Страница 18 из 117
Противостояли нашим сталинским соколам (здесь вполне уместно их так называть) асы из дивизии Рихтгоффена, тоже не менее опытные немецкие пилоты. Почти каждый день высоко в небе над Уразово можно было наблюдать воздушные схватки между советскими и немецкими летчиками. И побеждали большей частью наши (или расходились «с миром», если кончалось горючее).
Может быть, с Василием Сталиным я и не познакомился бы, если не расположение моих пулеметных «счетверенок» в отведенных взводу секторах аэродрома. С точки зрения обеспечения кругового обстрела все было правильно. Но две мои «счетверенки» (это 4 пулемета «Максим», соединенных в одну установку и имеющих общее спусковое устройство) торчали (именно — торчали, так как автомобиль с такой установкой быстро в землю не закопаешь) поблизости от взлетно—посадочной полосы и «нервировали» летчиков, когда они заходили на посадку. Доложили об этом Сталину. Он приехал к нам, посмотрел, матюгнулся, а затем посадил меня на свой «Виллис» и мы поехали выбирать новые огневые позиции, удобные и для нас, зенитчиков, и для летчиков.
Позиции—то мы выбрали, но обжиться на них как следует не удалось. Вскоре началось наше печально известное летнее отступление 1942 года.
Но еще до начала нашего большого отступления немцы узнали, что в Уразово находится родной сын Сталина, и однажды сбросили над аэродромом листовки, в которых он приглашался на воздушную дуэль. Говорят, что Василий рвался в бой. Но наше высшее командование, прознав о предстоящем поединке, срочно отозвало отчаянного и высокородного полковника в Москву, от греха подальше. А его истребительный полк тут же перевели в другое место.
На следующий день вместо опытных асов прибыли к нам на аэродром молодые необстрелянные пилоты, многие из которых даже звания имели не офицерские, а сержантские — видимо, их тоже, как и многих из нас, готовили на скорую руку. И вот здесь—то начались потери летчиков. Почти каждый день мы, к великому сожалению, недосчитывались одного— двух самолетов.
Командованию 434–го авиаполка пришлось принять меры предосторожности. Одна из них — организация постоянного дежурства на аэродроме двух — четырех истребителей, готовых к вылету. И очередной наскок «пиратов» окончился для них плачевно: оба «мессершмитта» оказались сбитыми четверкой «яков» под командованием майора Клещева. После еще двух—трех таких же неудачных попыток противник отказались от налетов на аэродром 434–го ИАП.
Вместо этого летчики Люфтваффе стали практиковать так называемую мышеловку. На деле это выглядело следующим образом. Встретив в воздухе относительно небольшую группу наших истребителей, фашисты начинали крутить карусель, то есть имитировать воздушный бой. Они хорошо знали, что советские летчики всегда поспешают на помощь своим. Когда кто—либо из советских летчиков входил в карусель, на него набрасывались все истребители противника и нередко сбивали. «Однажды и я, — вспоминает А.Ф. Семенов, — ведя четверку истребителей, чуть не оказался в такой мышеловке. Хорошо, что предупредил летчик Луцкий, успевший уже распознать эту хитрость фашистов».
За три недели ожесточенных боев 434–й истребительный авиационный полк, по существу, остался без самолетов. В жестоких воздушных боях, в условиях отступления и практического отсутствия запчастей, что не позволяло восстанавливать поврежденные самолеты, вышли из строя и многие летчики. Но полк внес свой вклад в общее дело: летчики 434–го ИАП совершили 880 боевых вылетов и уничтожили 35 самолетов противника. Судя по дальнейшим событиям, командование ВВС осталось довольным боевой работой 434–го ИАП в сложных условиях: полк продемонстрировал организованность и дисциплину и нанес заметный ущерб противнику, сохранив при этом костяк летного состава. В начале июля 1942 года полк вновь перебазировался в подмосковные Люберцы для пополнения летным составом и боевой техникой» (сайт «Страницы истории 32–го гвардейского Виленского орденов Ленина и Кутузова III степени истребительного авиационного полка», статья Сергея Исаева). О том, как воевали летчики Василия Сталина, рассказал Петр Иванович Казьмин: «Я попал на фронт весной 1942 года. Сначала моя эскадрилья находилась в районе Миллерово около Сталинграда. Потом я был переведен в ударный полк особого назначения (Особая группа № 1, или 434–го ИАП. — Авт.). Приходилось в любое время суток вылетать на перехват вражеских самолетов. В одну из ночей мне посчастливилось сбить сразу 2 вражеских самолета—разведчика противника. Я — ночник, в основном вылетал ночью. Сбил 5 фашистских самолетов, из них 4 — ночью. Однажды в нашу 42–го эскадрилью прилетел сын И.В. Сталина, Василий Сталин. Наутро его самолет не смог взлететь из—за выпавшего снега, и он решил оставить его в полку. На этом самолете я и продолжил воевать, в один из вылетов меня подбили «Хенкели». Загорелся, пришлось выбрасываться. Кольца на месте не оказалось. Когда его нашел и дернул, до земли оставались считаные метры, пролетел всего 3–4 секунды и приземлился» (http://schools.keldysh.ru/sch1275/VOV/kozlova1.html).
