Страница 31 из 41
Женщина не обратила внимания на приглашение. Она перегнулась через барьер, делящий помещение милицейской приемной пополам, и срывающимся голосом произнесла:
— Спасите его! Это месть. Спасите его! Спасите! Во все магазины игрушек поступили электронные крысы. Я пробовала скупить их. Я потратила на это уйму денег. Но ведь он может прислать новую партию. Кроме того, экспедиторы обманывают меня. Они прячут крыс под прилавками.
— Успокойтесь, пожалуйста. Я плохо понимаю, в чем дело.
Дежурный неплохо описал эту женщину. Полчаса она рассказывала ему о каком-то профессоре, который делает крыс, оживающих под действием электричества.
Люди придумали достаточно много способов зарабатывать деньги, но как такая игрушка может представлять опасность для одного-единственного человека, если она покупается и предназначается для детей? Здесь что-то не так, подумал поручик.
— Расскажите, пожалуйста, еще раз все по порядку.
— Как-то я прочитала в газете, — всхлипывала она, — что в торговую сеть впервые поступили электронные игрушки, сконструированные одним из наших ученых, оставившим активную научную деятельность. Я сразу поняла: он делает их для того, чтобы у меня мужа… мужа…
— Что общего имел ваш муж с этим ученым? Вы знаете имя конструктора игрушек?
Она нервным движением открыла сумочку и достала паспорт.
— Пожалуйста. Вот его имя.
Он машинально взял паспорт и внимательно рассмотрел его. Дорота Скерска, родилась в… — но выглядит моложе своих лет. Профессия — инженер-электромеханик.
— Вы работаете?
— Работала. Тогда, когда все это началось, еще работала, но сейчас я домохозяйка. Впрочем, какое это может иметь…
— Никакого. Я просто спрашиваю. Так-так. Вы разведены. Прежняя фамилия Глазура, несколько странная фамилия.
— Его зовут именно гак…
— Ах, профессора. Вы его…
— Была его женой. Что касается его фамилии… Он выходец из сицилийской семьи, которая когда-то переселилась в нашу страну. Отсюда эти отвратительные, чуждые нам традиции вендетты.
— Вендетты?
Ежи Берда был по-настоящему удивлен. В конце концов еще ничего не случилось; если бы речь шла о настоящей угрозе, то эта красивая истеричка сразу выкрикнула бы, на чем основываются ее опасения. Он привык выслушивать мелодраматические рассказы о мифических угрозах и о несовершенных преступлениях.
— Мне кажется, что вы шутите со мной, а я пришла сюда за помощью.
— Разумеется, я постараюсь помочь вам, прошу вас, продолжайте. Я и не собирался шутить. Говорите без стеснения.
— Сначала я была ассистенткой профессора Глазуры. С того времени прошло уже почти десять лет. Я очень изменилась.
Она замолчала, словно задумавшись о тех изменениях, которые произошли с ней, и при этом неожиданно улыбнулась полукокетливо, полусмущенно. Берда онемел от восхищения. Столько притягательной силы было в ее улыбке.
— Извините, — сказал он Дороте и повернулся к стоящему по стойке «смирно» дежурному, — прошу вас, позовите сержанта Пэнка. Кажется, я что-то припоминаю, — добавил он. Но она не расслышала. Только сказала:
— Я была тогда ассистенткой у Глазуры, он работал над созданием компьютера нового типа. Я надеюсь, вы знаете, о чем здесь идет речь.
— Я немного читал о компьютерах, — ответил Берда коротко, смущенный своими ограниченными познаниями в этой области и ее неотразимой красотой.
— Компьютеры до сих пор продолжают оставаться сложным и загадочным устройством. Об этом предупреждал еще создатель кибернетики Винер. У такого компактного электронного мозга есть своя программа. Она может быть направлена на выполнение сложных расчетов, а может включать и совсем другие функции. Глазура говорил мне, что он занят конструированном компьютеров, которые способны обучать сами себя. Достаточно указать им цель, и они сами используют внешние условия в соответствии с тем, что от них требуется. Вы понимаете, что это значит? Можно внушить устройству, содержащему подобную компьютерную систему, убить кого-нибудь, и оно само сообразит, как это сделать. Человек чувствует страх, ужас, угрызения совести и в самый последний момент может отступить. А компьютер не способен чувствовать, он действует наверняка и без ошибок, без свойственных человеку колебаний и сомнений. Вы понимаете? Впрочем, зачем я объясняю вам? Я уже боюсь этого. Вот, посмотрите, пожалуйста.
