Ной и его сыновья

Супруга Иафета — Зелфа, почти полная копия своего мужа. Острый язык, быстрый ум, умение не делать лишних движений — уж неизвестно, врожденные это качества или приобретенные, да и не важно. Смотрителю с ней общаться не очень комфортно: расслабиться не получается. Все время-то она начеку, будто в ожидании неловкого слова или действия — своего или чужого, без разницы, готова с улыбкой жалить — не больно, но и не приятно. Правда, иногда это качество у нее выключается, и тогда она — просто душка. Но редко.

Другое дело — Руфь, жена Сима. Добрячка, веселушка, умеющая сочувствовать и слушать, всегда располагает к разговору.

И третий тип темперамента — тихая и нежная Мара, жена молчуна Хама. Она склонна к созерцанию действительности без комментариев, с полуулыбкой и теплым светом в глазах…

В общем, компания подобралась неплохая.

Важно также и то, что Смотритель, хоть он и был «девятым лишним», не ощущал практически никакого дискомфорта от своей ноши «лишнего*, хотя прецеденты, признаться, бывали… Иной раз после очередного тяжкого трудового дня все как рассядутся со своими женами по углам, как начнут шушукаться да хихикать. И не только, не только. А помещение, как говорилось, тесное… Прямо девать себя некуда! Только вздохнуть тихонько да выйти во двор тактично — людей не смущать и себе душу не бередить. Прохладный горный воздух неплохо освежает, бодрит и возвращает в мозги воспоминание о том, что в Службе на самом деле готовят к любым ситуациям в «поле» — не только удвоенное давление надо уметь выносить, но и отсутствие женщины в досягаемости протянутой руки. Правда, навык этот как-то с трудом прививался… И каждый раз, как случалось очередное «поле», Смотритель старался обставить все так, чтобы не особенно страдать от одиночества по вечерам и ночам. Но в данном случае как-то не сложилось…

Нет, не получается отвлечь себя от мыслей о завершении миссии. То, что ее надо сворачивать, — уже очевидно, но как? В иных «полях», где со Смотрителем вместе работали многочисленные подручные люди — техники, статисты, консультанты и прочие сотрудники Службы, никогда не возникало подобных проблем. Всегда имелся разработанный заранее сценарий «ухода»: либо инсценировка убийства или несчастного случая, либо эффектный таинственный уход в туманную ночь, либо, увы, грубая зачистка памяти свидетелей, либо… Много сценариев, короче! В случае же с отправкой Смотрителя в допотопную Месопотамию Служба так торопилась, что успела подготовить только его одного. На вопрос же Смотрителя о том, как, собственно, ему работать в одиночестве, без помощников, последовали разговоры о его профессионализме, об умении нестандартно мыслить, о возлагаемых на нею надеждах, о долге и о прочей пропагандистской ерунде. Процедив всю полученную информацию, Смотритель выкристаллизовал главную мысль: проект «Ной» сильно торопят деятели из «Look pasts, уж очень им не терпится выяснить: как там — до Потопа? Само плаванье Ковчега, обустройство семьи после Потопа, жизнь пралюдей в допотопном и послепотопном мирах — все может стать доходным бизнесом. Во имя этого, понимал Смотритель, и затеялась вся спешка.

А руководство знало, кого посылать сюда. Из двух десяткой незанятых в «полях» Смотрителей выбрали именно его — упорного, честолюбивого, упрямого, склонного к самопожертвованию…

(добровольный удар башкой о кузов грузовика — чем не жертва?)…

знали ведь, умники, что ему будет в удовольствие побывать в неразведанном «поле» первым и без группы поддержки. Использовали слабую (или сильную?) сторону характера.

А он и воспользовался. С радостью и энтузиазмом. Ни разу не пожалев о своем «сольном исполнении». Такой глубокой проработки объектов, такого подробного анализа ситуации изнутри, такого реалистичного вживания в роль не произошло бы, роись вокруг него стая настороженных подручных.

