Страница 4 из 13
– Вот именно, собираюсь. Будете спорить, благородный сэр?
Рыцарь пожал плечами, ответил, тщательно подбирая слова:
– Поспорил бы. Напомнил бы, что для тебя здесь найдется комната. Но решаешь ты.
– Вот и помните об этом, сэр Бартоломью! – яд в голосе девушки сменился откровенной обидой. – Я отправлюсь, когда зазвонят к вечерне. И не стану ждать ни одной лишней минуты.
Благородная Мариана развернулась, скрежетнув сапогами по полу, и вышла прочь. Будь в трапезной нормальная дверь, а не гномьи выдумки, – так бы хлопнула! Светильники бы со стен посыпались!
3. Сэр Бартоломью, королевский рыцарь
Несколько мгновений в трапезной стояла тишина. Но вскоре рыцари загалдели не хуже торговок в базарный день. И то – всякие случаются претенденты на место в отряд, но такого…
Сэр Кристофер хлопнул сэра Бартоломью по плечу:
– Не гонись за красоткою, а хватай кроткую! Ты влез в изрядное болото, Барти. Да еще и свидетель! Нечистый меня задери, я тебе не завидую.
– Да, с этакой штучкой ничего тебе не светит, – усмехнулся сэр Мишо. – Разве что неприятности.
– Что ты несешь?! – вылив в себя добрую пинту наливки и икнув, заорал сэр Себастьен. – Да разве наш Барти не приручит эту дикарку!
– Заткнись, пьянь, – поморщился сэр Бартоломью.
– Чего?! Это – ты – мне?! – дородный Себастьен приподнялся – и рухнул обратно на табурет.
– Тебе, Себастьен. Сначала просохни, потом выступай. Иначе дело кончится тем, что на твое место придется искать кого другого.
– Мариану, – ввернул Дик. В трапезной громыхнул смех.
– Ладно, – вздохнул Барти. – Будем считать, что должные напутствия я получил, можно идти собираться. Сами слышали, времени у меня в обрез. Счастливо оставаться, чертяки.
– Постарайся отговорить ее, Барт, – у самых дверей догнал рыцаря голос капитана. – Незачем юной девице лезть в мужские дела.
– Попробую, – ответил добровольный свидетель. – Только, чует мое сердце, не выйдет. Очень уж девчонка обиделась.
«Вы обидели, а мне расхлебывать», – мог сказать Барти. Но не сказал. И так все поняли, чего говорить.
– Заедет нечаянно в крепкий переплет и скуксится, – пробормотал сэр Гай. – Вот тут-то и отговоришь.
– Да если и не отговорю, – пожал плечами Барти. – Все лучше, чем гадать потом, что с ней сталось. Дик, одолжишь «дымчатую кошку»?
– Пойдем, – кивнул Дик. – Может, и еще что интересное найдется. Кстати, надо бы подыскать нож для девчонки. Шпага у нее хороша, но ведь одной шпагой не обойдется. И дорожные амулеты: навряд ли у нее весь набор. Ох, Барти, чую – намаешься…
4. Мариана, девица из благородной семьи
Когда Дик и Барти выходили из трапезной, Мариана стояла в конюшне, в отведенном ее кобыле деннике, и плакала, уткнувшись лицом в Пенкину гриву. Она сама не знала, с чего вдруг прыгнула на язык дурацкая клятва – разве что от беспросветного отчаяния. Ну что ж, говорила она себе между горькими, совсем детскими всхлипами, деваться все равно некуда, и странствия – не худший выход. Мальчишка-конюх, сунувшись обиходить животину и углядев благородную гостью в столь явной печали, деликатно утёк подальше. А кобыла флегматично дергала клеверное сено из высокой решетчатой кормушки и встряхивала головой, когда хозяйка особенно громко шмыгала носом.
СБОРЫ-ПРОВОДЫ
1. Сэр Бартоломью, королевский рыцарь
На год странствий не напасешься ни провизии, ни снаряжения, ни даже денег. Поэтому сэр Барти отбирал лишь самое нужное. Необходимое в дороге, а пуще того – в драке или в беде. Неторопливо и тщательно – оружие, амулеты, лекарства, дорожное снаряжение…
Вошел Дик, вывалил на стол пригоршню амулетов. Помявшись, пристроил рядом пузатый кошелек. Спросил, не оставляя времени ни на отказ, ни на благодарности:
– Из оружейки надо что?
