Короли и Звездочеты

Пообщавшись с собаками, Серега закинул назад съехавшую на лоб прядь отросших со времени последнего посещения парикмахерской светлых волос и прошел к клеткам с кроликами. Их пытались модифицировать на предмет увеличения объемов тела и темпов наращивания массы. Сейчас эксперимент малость буксовал по причине хронической влюбленности Журчакова, и кролики увеличивали мускульную массу только одновременно с повышением уровня гормональной активности.

В результате на каждого из дюжины кролей пришлось выделить по отдельной клетке, причем обивать ее стены и пол листовой сталью - все остальное матёрые грызуны весом в полтора пуда рвали в пять секунд и убегали размножаться. Крольчих уже утилизировали - после того, как Витька и Серега торжественно отказались регистрировать новых обитателей питомника по полсотни штук в день, бедняжек пришлось зарезать и отдать в столовую. Списали по статье «экспериментальное изучение вкусовых качеств и возможностей использования в переработанном кулинарным способом виде». А самцов Монфиев умолил-убедил подержать еще пару недель - чтоб потом было на кого охотиться, ради успокоения нервов.

Может, выпусти этих кролей-маньяков в степь, волкам не пришлось бы загрызать насмерть Витьку? - печально подумал Серега, машинально поигрывая замком на ближайшей клетке. Кроль вытаращил на человека красно-карие глаза с вертикальным зрачком и переступил с лапы на лапу. Геном, который обеспечивал кроликам массивные ляжки, Журчаков особенно гордился - по слухам, ген был выделен из останков тираннозавра, найденного в Колорадо в 1923 году.

Установив зрительный контакт с человеком, кролик-маньяк начал завлекательно помахивать хвостиком.

Изыди, демон! - плюнул Барабанов и стал очень осторожно отодвигаться от клетки, стараясь не отводить от животного перепуганного взгляда. Через несколько шагов лаборант врезался в террариум - змеи тотчас пробудились и зашипели сквозь стекло. У одной - самой толстой черной змеи, вдруг раскрылось утолщении шеи, прямо под головой, и оттуда выскочили еще две маленьких, недоразвитых головы - с агрессивно раскрытыми пастями.

Сработал естественный человеческий страх перед тварями преспыкающимися, мутировавшими и ненормальными. Нервы Сереги не выдержали, и он бросился наутек. Выскочил вон из питомника, и, пребывая в уверенности, что кролики и змеи вот-вот сломают клетки и бросятся за ним в погоню, пробежался, не глядя по сторонам, по лаборатории, по коридорам, по чужим лабораториям, еще по каким-то коридорам - всюду, где подходили к замкам когда-то украденные Витькой ключи. И, наконец, оказавшись в сравнительной безопасности, плотно и шумно захлопнул за собой дверь.

Он очутился в маленьком помещении, единственным источником которого была одинокая люминисцентная лампа, закрепленная над столом. На столе, под пластиковым пологом, что-то лежало - что-то, подключенное к равномерно поднимающемуся и опадающему аппарату искусственного дыхания. Еще несколько трубок уходили к другим медицинским приборам, стоящим в пятне искусственного света. Металлические штативы с закрепленными капельницами, мерцали загадочно и многозначительно.

Серега нервозно сглотнул. Интуиция подсказывала, что интересоваться пациентом этой импровизированной клиники не стоит. Но… разве можно просто пройти мимо?

- Понимаешь, тут такое дело выходит, - Октавио пожевал травинку.

- То самое, из-за которого вы меня вызвали? - педантично уточнил Зиманович. - Из-за которого мне пришлось на два часа бросать все остальные занятия и гнать машину на край света?

- Что, правда - здесь край света? Вот уж не думал… - прикинулся дурачком Октавио. - А я-то верил, что Земля - круглая, как апельсин.

Кирилл глубоко вздохнул и повторил про себя «Я спокоен, я совершенно спокоен». Кто бы ни придумал этот простейший аутотренинг - он явно не общался с господином Курезадовым, атаковавшим программиста предложением шашлычков и просьбами найти спутниковую тарелку «поглыбже», или с таким вот… не найти другого слова - «союзничком».

