Страница 40 из 105
ПРИГОВОР ВЫНЕСЕН И ПРИВЕДЕН В ИСПОЛНЕНИЕ
Когда Лукас толкнул дверь в холл, до нас донеслись голоса. Все говорили подобающим случаю серьезным тоном. Внезапно разговоры прекратились, и все головы повернулись в нашу сторону. Там собралась, по крайней мере, дюжина мужчин, от подростков до пенсионеров, все в костюмах, стоящих столько, сколько мы платим за квартиру за три месяца, и все — колдуны. Я сделала шаг в зал — и ледяные взгляды чуть не заморозили меня на месте. Мне вспомнилось, как в средней школе я вступила в компьютерный клуб, в котором до меня состояли только парни.
Лукас чувствовал себя теперь гораздо лучше и просто обвел зал взглядом, раз или два кивнул, затем обнял меня чуть ниже талии и повел сквозь толпу.
Седовласый мужчина лет семидесяти, подчеркнуто прямо державший спину, преградил нам путь. Мой взгляд упал на черную ленту поперек рукава его пиджака. — Ты думаешь, что делаешь? — прошипел он. — Как ты посмел привести ее сюда?
— Пейдж, это Томас Наст, глава Кабал-клана Настов. Томас, это Пейдж Винтербурн.
Томас Наст. Мой взгляд вернулся к черной ленте. Она повязана в память о его сыне Кристофе. Значит, это — дедушка Саванны.
— Я прекрасно знаю, кто она, ты… — Он удержал готовые вырваться слова, уловимо щелкнув языком. — Это пощечина нашей семье, и я не стану ее терпеть.
Лукас спокойно встретил гневный взор старика.
— Если вы имеете в виду события, которые привели к гибели вашего сына, могу ли я напомнить, что именно ваша семья заварила всю кашу? Кристоф начал борьбу за опекунство в нетрадиционной манере и таким образом нарушил внутреннюю политику Кабал-кланов.
— Мой сын мертв. Не смей намекать…
— Я ни на что не намекаю. Я говорю прямо. События, ставшие причиной смерти Кристофа, были запущены им самим и произошли исключительно по его воле. Что касается самой смерти, то Пейдж не имеет к ней никакого отношения. Если бы были хоть какие-то доказательства противоположного, то вы бы сами их представили во время проводившегося этим летом расследования. А теперь, если вы нас извините…
— Она не будет сидеть в нашем зале суда…
— Если бы не она, никто из нас сегодня не сидел бы в этом зале суда. Всего доброго, сэр.
Лукас обошел Наста и провел меня в следующую дверь.
В зале суда помещалось не более пятидесяти человек, и ко времени нашего появления он оказался наполовину заполнен. Пока Лукас оглядывался в поисках хороших мест, раскрылась парадная дверь, и вошел Беницио. Он очень удачно подгадал время, и это не могло быть случайностью. Глава клана ждал нас. Тогда почему он не встретил нас в холле перед залом суда и не провел мимо представителей Кабал-кланов? Потому, что Беницио точно знал, когда следует появиться, Лукасу не понравилось бы, попытайся отец защищать его от Томаса Наста и других, и по той же причине Лукас отказался идти через черный ход. Лукас выбрал свой путь — буквально — и пожинал плоды этого.
Беницио поймал взгляд Лукаса и махнул на пустой ряд сразу же за столом обвинения. Когда Лукас кивнул, у Беницио на лице промелькнуло легкое удивление. Он стоял в конце прохода, словно не был уверен, что Лукас к нему присоединится. Мы прошли в переднюю часть зала. Я села первой, чтобы Лукас оказался между мною и отцом.
— Счастлив видеть тебя, Пейдж, — сказал Беницио, перегибаясь через Лукаса, когда мы уже заняли свои места. — Я рад, что ты смогла к нам присоединиться. Похоже, ты быстро поправляешься.
— Не так быстро, как ей хотелось бы, — заметил Лукас. — Но все равно неплохо.
— Процесс может оказаться долгим, — сказал Беницио, и я приготовилась к следующему предложению — пропустить заседание из-за состояния моего здоровья, так обеспокоившего Беницио. — Если тебе что-то потребуется — подушка, выпить чего-нибудь холодненького, — только скажи мне.
