Королева Варваров

— Ты всегда знаешь, где искать выход. Направим же своих коней к Вирке и спросим у неё совета, который залечит наши душевные раны и уменьшит наши муки. Прости меня за резкость в разговоре, — он немного помолчал, затем добавил, — я думаю, что между нами вновь возобновится былая дружба. Теперь же вперёд!

Венуций пришпорил коня и поскакал по дороге. Мэрлок не отставал от него ни на шаг. Дорога вела на северо-запад, к морю, где расположился Лугувалий, посёлок, рядом с которым обосновалась Вирка.

В жилище, где проводила свои таинства мать друидов, привели человека в истрепанной от непогоды одежде. Трудно было узнать в этом бродяге, который стоял в нескольких шагах от Вирки, римлянина по имени Марк Клодий Эллиан. Она заблаговременно распорядилась, чтобы Клодию были оказаны все почести, как для дорогого гостя, несмотря на то, что весть о гибели тысяч бриттов прилетела и в эту глушь.

— Приветствую тебя, доблестный римлянин. Рок неумолим, и он требует от тебя новой жертвы.

— Что я должен сделать? — сиплым и простуженным голосом проговорил Клодий.

Он устало взирал на жрицу варваров. Не было сил говорить. В горле словно застрял камень. Вирка всё поняла. Она призвала двух рабов, стоявших рядом, и приказала проводить римлянина в жилище, где он мог бы отдохнуть. Клодий попытался добиться ответа на свой вопрос, но голос ему не повиновался. Из груди вырвался лишь болезненный хрип. Он закашлялся, судорожно пытаясь сказать несколько слов. Варвары молча схватили его за руки, и повели, еле державшегося на ногах, к хижине, окружённой с трёх сторон рвом. Вирка проводила его взглядом, а затем обратилась к Карлайгу, до этого молча стоявшему поодаль от Клодия.

— Ты исполнил свой долг. Возвращайся и жди вестей.

Старик склонил голову, молча кивнул Вирке и отправился прочь. Два его спутника последовали за ним. Вирка осталась одна. Ещё долго ходила она по тропинкам своего поселения, размышляя о чём-то своём, молча, приветствуя встретившихся ей на дороге соплеменников.

Через день, на рассвете, в Лугуваллий въехали двое всадников. Стражники, узнав в них Венуция и Мэрлока, почтительно пропустили их в ворота. Но король и друид не стали задерживаться в городе, а помчались туда, где жила Вирка. Жрица уже знала об их прибытии и стояла на пороге своей хижины.

— Недобрые вести дошли до нас, — сказала она, когда прибывшие вошли в дом.

Мэрлок тяжело вздохнул и мельком взглянул на Венуция, склонившегося перед матерью друидов. Он понял, что тот не в силах что-нибудь сказать, и поэтому начал сам: — Нас разбили, но не уничтожили. Много убитых. Но дух наш непоколебим.

Венуций молчал. Взор его застыл на непроницаемом лице Вирки. Он ждал от неё чего-то ободряющего и вселяющего надежду. Мэрлок продолжал описывать ход сражения, настойчиво проводя мысль о будущих победах над римлянами.

— Остановись, брат! — со вздохом сказала Вирка, когда Мэрлок поведал о смерти родных Венуция. — Не надо тревожить больную рану. Мёртвых уже не вернуть в этот мир.

Она видела, как тяжело задышал король. Мучительно заново переживать былое.

Вдруг распахнулась дверь в хижину, где находилась Вирка, Венуций и Мэрлок, и в помещение вошли трое людей, двое из которых были бриттами, а третий по виду резко отличался от них.

Мэрлок осклабился в усмешке, увидев и узнав Клодия, и без лишних вопросов стал ждать, что произойдёт далее. Венуций же, оцепенев от удивления, никак не мог поверить, что перед ним стоит его главный соперник и враг.

Дальнейшее произошло настолько неожиданно, что никто не успел сдвинуться с места, когда разъярённый Клодий, немного поправивший свои силы, ринулся с кулаками на короля бригантов. Он схватил своего недруга, обхватил руками за пояс и повалил навзничь, пытаясь вцепиться ему зубами в горло. Шатаясь и хрипя, встал Венуций. Он долго не мог прийти в себя, после того, как Клодия оторвали от него и оттащили прочь.

