Чувствую себя… рассыпавшимся на куски,
— Бывает. Пройдет. Съешь что-нибудь кисленькое.
— Бывает? — Ной нашел в себе силы удивиться неаккуратной реплике Гая.
— Ну… в смысле, сочувствую, — поправился Смотритель, уповая на то, что Ной в своем нынешнем состоянии не станет заострять внимание на его «бывает».
Как это может «бывать», если раньше вино никогда никого не пьянило? Хранители Времени — они что, особенные?..
— А ты почему такой бодряк?
— Я… — Смотритель только успел открыть рот, еще ничего не придумав в объяснение, как Ной его перебил:
— Ну да, верно… ты же Хранитель Времени.
Смотритель не стал уточнять, где Ной узрел связь между уникальным даром Хранителя и восприимчивостью к спиртному. Сказал — и ладно.
Немного побродив по дому, Ной так и не нашел, чего бы кислого ему выпить, и подсел к окну рядом со Смотрителем. Его еще чуть-чуть пошатывало, но взгляд стал ясен: опьянение прошло, осталась лишь слабость.
Смотритель решил: говорить нужно сейчас, Или не говорить вовсе.
— Ной, я хочу тебе кое-что сообщить. Ты в состоянии воспринимать длинные фразы?
— Да, вполне. У меня даже голова как-то чище внутри стала, так забавно… Только вот подташнивает малость. А о чем ты хотел поговорить?
— Скажи, ты помнишь, как мы начали пить вино?
— Да. Отчетливо. А не должен?
— Погоди. Как дуреть начали, помнишь?
— Еще бы!..
— А что было дальше?
— Дальше… э-э… да смутновато как-то…
— То-то и оно… — назидательно сказал Смотритель, — не помнишь, как будто не было ничего.
— Да нет, было, конечно, было, но… — виновато возразил Ной. — А что?
— Так, пустячок. Ты напрочь забыл кусочек своей жизни.
Небольшой, малозначимый кусочек, но все же, все же. И это славно. Вчерашний вечер — не из тех, который стоит вспоминать и о котором можно рассказывать детям и внукам. Ты чувствуешь сейчас некий смутный стыд, но он пройдет, и жизнь твою… и всей семьи… не будут омрачать ненужные воспоминания. Теперь не удивляйся тому, что я скажу… Готов?
— Гай, ты чего темнишь? Не путай меня.
— Не пугаю. Слушай. Это очень, очень серьезно. Ты должен забыть меня. Вычеркнуть из памяти. Совсем. Будто и не было такого Гая Хранителя Времени. Ты и вся семья твоя, Ной,
все должны меня забыть.
— Что? — только и спросил Ной.
Как начать?
Глупый вопрос! Он уже начал. И начал не лучшим образом. Что значит «забыть Хранителя»? Человеческая память прочна, и для того, чтобы выбросить из нее кусок (или даже кусочек) жизни, нужно не убеждение извне и не собственное решение…
(мол, забуду и — точка!)…
а нечто более сильное. Точнее, нечто очень сильное. Опьянение и легкая забывчивость Ноя — связанные между собой действие и факт. Но как же, извините, надо будет (гипотеза, гипотеза!) нажраться, чтобы выкинуть из башки долгий период совместной жизни, долгий и трудный, долгий и до горлышка набитый событиями, долгий и радостный, потому что именно здесь торжествует философская формула…
(а может, здесь она и родилась?)…
звучащая примерно так: жизнь закончилась — да здравствует жизнь!
Жизнь народа шумеров закончил Великий Потоп. Жизнь народа…
(какого, кстати?.. халдейского?.. арамейского?.. вавилонского?.. израильского?.. Долго перечислять!)…
начал Великий Потоп. Народа Земли — и пусть Смотрителя обвинят в высокопарности и, значит, банальности, но иначе не скажешь. Если Книгу Бытия считать все же не только собранием Мифов, но и…
(в самой малой степени)…
исторической хроникой.
А почему бы и не считать?
Как написано, так и было — в жизни. Смотритель, считай, проверил.
Ну не без вранья написано, но писался-то именно Миф, а не История, хотя, как показывает опыт работы Смотрителя и десятков его коллег, нынешних и прошлых, в каждом Мифе есть доля Истории. Как там у классика: «Сказка — ложь, но в ней намек»… Намеков в Мифе о Потопе.
(или все же в Мифе о Ное и его семье? Как кому нравится)…
навалом. А что до вранья или, если помягче, до неточностей, так их тоже хватает. Например, никаких звериных пар Ной для путешествия не отбирал. Тем более — чистых и нечистых. Кто успел, тот и спасся. Тигр вон вообще один на корабле был, без пары. Как теперь бедняге потомство наделать?.. Получается, что вымрет — как конкретный зверь и как вид. А тигры между тем выжили и существуют, несмотря на их последующее планомерное и бесплановое истребление любителями охоты. Значит, Миф врет, а популяция тигров возродилась после Потопа не с помощью Ноя и Ковчега.
Это только один пример, но — вопиющий. В смысле, вопиет о возможности корректировать… нет, не Миф, но его исходные данные. То есть жизнь. И если в жизни, знаемой Смотрителем лично, не было второго тигра (к примеру), а в Мифе он появился, то почему бы не поменять причину и следствие? Так, например: в жизни был Хранитель Времени, то есть — девятый, а в Мифе — нет.
Как это сделать?..
Ной, пользуясь паузой в разговоре, дремал, клюя носом.
Смотритель знал, как это сделать.
— Ной, проснись, день на дворе, — окликнул он главного героя Мифа. Да и Истории тоже, чего уж мелочиться.
— Я и не сплю, — немедленно возразил Ной и сильно потер кулаками глаза.
— Я ухожу, Ной.
Бессмысленно рубить кошке хвост по частям. И в общем-то жестоко.
— Куда?
Ной был все еще спокоен, потому что не понимал Хранителя, не влезала ему в голову мысль о том, что не пустая идет болтовня, что Хранитель и впрямь уходит. И хочет (почему-то), чтоб его забыли.
Придется вбить Ною в голову эту мысль, какой бы странной, страшной, необъяснимой она ему ни казалась. Окольными, правда, путями вбить.
— Ной, ты знаешь, я Хранитель Времени.
— Слава Царю Небесному, памяти еще не лишился. Хотя ты настаиваешь, чтоб я забывал…
— Я не настаиваю, Ной, я просто пытаюсь объяснить тебе ситуацию, которая — хочется мне или не хочется! — существует сегодня.
— Объясни. Разве я против?
— Мир изменился, Ной, ты знаешь. Но и Время изменилось, этого ты почувствовать не в силах. А я чувствую Время, оно течет здесь, в новом мире, иначе, по-другому и…
— Что «и»? Не тяни.
— И я здесь не нужен. Этому Времени Хранитель не нужен. К тому же я теперь один Хранитель — на всем белом свете.