Страница 99 из 257
Напа Леоне погрузилась в размышление, отчего ее голубые глазки сошлись к переносице и сосредоточились в рассматривании кончика носа. Немного времени спустя решение было найдено:
— Брось, Далия, не все так плохо… Вот ты, к примеру, до того объявления в газете, слышала ли о том, что где-то в Кавладоре живет чересчур пухлая графская дочка? Или что кто-то ее лечил, но до конца не вылечил? Нет. Значит, и про твой провал мы ничего не скажем. Мы никому ничего не скажем, правда, киса?
Кот, который после нескольких недель полуголодного существования, наконец, открыл, зачем на этой земле водятся гномы, вильнул хвостом и дипломатично промолчал. Никаких опрометчивых обещаний он давать не собирался. Но и «кису» он этой гномке припомнит, ох, припомнит…
— Умные люди наверняка приезжали сюда под вымышленными именами… Или выдавали такие методы похудания, какие доказывали свою несостоятельность только после их отъезда… Подумать только, я оказалась такой же глупой, как Фриоларова тетя Ниона! — горестно возопила Далия. Котик дернул хвостом. Мэтресса меж тем продолжила. — Даже еще глупее!
— Не расстраивайся так, Далия, — попыталась утешить гномка свою научную предводительницу. — Еще не всё потеряно. Элоизе, по-моему, понравилась «диета королевы Фани», и с боевым топором у нее всё лучше и лучше получается… Со стрельбой из лука пока не очень, но Элоиза очень старается…
Кот приоткрыл один глаз. Стрельбу Элоизы по голубям его кошачий нюх считал очень-очень перспективным делом.
— Кстати, Напа. Вчера Элоиза подстрелила одного. Ты случайно не знаешь, что с голубком стало? А то можно было бы рискнуть, попробовать приготовить…
Котик облизнулся.
Напа как-то резко засмущалась.
— Понимаешь, Далия, — тоненьким голоском начала гномка. — Он оказался не совсем подстреленный… Когда я подошла ближе, оказалось, что он — живой, и вдруг фррр!
— Что — фрр? — прищурившись, спросила Далия. Если бы она не знала, насколько патологически честна гномка, она бы подумала, что Напа чего-то недоговаривает.
— Улетел. Но в следующий раз мы… я хотела сказать, я обязательно зажарю тебе голубя. С начинкой из свежих трав, с румяной корочкой, сложу костерок из можжевеловых шишечек, чтоб дымок был ароматнее, сверху полью лимонным соком, и чтоб соль была крупная, чтоб кристаллики сияли, на зубах хрустели…
У голодной Далии потекли слюнки; мозг алхимички временно прекратил активное функционирование. Зато включились эмоции.
— Мне кажется, — с надрывом в голосе произнесла мэтресса. — Что я взялась не за свое дело… Да, Напа, и не думай утешать меня! Я не должна была идти на поводу у… у неграмотного большинства! Какое-то решение есть, и я… — теперь урчали в унисон, и кот и желудок Далии. — И я обязана что-то сделать, чтобы изменить всю ситуацию в целом! Это бессмысленно и жестоко — морить девочку и весь замок голодом! У Элоизы растущий организм, а у меня мозг, между прочим, на голодание неправильно реагирует!
— Мне тоже ее очень жалко, — покаялась Напа.
Обе дамы уставились на мешковато одетую, по-утиному переваливающуюся фигуру, совершающую дополнительный моцион в графском парке. Элоиза издали помахала рукой своим наставницам в нелегком деле похудания.
— И зачем вся эта лабуда с диетой? — пожала плечиками Напа. — По-моему, человек что меньше, что больше — всё одно…
— Понимаешь, — Далия высморкалась, немного успокоилась и была рада возможности порассуждать вслух. — Все дело в канонах красоты. По стандартам одного вида разумных существ красивым считается одно, другого вида — другое… Например, возьмем гномью бороду.
Напа Леоне на всякий случай потрогала собственный подбородок. Внимательно вслушалась в слова Далии.
— Если бы нечто подобное было бы у человека, это бы не считалось красивым…
Гномка подумала, потом возразила:
— И напрасно. Вот тебе бы очень пошла маленькая аккуратная эспаньолка. Попробуй как-нибудь отрастить…
Далия вздохнула, потом вернулась к более насущным вопросам.
