Страница 230 из 257
— Понимаешь, мне не совсем привидение нужно. Мне нужно до смерти испугать пару-тройку студентов, так, чтоб их до печёнок пробрало, и они учиться начали, и я подумала, что парочка восставших духов, гремящих цепями, как раз то, что алхимик прописал.
Гном оглушительно громко расхохотался.
— Да ты с дуба рухнула! Или, как у нас в Орбурне говорят, горгулью нюхнула! Кто ж привидений испугается — среди бела дня? Их хорошо бояться темной зимней ночью, и чтоб снег с дождем по стеклам окон стучали, и чтоб ветер завывал — да погромче, с волчьими нотками, и чтоб время от времени раздавался таинственный хохот и вспыхивало зеленоватое свечение… — Ньюфун загибал короткие пальцы, объясняя, что План мэтрессы никуда не годится. Далия состроила печальное выражение лица:
— Ах, Ньюфун, я так и думала, что всё это слишком сложно — придумать, как бы сделать так, чтоб и зеленое светилось, и волки выли, и снег с дождем пошли, и зима среди лета наступила, и чтоб привидение на сквозняках колыхалось, и студенты испугались… Конечно же, ты не справишься… И о чем я только думала, — громко хлопая ресницами, посетовала Далия, — когда отвлекала тебя своими глупыми идеями?
Одна секунда, — начала отсчет коварная алхимичка. Вто…
— Для меня — сложно? — в порыве чувств Ньюфун схватил любимую кружку, пристукнул по столу (отчего та сложилась в бронзовый диск), — Да не фиг делать!!!
Министерство Спокойствия
Инспектор Клеорн сидел за столом и держал в руках какой-то сверхважный документ. Глаза сыщика были чуть прикрыты, так, что со стороны казалось — господина Клеорна одолели думы после бурного выяснения отношений с комендантом здания Министерства — тот почему-то решил, что министр Ле Пле выделил мэтра Лео, вошебника-консультанта, Клеорну как постоянную вспомогательную единицу. Собственно, можно сказать, что этот поступок действительно имел место быть, и Клеорн успел смириться, что от помощника ему не отвертеться, привыкнуть к большим и малым зверям, время от времени прибегающим к Лео, и даже сумел вложить в голову мага-недотепы толику здравомыслия и служебного рвения.
Вот только кто сказал, что обязательно переселять Лео в его, инспектора, собственный кабинет? Простите, господин инспектор, в здании Министерства Спокойствия идет глобальный ремонт, больше некуда! Это всего лишь второй письменный стол, господин инспектор, и пара стульев!
Сам Лео, собственно, просил не только стол, но и шкаф для магических справочников (Клеорн, сжалившись, дозволил повесить на стену лишнюю полку), второй шкаф — для запаса зелий и ингредиентов к ним, стационарную пентаграмму на полу, магическое зеркало, набор увеличительных стекол — для рассматривания улик, субпространственный сейф — для них же, пятнадцать вольеров для разнообразных животных, которые могут оказаться весьма полезными при проведении расследований, стойку для волшебного посоха, драконенка двух недель отроду, чтобы можно было натаскать его на выполнение воздушной разведки, а также место для террариума и новую мантию.
Доводы, что прежнюю мантию — одну из двух, составлявших имущество Лео, — ему порвал совершающий попытку к бегству преступник, которого волшебник доблестно загнал обратно в камеру призванной огненной саламандрой, начальством были оценены положительно. Попытка объяснить, что спящая в террариуме змея — не так трехголова, как вам, господин инспектор, кажется, да еще вдобавок может стать жертвой преступления, ибо на нее неоднократно покушалась хозяйка мансарды, которую снимал мэтр Лео — прошла с бо-ольшим скрипом. А вот остальные требуемые магу в работе вещи были запрещены к распространению в кабинете инспектора Клеорна. Строго. Категорически. Особенно дракончик.
Лично проследив, чтобы коменданту, переносившему магические зелья на склад, в подвалы Министерства, была оказана первая помощь — подумаешь, пролил на себя пробирку и покрылся фиолетовыми пупырышками… Цурьк унес беднягу в Министерство Чудес, прижимая к груди, как родного, — Клеорн вернулся, устроился поудобнее в собственном кресле, взял в руки официального вида документ, и вот теперь читал.
