Страница 18 из 257
Мэтресса недолго постояла, раскачиваясь на ветру, как сохлая былинка.
— Вернёмся с каторги, — наконец, нашла в себе силы вернуться к реальности Далия. — Пойду к ведьме и прокляну эту рыжую овцу Долли.
— За некромантию дополнительный срок дадут.
— Напа! Молчи! — вспылила моя предводительница. — Если бы ты была нормальной гномкой и умела ориентироваться в горах, мы бы давно уже были дома! Грелись у камина в «Алой розе», и не мокли бы под дождём!
— Я уже говорила, что умею! Умею ориентироваться В горах, а не На них!
Мэтресса Далия окинула ищущим взором округу и призадумалась.
Округа состояла из пиков, обрывов, пропастей, скал, осколков пород разного содержания и вольного размера, склонов крутых, очень крутых и отвесных. Растительность, которая в предыдущей зоне экспериментирования заслуживала название чахлой, здесь отсутствовала как класс. В местности, куда нас столь неудачно забросило телепортом [зачеркнуто, исправлено] низкоквалифицированного мага, упрямо шёл мелкий противный дождь, солнце катилось в закат. Единственное, что могу сказать хорошего о столь негостеприимном месте — там не было комаров.
Людей, гномов, кентавров, эльфов, да что там, даже чернопятых троллей там тоже не было. Гоблины, сволочи, тоже куда-то подевались.
— Хорошо. Давай искать лаз внутрь горы, — наконец, согласилась Далия. — Не найдем гномьих пещер, так хоть от дождя укроемся. Переночуем, а утром уж как-нибудь. Напа, веди! Я утверждаю твой план. Напа? Что не так на этот раз?
— Горы мне не нравятся, — поёжилась я. Как объяснить человеку чувства гнома? — Мёртвые они какие-то. Пустые.
— И что? Погоди, как это — пустые?
Я осторожно потопала ногой по камням. Ковырнула ближайший валунчик, постучала по нему кулаком:
— Выработали их до конца, до зёрнышка, до последней вагонетки, — объяснила я. — Эта горушка внутри как ноздрястый сыр. Изъедена до тонких стеночек. Даже удивительно, как это старейшины гномьих кланов допустили подобное безобразие! Того и гляди, всё обвалится. Не хочется внутри оказаться, если вдруг какой камнепад начнётся.
— Напа, ты не шутишь? — сдержанно запаниковала мэтресса. — Пошли-ка отсюда. Я в спелеологии не сильна.
И мы пошли дальше. Прошли шагов двадцать, и за очередной скалой опять обнаружились люди.
Позволю себе на минутку отвлечься от ясного, подробного и правдивого изложения событий, и объяснить, почему я не пытаюсь приукрасить поведение мэтрессы Далии. Да, признаю, мысль о наказуемом Уголовным Кодексом королевства Кавладор деянии (наложении проклятия) посещала её многомудрую голову. Все мы несовершенны. Но определиться с объектом, на который проклятие следует наложить, ей, Далии, мешал слишком богатый выбор кандидатур, в данном конкретном случае — тех, кто помешал нам набрать сведений для отчёта на Учёном совете. Так что, скорее всего, заявление мэтрессы Далии о предстоящем визите к ведьме, колдуну или магу, было всего лишь попыткой отвлечься, выпустить, что называется, пар.
А если с мэтрессой Долли, чью кандидатуру мэтресса Далия так рьяно обсуждала, демонстрируя богатейший словарный запас и изысканное словотворчество там, где устоявшихся выражений не хватало, и вправду что-то плохое случилось… Так разве только Далия могла Долли проклясть? У той рыжей [зачеркнуто] облезлой мэтрессы есть, теоретически, студенты, которые не могут угадать правильный ответ на экзамене, и коллеги, которые могут чему-то завидовать (например, парику. Среди алхимиков много лысых, только большинство стесняются признать свой дефект), есть госпожа Гиранди, секретарь господина ректора (краем уха слышала, что дамы очень друг друга недолюбливают, но тс-с! Я вам ничего не говорила!) Наконец, есть научная литература, которую мэтресса Долли распространяет со всевозможной страстью! Короче, идея с проклятием кого-либо виноватого так и повисла в воздухе.
Нам с Далией срочно требовалась решить более насущную проблему.