Много известных летчиков получили геройские звезды именно в этом полку. Как рассказал Або Сергеевич Шаракшанэ, в Люберцах, где формировался особый истребительный авиационный полк, Василий Сталин — сын Верховного, тогда полковник отбирал самых опытных летчиков. Впоследствии из 30 летчиков этого полка 16 стали Героями Советского Союза. «Именно в нашей дивизии, — вспоминает Або Сергеевич, — воевал герой книги Бориса Полевого знаменитый Алексей Маресьев». (Рыбина Г. Горький видел в нем поэта. // Красная звезда, 30 марта 2002 г.)
Станислав Грибанов, член Союза писателей России, исследуя жизнь В.Сталина, практически понедельно восстановил второй этап (между первым и вторым переформированиями) деятельности Василия Сталина в Сталинграде: «…Шло второе военное лето. Оно началось для Красной Армии новыми неудачами — в Крыму и на Харьковском направлении. В августе силами двух армий — 6–й и 4–й танковой — немцы начали очередное наступление. Их подвижная группа прорвала оборону к северу от Калача и к 23 августа вышла к Волге. Ожесточенные бои разгорелись в сталинградском небе. Авиация противника господствовала в воздухе. Именно в эти дни на одном из подмосковных аэродромов на очередное переформирование собрались пилоты 434–го истребительного авиаполка, опытнейшие воздушные бойцы, которых собрал Василий Сталин еще в мае сорок второго.
Полком вообще—то командовал Герой Советского Союза 23–летний майор Иван Клещев. Однако, находясь в непосредственном подчинении инспекции ВВС, руководство 434–м истребительным авиаполком сначала осуществлял заместитель начальника инспекции подполковник Пруцков, а с 13 июля — Василий Сталин.
Сохранился снимок — групповой портрет летчиков полка после боя за переправу 26 июля в районе Калача. В тот день они сбили 34 самолета противника! И вот расположились у копенки сена — кто лежа, кто присел — снимок на память о хорошем боевом дне. «Вот Иван Клещев. Вот Андрей Баклан, он в тот день был ранен, но вернулся на У–2. Вот Володя Микоян, совсем еще мальчишка. А вот Вася Сталин — обнял нашего Котика, Сашу…» — спустя годы рассказывал Герой Советского Союза В.А. Луцкий.
Скупые строки фронтовых записей — боевых донесений, оперативных сводок, учета боевых и небоевых потерь — доносят до нас дыхание огненного сталинградского неба.
За Сталинград боевой коллектив 434–го истребительного получил звание гвардейцев и отныне во всех приказах полк стал именоваться как 32–й гвардейский. Это событие почти совпало с трагической гибелью Ивана Клещева. В одном из вылетов машина обледенела и, неуправляемая, упала…
Доукомплектованный новым летным составом полк направили на Калининский фронт и включили в боевую работу на Великолукском направлении. Теперь за гвардейский коллектив полностью отвечал Василий Сталин. Из инспекции он уговорил лететь с ним летчиков, которых хорошо знал и в которых был уверен — не подведут. Так, группой на новых Як–9 и перебрались на аэродром Старая Торопя Коробков, Якушин, Семенов, Баклан, Долгушин и Степан Микоян.