— Что там у нас с весами? Ты сделала, что я просила?
— Конечно! — радостно отрапортовала гномка. — Разобрала, собрала заново и изменила настройку шкалы. Теперь они любой вес показывают в пелаверинских фунтах (4). Плохо только, — вздохнула Напа печально. — Что на этих весах граф не только Элоизу, но и телеги с товаром для продажи в столице взвешивает. Он такие убытки, должно быть, потерпит, пока я обратно весы не исправлю…
— Так, этот запасной вариант оставим на крайний случай. Теперь объясни мне, что с подземным ходом. Сначала ты говоришь, что нашла, потом — что он обвалился… Каждый вечер бегаешь его ремонтировать, кот твой облопался крысами — скоро будет толще Элоизы, да простят меня боги… Когда можно будет совершать побег?
— ну… я… он… в принципе… — засмущалась Напа. Потом нахмурилась: — Ты же сама сказала, что хочешь, чтобы Алхимия в твоем лице всех уделала! Не собираешься ли ты сбежать, когда еще есть возможность выиграть!.. А кто будет Элоизе читать лекции о женском самосознании и отличии слабого пола от остальных разумных существ?!
— Напа, мне кажется, или ты и в самом деле чего-то не договариваешь?
— Я?! — фыркнула Напа. — Между прочим, тут кое-кто обещал выяснить, что Росинант имеет против моего Айры, и до сих пор ничего не узнал!
Далия на секунду задумалась — каждый день диеты Элоизы все больше и больше затруднял ассоциативные и логические процессы в голове дипломированного алхимика, потом вспомнила:
— А, тут-то все оказалось проще простого. Вспомни, чем занимается мастерская папаши твоего жениха.
— Ну, они делают такие специальные машинки, чтобы шинковать капусту, взбивать кремы, чаны со встроенными механизмами для замешивания большого объема теста, а еще сковороды, кастрюли, гусятницы, жаровни, столовые серебряные и золотые сервизы… Все это имеет отношение к еде, — грустно заключила гномка. Теперь и до нее дошло. Напа нахмурилась. — И что же делать?
— Не знаю…
Котик тоже не знал. Поэтому промолчал — на этот раз из солидарности…
Вечером Далия, уныло поделившись салатом с Элоизой, отправилась погулять — лелея тайную мечту, что ей удастся найти выход. Если не из создавшегося положения — то хотя бы из замка графа Федерико. Изнутри одной из башен мэтрессе послышались подозрительные звуки, и она подошла поближе…
— Вихри враждебные веют над нами, темные силы нас злобно гнетут… В бой роковой мы вступили с графьями, нас еще судьбы безвестные ждут… Но мы поднимем гордо и смело ложки и плошки, кусок бутерброда — знамя борьбы всех людей и народов за лучший мир, за еду и свободу!.. — негромко, но очень душевно и слаженно распевал хор, состоящий, как обнаружила прокравшаяся Далия, из заключенных и охранников.
Заключенные приходу Далии обрадовались, охранники сначала смутились, потом тоже обрадовались, так что на вопросы алхимической дамы отвечали все, радуясь возможности поговорить с новым человеком.
Да, это и есть тюрьма, да, господин граф изволят лично арестовывать и сажать под замок — имеет право, если преступление не слишком тяжелое… За что? За недостойное кухонное поведение. Да-да, я — повар, это вон кухарка, а эти два лоботряса — наши помощники, а вот этот почтенный господин — хлебопек из деревни… Господа граф с графиней каждый раз, как только дочу на диету сажают, и нас засаживают в тюрьму, чтоб не было соблазна повкуснее что-то сготовить… Нет, что вы, госпожа Далия, не надо никого звать на помощь! Мы ж понимаем, что сами виноваты, графский приказ нарушили… Они повелели только салат да морковку жрать, а мы… Да вот не откажите в любезности, попробуйте, чем мы тут грешим…
Вкуснее этой «тюремной баланды», которую готовили посаженные под замок повар с кухаркой, Далия ничего в своей жизни не ела. Она слопала аппетитное картофельное пюре с мясной подливой в рекордные сроки — Элоизе и не снилось подобное контрольное время, — облизала ложку, нагло попросила добавку, и только потом, насытившись, обрела некоторое подобие работы мысли.