Да и никакие они не объекты — Ной и его родня! Они — друзья, спасшие его от дурацкой гибели, почти родственники, делившие с ним последнюю горсть риса, просто очень хорошие люди, не без заморочек, конечно, но кто без них? И именно отношение к этим людям не как к объектам, а как к родным, и позволило Смотрителю вникнуть в понимание их мироощущения глубже, чем это требуется для разработки туристического маршрута во Времени. Всего лишь. И именно посему ему трудно будет от них уйти. И именно посему он не хочет, чтобы в это время ступала нога тайм-туриста.

И сделает все, чтобы этого не случилось.

Вопрос: как?..

13

Страдания Смотрителя все же затянулись: завершить Проект никак не получалось. Может, потому, что Смотритель сам тянул время, не признаваясь себе в нежелании прощаться. Но и объективных причин было — до крыши. Дела здесь находились всегда. Одно переселение на равнину чего стоило! Две недели как заведенные бродили вверх-вниз, таскали пожитки, волоком двигали бревна, вынутые из Ковчега, доски из него же несли, перегоняли прирученных животных. Плюс — строительство нового дома: надпалубная надстройка «Ис-Керима» обрела третье рождение на живописном холмике у подножия величественной двуглавой горы.

Как тут уйти?

Вот и оставался Смотритель в своем «поле», откладывая возвращение домой на неопределенный срок. Им самим не определенный. Да и само понятие «домой» потихоньку, вкрадчиво обрело для него новый — другой, добавочный — смысл. Домом теперь была деревянная постройка, заполучившая второй этаж, множество окон, кривой, приткнувшийся к стене, сарайчик, и даже крыльцо с лестницей и перилами. А далекое время, откуда Смотритель прибыл, нынче прозывалось им просто «будущее», но никак не «дом». Он знал, что подобное состояние некой личной виртуальности…

(да простится столь хитрый термин!)…

пройдет, оно — ненадолго, но сейчас наслаждался каждым днем, как прощальным, — этакая растянутая прелюдия ухода.

Когда разобрали дом для переноса вниз, случилась нечаянная радость: в завале досок обнаружилась забытая непочатая бочка вина. Отрыл ее Хам.

— Чего я нашел! Все сюда! Смотрите! — возопил он с нехарактерной для себя эмоциональностью.

Последующие возгласы радости и удивления были столь же громки и энергичны: вся семья ликовала, будто и не взрослые вовсе, а дети малые, будто не вино обнаружили…

(выпил и забыл)…

а некую непреходящую ценность, которая (единственно!) поможет семье не просто выжить, но и…

(читай Книгу Бытия)…

начать историю человечества. А они называли находку именно «ценностью», всерьез поражались тому, как случилось, что впопыхах забыли про такую ценность, гордились тем, что без вина перенесли с честью голодное время, сокрушались, что не нашли бочку раньше.

Глаголы можно множить, но суть от этого не меняется: причина оголтелого счастья Смотрителю была не очень понятна.

Хотя…

Впрочем, пойдем дальше.

— Раз уж столько ждала она нас, — торжественно сказал Ной, имея в виду бочку, — то пускай подождет еще немного. Построим дом — распечатаем. Лично я жутко соскучился по вину.

— Да уж, — поддержал его Сим, — родниковая вода и молоко — это, конечно, хорошо, но вина отведать в самом деле хочется очень.

— А кто ее в Ковчег погрузил? — спросил Смотритель.

— Да я и погрузил, — сконфуженно сказал Ной. — Давно.

Ковчег еще строился.

— И забыл?

— И забыл.

— А почему только одну? — возмутился Хам.

— Почему, почему… — потянул ответ Ной и пошел сам в атаку: — А почему никто из вас, дураков, не вспомнил о вине, когда начался Потоп? Что у нас, мало его хранилось? Да весь прошлогодний урожай потонул… там… — Неопределенно по махал рукой, обозначая в пространстве место погибшего дома и города.

Отвечать было нечего.

— Думали ли мы когда-нибудь, — тактично сменил тему Иафет, — что будем так радоваться простому вину? И пить его не для утоления жажды, а в честь события?

Смотритель его понимал: вино для шумеров всегда было простым плодово-ягодным напитком, хорошо утоляющим жажду, хотя и хмельным, и дефицита его в прежние времена никогда не наблюдалось. Теперь же, после вынужденной водно-молочной «диеты», маленький бочонок вина обретал статус роскоши, которую нужно расходовать экономно и со смыслом.