– Серебряные болты, – мысленно перебрав собственные запасы, ответил Барти. – И, пожалуй, по дюжине сигнальных и зажигательных.
На дно мешка легла бухта тонкой веревки, сверху – непромокаемый футляр со снадобьями на острые случаи: зелья в плотно укупоренных склянках, травы и порошки в полотняных мешочках, все проверенное орденским лекарем и городским заклинателем, благословленное светлыми отцами. Дай-то Господь, чтоб не пришлось воспользоваться… Одежда в запас, кошелек Дика, наговоренные болты – простые и посеребрённые. Плащ и одеяло пойдут отдельным тороком. Еда? Разве что немного сухарей на крайний случай: в это время года раздобыть провиант в дороге проще, чем тащить с собой. А вот овса набрать надо; впрочем, это уж забота конюха.
Когда Дик принес запас болтов, Барти задумчиво разглядывал два плотно набитых чересседельных мешка. Вздохнул:
– Не то я постарел, не то жирком подернулся – сколько уж дальше Корварены не ездил? А тут – невесть куда, да с такой спутницей. Никак мысли не соберу.
– Главное, не забудь, что можешь вызвать помощь, – с непривычной серьезностью напомнил сэр Дик. – Чует мое сердце: эта сумасбродка рано или поздно влипнет так, что сам не вытащишь. Хотел бы я знать, чего ей дома не сиделось!
Барти перекинул мешки через плечо, подхватил туго скатанный торок:
– Пора… ну, Дик, бывай!
– Удачи.
На серьезные дела провожать не принято: дурная примета. Пока Барти сбегал вниз по лестнице, Дик стоял, прислонясь к косяку. И лишь дождавшись хлопка двери, медленно спустился следом. Его очередь заступать на дежурство. Жаль. Дик предпочел бы напиться.
Между тем Барти выкинул из головы и неудачный разговор с девчонкой, и не слишком веселые проводы. Что прошло, того не изменишь, пришла пора думать о будущем. А будущее представлялось рыцарю отнюдь не безоблачным.
Беспокоило полное незнание планов Марианы. А пуще того – ее снаряжения. Обидно будет, если у девицы не окажется с собой чего-то необходимого.
И скребло назойливое ощущение – что-то забыл.
Пока седлал Храпа, еще раз перебрал в уме содержимое мешков и тороков – вроде всё по местам и даже с излишком. Видно, долгий путь с неизвестностью вместо цели так спутал мысли.
Мариана ждала поодаль, словно намекая: поторопись. Барти окинул девушку и ее лошадку оценивающим взглядом – и сквозь зубы помянул Нечистого. Кобыла, конечно, хороша: сухощавая, изящная, наверняка нервная, таких разводят на южном побережье, в них заметна примесь благородных ханджарских кровей. Южаки великолепны для прогулок, состязаний, для боя, наконец. Но оскорблять такую поклажей?! В долгий путь куда разумнее отправляться на чистокровном таргальском коне, пусть не таком красивом, зато выносливом. А впрочем, у девчонки лишь две полупустые сумы да плащ у седла свернут. И плащ-то кобыле под стать: нарядный, из дорогого сукна, но вряд ли способный укрыть от дождя и холодного ветра.
Да уж, так собравшись, только на подвиги и отправляться!
Девушка заметила интерес спутника, сердито вздернула подбородок и развернула Пенку. «Нечего пялиться!» – внятно сказали нежеланному спутнику ее напряженная спина и развернутые до предела плечи. Ну что ж. После поговорим.
По себастийским улочкам разумней ехать след в след. Цокают по брусчатке копыта, плывут назад белые стены домов, забранные ставнями от непогоды окна, островерхие черепичные крыши. Ветер толкает в спину, и обгоняют неторопливого всадника сорванные с лип и тополей листья… Барти отпустил Мариану вперед, задумался: откуда же нехорошее чувство? Да, девица не готова к путешествию, ну так что ж? Впервой ли? Или всему виной хмурые предштормовые сумерки? Словно и небо рассердилось на глупую девчонку. И колокола… Старая себастийская традиция: когда надвигается шторм – время помолиться о тех, кто в пути, о плавающих и путешествующих. Разрывая в клочья шум листвы и гул прибоя, плывет над Себастой звон колоколов, и кажется – они плачут. Не по ним ли с Марианой?