— Что это за убожество? — презрительно, с гадливостью и отвращением спросила меня мэтресса Далия, приподнимая кончиками пальцев обсуждаемый предмет.
Я подошла ближе, понюхала. Попробовала на зуб.
— Железная проволока. С накрученными на нее кусочками такой же проволоки. У кусочков края острые, царапаются… Похоже на какое-то заграждение. От коров, наверное, берегутся, — высказала я гипотезу. Мэтресса Далия, которой железная проволока своими колючками расцарапала подол мантии, возмутилась:
— Где ты здесь видишь коров?
Вопрос был справедливый. Я осмотрелась по сторонам, пробежалась в сторону от тропинки, на которую мы с Далией в конце концов спустились с окружающих небольшую долину крутых скал, и признала, что коров в обозримом пространстве нет.
— Ну, мало ли… Может, тут овцы зубастые… Или стадо минотавров бегает. Или здешние хозяева просто гостей не любят…
Далия фыркнула:
— ну, мало ли кого здешние хозяева не любят… Придется. Я им устрою — Алхимию игнорировать!..
И мы смело пересекли границу, очерченную бетонными столбами и натянутой между ними железной проволокой в колючках.
Резон для вторжения на территорию неизвестного племени имелся. И не единственный. Во-первых, мы очень устали. Не под открытым же небом нам ночевать. Во-вторых, примитивные существа наподобие троллей, а тем более — гоблинов, были просто не в состоянии соорудить нечто аналогичное встреченному нами среди гор. Эльфы тоже не стали бы утруждать себя возведением столь уродливой пародии на забор — к заборам эльфы относились трепетно, ибо они не только очерчивали зону владения, но и служили подмостками тем певцам и музыкантам, которые не могли сдержать творческих порывов. На гномье изделие бесконечно длинные плети железной проволоки тоже не походили. Значит… Значит, это либо кентавры — они иногда выходят из своих зеленых полей, или люди.
Идея исследовать неизвестный кавладорской Алхимии клан людей, изготовляющий отвратительные изделия из дурно сработанного железа, обитающий в пустых, изъеденных коррозией горах (не известных мне, гному из клана Кордсдейл), захватила Далию целиком и полностью.
И вот мэтресса Далия, гордо подняв голову и придерживая полы мантии, вступила на бетонный плац, опоясывающий примитивное, очень уродливое сооружение, уходящее глубоко под землю. Увидел бы такое строение мой прадедушка, знаменитый архитектор, взял бы кирку и самолично стер бы с лица земли.
Мне тоже не понравилось.
А гоблинам — тем более.
— Ау! Аааууу! — покричала Далия, стуча в дверь. Отклика не было. Но дверь сама собой распахнулась (и вовсе я по ней половником не стучала, честное слово. Так, камешком тюкнула…). Мы вошли.
Открывшееся перед нами помещение не было похоже ни на одно цивилизованное жилище. Здесь не было ни уютных кресел, ни лавок, укрытых мягкими шкурами или ковриками, не горел огонь в камине — хотя бы потому, что камина не было. Зря — в горах прохладно, и мы с Далией мечтали согреться.
В помещении присутствовали столы, хаотично размещенные вдоль стен. Прямо в столешницах какой-то шибко «умный» мастер зачем-то наделал кнопок, рычажков и клавиш, покрытых странными закорючками; над столами, в стенах или специальных держателях, были закреплены странные стеклянные черные пластины, а от них волочились гибкие черные кишки, которые скрывались где-то в стене. Я проверила — за стеной обнаружился ящик. У ящика нашлись вполне цивилизованные, похожие на гномьи, винтики, я их открутила и обследовала содержимое. Ничего, достойного внимания — какие-то блестящие штучки, переключатели, кнопки, хаотичное смешение проводков, ведущее наружу, к другим железным, стеклянным и каким-то непонятно из чего сработанным штуковинам. На всякий случай я пощелкала, постучала по всему, до чего могла дотянуться, серебряным половником, но ничего не произошло. Вернулась к Далии.
Она внимательно рассматривала обнаруженный ею блокнот. Вполне обычный блок из склеенных листков, которым таинственный обитатель странного уродливого жилища пользовался. Но почему-то записи делал не понятными рунами, а совершенно идиотскими пиктограммами и иероглифами.