Дорота достала из кармана маленькую крысу.
— Это может быть опасным?
Она положила зверька на стол.
Поручик Берда, видевший на этом столе немало самых разных вещественных доказательств, был озадачен.
Она так сильно дунула на крысу, что даже листы протоколов слетели со стола. Берда наклонился за ними. Он снова увидел крысу, которая успела оказаться на полу и, как заводная, вертелась вокруг ножки стола.
— Крыса, ко мне! — Слово «крыса» Дорота произнесла с ненавистью. — Ко мне! — приказала она.
По брюкам и рукаву кителя поручика зверек проворно взобрался на стол и подполз к сумочке Дороты.
— Необыкновенная игрушка. Я еще не встречал таких, но в чем кроется опасность? — спросил Берда.
— На первый взгляд крысу трудно натравить на кого-либо. Словно все дело в слове-заклинании из сказки. Да, это похоже на сказку. С той лишь разницей, что профессор делает их с определенной целью. С единственной целью. Он предупреждал меня об этом. Крыса, слезь со стола!
Зверек мгновенно отреагировал. Он выбрал самый простой и одновременно самый короткий путь: через руку, по кителю и колену Берды.
— Он нашел самое правильное решение. Вы сами видели, — обратилась она к поручику. — Он еще сам себя учит.
— Возможно, возможно. Вы говорите, что Глазура дрессирует этих крыс, собираясь использовать их против вас. Почему именно этот профессор…
— Я была его женой. Я знаю, что он проводил опыты с этими тварями. Он угрожал мне ими. Я могу подтвердить, что он всегда держал свое слово. Когда недавно я услышала, прочитала, а потом и увидела, что они есть, я постаралась разузнать все про них и теперь уверена, уверена… Умоляю вас, спасите его, потом может быть поздно, всех этих тварей я не смогу скупить и уничтожить. Хотя и пытаюсь. Спасите его!
Он представил, как Дорота убивает крысу. Отталкивающее зрелище…
— Кого именно и каким образом я должен спасать? — нетерпеливо спросил он.
Дорота начала свой рассказ. Сбивчивый, прерываемый неожиданной усмешкой или внезапным плачем. Ее лицо то прояснялось, то снова становилось хмурым. Она привлекала и отталкивала. История была банальной и рассказывалась с такими большими сокращениями, что могла показаться и казалась до смешного примитивной. Но страх женщины, ее сумасшедшая любовь к мужчине, который был моложе ее на несколько лет, выглядели настоящими, неподдельными.
— Глазура ненавидит моего мужа, то есть моего второго мужа. С самого начала он мучил меня своей грязной, необыкновенней ревностью. Что мне пришлось пережить! Он бил меня, когда мне хотелось развлекаться. Он закрыл двери перед моими друзьями и знакомыми. И перед своими тоже. Он старался унизить меня, превратить в настоящую невольницу, О-о, культурным и воспитанным он был только на работе, при посторонних. В институте у Глазуры я познакомилась с моим нынешним мужем. И… потом мы убежали. Профессор пустил в ход все средства, чтобы вернуть меня. Надоедал, угрожал, просил. Мы скрывались от него. Он стал ненавистен мне, потому что не был способен ни на один человеческий поступок. Сначала он с головой ушел в свои исследования. Ко мне относился, как к очень интересной игрушке, как… к крысе. Да, он очень изобретателен. Такая электронная месть была бы вполне в его стиле. Впрочем, Глазура как-то сказал мне: «Если бы кто-нибудь отобрал тебя у меня или уничтожил результаты моей работы, я бы не остановился и перед преступлением, но не таким заурядным, на которое способны обычные люди, у меня есть лучший способ». Позже, после нашего побега, мне передали, что он сказал: «Я разлучу их, они не будут вместе». Сначала мы переезжали из города в город. В конце концов нам пришлось вернуться, и он отыскал нас.