Какие цели он преследует? Почему так доверяет нам? Неужели в самом деле хочет всего-навсего поиздеваться над Лукиным?

- Я проверил окрестные горушки, - сплюнув, продолжил Громдевур. - Ребят вон, - он кивнул в сторону шумевших вокруг автобуса ролевиков, - к делу приспособил, они помогли, по склонам полазили. И понимаешь, какая штука - я нашел нору, в которой кошки ночевали. И шерсть там, и кости, и пара остывших куч поблизости. Только, понимаешь, нора-то пустая оказалась.

- Не понял? - переспросил Зиманович.

Громдевур сжал кулак, еле сдерживаясь, чтоб не попробовать свой самый любимый метод объяснений. Увы, со здешней алхимической братией приходится быть вежливым.

- Ну я ж тебе человеческим языком объясняю: вашего товарища - того самого, в убийстве которого меня подозревали, волки загрызли. Вернее, сначала думали, что волки, но потом тот, тощий, глазастый, - втянув щетинистые щеки, Октавио попытался изобразить тощего очкарика Глюнова, - мне и шепнул, чтоб я кошек каких-нибудь по окрестностям поискал.

- Действительно… - задумался Зиманович. - Хвостов после пожара в бункере что-то такое говорил, будто видел улепетывающую со всех лап черную пантеру, которая чуть не превратилась в вампира. Он хвастался, что ранил зверя, но пантера испарилась, как утренний туман… Странно, а я почему-то считал, что вампиры в мышей, а не в кошек превращаются. И тут мутация… Бедная экология!

- Хрен с ним, с вампиром, - не дал развиться дискуссии Громдевур. - Меня гораздо больше интересуют кошки. Кто их знает, на кого они решат наброситься завтра? Вроде бы договорились, что попытаемся прижать клятых тварей к ногтю. Или ты против?

- Я - исключительно «за». Только, знаете ли… Вчера мы с Кубиным отслеживали три четверти окрестностей - и никаких подозрительных тварей не заметили. Четыре волчьих норы на востоке и две на юго-востоке; отары, принадлежащих Курезадову, вся остальная живность - мельче сурков. Не беспокойтесь, - предупредил Кирилл следующий вопрос «союзника». - Ваше присутствие пока никем, кроме нас, не обнаружено.

- Да если обнаружат - добро пожаловать, я им так рыла начищу, что надолго хватит. Речь о другом. Если в норе никто не прячется, и если верно, что ваш охранник подстрелил сволочугу, а значит, далеко сбежать она не могла - то где же, укуси меня дракон, она спряталась?

Задумавшись, Зиманович сорвал ближайшую травинку и закусил сочное основание стебелька. Действительно, загадка.

Загадка и этот человек. Сейчас, проведя в пути от Объекта до фермы Курезадова целый час, Зиманович, пользуясь отсутствием посторонних разговоров, размышлял, просчитывал вероятности положительного исхода их с Глюновым и Ноздряниным авантюры так же, как прорабатывал свою экспертную задачу в изобретении академика Сабунина. В составляемом уравнении Октавин был огромным Иксом.

Честно говоря, Кирилл сам себе удивлялся: логика подсказывала, что знакомство с громилой неплохо было бы начать с вопроса, он или не он убил Федота Прытковецкого. Но почему-то во время их кратких встреч обсуждалось многое - высота ближайших горушек, вероятность выпадения дождя, льстивость и подобострастие Курезадова, его несчастная клятвенная мама и тому подобных разговорный хлам. Была упомянута даже дискуссия одного популярного форума, посвященного загадкам фэнтези-миров - относительно возможностей охоты на драконов, причем Октавин высказывался с редкостным знанием возможностей средневекового режущего, колющего и стрелкового оружия, но демонстрировал полное пренебрежение перед авторитетом классиков жанра. Лукин и его навязчивая психотерапия обсуждались ядрёно и неоднократно. И Кирилл, по большому счету, верил Глюнову, со всей серьезностью молодости утверждавшему, что Волидарова убили хищники, за сутки до того, как его труп был найден Октавиным. Хмм, верил…