Правда, при этом он сонно посапывал. Но легкий храп и отстраненно-отупелый вид совершенно не свидетельствовали, что Клеорн спит; вернее, наоборот — тот факт, что инспектор спал, вовсе не означал, что он при этом не постигал тайны изучаемого документа. Лео заметил за Клеорном совершенно волшебное свойство — не только спать в любом положении, даже стоя и с открытыми глазами, но при этом еще и полноценно выполнять официальные обязанности: однажды инспектор делал сорокаминутный доклад о профилактике случаев нарушения общественного Спокойствия в отдельно взятых кавладорских семьях, после чего, сладко потянувшись, сказал, что великолепно отдохнул и тут же совершил три ареста.
Видимо, даже железный организм сыщика, как видно, не выдерживал бессонных ночей, проведенных в обществе прекрасной мэтрессы Далии… Ох уж эти мэтрессы…
Пользуясь тем, что начальство временно слепо и глухо, мэтр Лео задумчиво катал по новообретенному столу кристалл «глаза». Вещица была сработана на практикуме по артефактотворению давно, еще в годы ученичества, под чутким руководством мэтра Иллариана. Собственно, Иллариан был единственным наставником, согласившимся взять в ученики мальчишку из семьи потомственных луазских лавочников, и то, чуяла душа Лео, исключительно под давлением городского магистрата, который после возвращения провинции под власть Короны Кавладора, решил чтить законы, в том числе и Закон о Магии.
Как педагог мэтр Иллариан отличался крайней непоследовательностью — сегодня поднимался в пять утра, чтоб придумать ученику задачку поаппетитней да формулу заклинаний почуднее, а завтра отсыпался до полудня и романтически вздыхал, сочиняя сонеты в честь какой-нибудь из своих любовниц. У Иллариана была щедрая душа — не считая законной жены, у него была постоянная пассия в Вертано, две любовницы в Аль-Торазе и еще одна в Тай-до.
Ничего удивительного, что артефакт, сработанный корявыми руками ученика под руководством столь внимательного наставника отказывался выполнять волшебные функции. «Тонкость! Тонкость! — бывало, внушал ученику мэтр Иллириан, благоухая модными ароматами, покачивая золотыми кольцами в ушах и в носу, сверкая каменьями перстней и шелестя лилово-золотой парчой новенькой мантии, — Настоящий мастер способен сотворить артефакт из чего угодно, даже из плевка потухшей саламандры!» Правда, сам господин маг предпочитал долго и восторженно рассказывать о великих артефактах древности, самозабвенно закатывая глазки, а также снабжать ученика плевками и потухшими саламандрами, вместо того, чтобы показать, как что делается; Иллириан нажил состояние себе и своим дамам продавая чужие артефакты, но на памяти Лео не сделал собственноручно ни одного.
Убедившись, что у Лео магические посохи, конденсаторы и прочие волшебные амулеты-обереги выходят кошмарными и работающими через раз, а значит, в плане возможных прибылей мальчишка абсолютно бесполезен, мэтр Иллириан, приторно прослезившись от избытка притворных чувств, заявил, что обучение его ученика подошло к концу, организовал для Лео испытательные экзамены в Министерстве Чудес, и попрощался.
Кстати, если о чем и жалел мэтр Лео, когда пройдоха Хрумп подставил его с попыткой ограбления «фермы по разведению хомячков», так это о том, что вор не обчистил жилище бывшего наставника. О, сколько всего можно было украсть в роскошном трехэтажном особняке мэтра Иллариана на улице Гортензий! Сколько чудных артефактов! Сколько волшебных вещиц! Серебро, золото, слоновая кость, драконьи черепа… Одна лишь коллекция натюрмортов вертанской школы живописи тянула на двадцать тысяч золотом!
Итак, «глаз», с помощью которого Лео вот уже пятый день пытался связаться с мэтром Лотринаэном, не работал. То есть, конечно же, иногда с ним (с кристаллом) случались приступы хорошего настроения, когда он всего лишь создавал радужный контур показанному лицу или присвистывал на каждую вторую фразу, но, видимо, жара что-то замкнула в базовом заклинании, и вместо физиономии Лотринаэна «глаз» постоянно показывал чахлую траву и щебенку.