Я кивнула и поблагодарила. В этот момент вошел Гриффин в сопровождении Троя и еще одного мужчины, которого я не узнала, но по росту догадалась, что это тоже телохранитель. Трой провел Гриффина к нашему ряду. Беницио встал, пропуская, чтобы отец погибшего мальчика мог сесть рядом с нами. Трой и другой телохранитель заняли места в двух концах нашего ряда.
Пока мы с Лукасом беседовали с Гриффином, почти одновременно распахнулись две двери в торце зала. В одну, шатаясь, вошел Вебер, заморгавший при виде заполненного зала суда. Он был одет в обычную рубашку и брюки. Я не заметила ни наручников, ни кандалов, но рот ему заклеили. Это могло показаться жестоким, но сила друида заключается в способности призывать на помощь свои божества, поэтому кляп был понятной мерой предосторожности.
Охранники повели Вебера на отведенное ему место. Из другой двери вышло трое мужчин лет шестидесяти. Судьи. Вчера вечером Лукас объяснил мне основы системы правосудия Кабал-кланов. Дело у них в суде представляется не судье и присяжным, а группе из трех судей, и решение они принимают большинством голосов. Судьи работают пять лет, разбирая дела всех четырех Кабал-кланов согласно графику слушания дел. Выбирают их внутренние комитеты Кабал-кланов. Это всегда колдуны, поэтому всегда мужчины. Это юристы, заканчивающие свою карьеру, им хорошо платят за эту работу, а значит, по завершении пяти лет они могут уйти на пенсию. Они ничем не обязаны Кабал-кланам и не нуждаются в них, чтобы получить работу. Пятьдесят процентов положенной суммы выплачивается после окончания срока судейства, но судья, уличенный в получении взятки или каким-то другим образом скомпрометировавший себя, этих денег не получает. Меры направлены на то, чтобы судьи действовали как можно более беспристрастно. Идеальна ли эта система? Конечно, нет. Но надо отдать Кабал-кланам должное: они сделали, что могли для обеспечения справедливой системы правосудия.
Чтобы судебные процессы не затягивались, процедурные моменты были сокращены до минимума. Речи в начале и в конце — вступительная и заключительная обеих сторон — ограничены десятью минутами каждая. Отсутствие присяжных означает, что не нужно в деталях объяснять каждый шаг. Экспертов приглашают только в случае необходимости — никакие продажные доктора философии не разглагольствуют о том, что идентификация по образцу ДНК ничего не значит. Даже обычным свидетелям не всегда приходится выступать на процессе. Если свидетельские показания не являются решающими, как у Джейми, то они снимаются заранее, и обе стороны заранее задают свидетелям вопросы.
Перерывы устраиваются только по необходимости. Утром делается один, пятнадцатиминутный. К его времени я уже чувствовала, что еще недостаточно поправилась. Лукас настоял, чтобы я приняла обезболивающее, и я согласилась. Без этого я бы не выдержала до обеда, В общем, это было не самое приятное утро в моей жизни. Стараясь не обращать внимания на боль, я сосредоточилась на происходящем и вела подробные записи. Мы с Лукасом пользовались одним блокнотом для стенографирования, который передавали друг другу, записывая важные моменты и обмениваясь письменными замечаниями. В обеденный перерыв в здание суда привезли подносы с бутербродами, и у нас было полчаса, чтобы перекусить. Ели мы, стоя, в холле. Беницио составил нам с Лукасом компанию, и мы вели вполне нормальную беседу. Беницио допустил только одну промашку, предложив нам присоединиться к нему за ужином на следующий вечер. К этому ужину ожидались трое крупных иностранных инвесторов, которые оказались в городе. Лукас вывернулся, мягко напомнив, что, судя по тому, как идет процесс, завтра вечером мы будем заняты подготовкой апелляции для Вебера.
После обеда Лукас позвонил в гостиницу, где мы останавливались раньше. Наш номер никто не занял, и администрация предложила его нам за прежнюю плату. Когда Беницио услышал о наших планах, он позвонил в клинику Марша и договорился, чтобы все наши вещи перевезли в гостиницу, и я могла сразу после процесса направиться туда и отдохнуть. Я не в первый раз видела, насколько Беницио внимателен, и была вынуждена признать, что Лукас унаследовал от отца не только «природный талант к вранью».