— Великая Вирка, отдай мне этого римлянина, — сказал Мэрлок.

Женщина отрицательно покачала головой.

— Тогда пусть он умрёт в тяжелейших мучениях. Убей его! — Венуций, не в силах совладать с собой, рвался к Клодию. Но короля крепко держали.

Эллиан молчал. Его также обступили несколько человек. Римлянин пытался плюнуть в лицо Венуцию, но не было слюны, чтобы ещё раз унизить короля варваров. Вирка хлопнула в ладоши, и появилась её спутница, маленькая девочка. В руках она несла деревянную чашу, наполненную белой густой жидкостью.

— Послушай меня, храбрый римлянин, я лишь исполняю волю наших богов. Прими эту чашу и осуши её до дна. Ты дал мне слово. Сдержишь ли ты его?

Клодий, стиснув зубы от беспомощности и злобы, согласно кивнул.

— Тогда пей, — Вирка жестом велела девочке подойти к римлянину.

Эллиан с достоинством взял чашу. Он знал, что умрёт. Но чем стала теперь его жизнь? Кому она нужна? Ведь рядом нет дорогих людей. Далеко Рим, друзья, а главное, нет рядом с ним любимой Актис. Допив чашу, Клодий побледнел и, выронив сосуд из рук, стал судорожными движениями хватать себя за грудь, словно хотел разорвать её. Помутневшие глаза с застекленевшими зрачками окинул последний раз сцену жизни. Ноги подкосились, и Марк Клодий Эллиан рухнул навзничь.

— Нет больше римлянина! — торжественно сказала Вирка.

Венуций и Мэрлок не произнесли ни слова…

Лондиний замер в ожидании чего-то грозного и тревожного. Сегодня по его улицам ведут пленных бригантов. Горожане британского происхождения не выходят из своих домов. А по мостовым маршируют стражники. Их втрое больше обычного. Повсюду бегают и суетятся торговцы людьми. Хотя уже большая часть пленных продана им почти за бесценок, эти люди всё ещё надеются на милость наместника, и их алчущие взгляды ждут, когда же будет объявлено о новой распродаже. Но ожидания их напрасны. Все оставшиеся пленники будут отправлены на кораблях в Рим и распроданы на его рынках. В море их ожидают триеры. Их носы прыгают от нетерпения на серых волнах Тамезы и грозно посматривают на берег.

В своём доме, построенном по римскому образцу, Авл Дидий совещался с легатами всех четырёх легионов Британии о дальнейшем продолжении войны с Венуцием. Доклад Петилия Цериала был, однако, лишён радостных моментов в победном тоне. Суть его сводилась к тому, что ни о каком продолжении войны и дальнейших завоеваниях не могло быть и речи. Бриганты разбиты. Да. Но есть лишь маленькая надежда на то, что остальные племена не начнут сейчас боевых действий против римлян. Легионы вряд ли выдержат ещё одного такого удара, и Британия может быть утеряна навсегда. Главной задачей Рима в этой провинции стало не завоевание новых территорий, а удерживание старых, уже имеющихся (если бы эти слова услышал хоть один из царей острова!).

С докладом Петилия согласились все легаты. Они прекрасно понимали и разделяли эту точку зрения. Единогласно было решено прекратить боевые действия против бригантов и их союзников. Напоследок слово взял Цезий Наэика.

— Господин наместник, — обратился он к Дидию, — есть ещё один вопрос, который мы должны решить безотлагательно. Он касается жены Венуция.

— Она что, у тебя в плену? — оживился наместник.

— Да. Мои солдаты взяли её у четырёх холмов. С ней сын Венуция.

— Почему ты молчал раньше?

— Я узнал об этом только вчера вечером. Присутствующие были поражены.

— Но ведь это в корне меняет дело! — воскликнули разом Авл Дидий и Манлий Валент. — Мы можем начать переговоры с Венуцием.

— Нет, — ответил Наэика. — Есть одно обстоятельство, которое не позволит нам этого сделать.

— Какое?

— Она римлянка.

— Что?! — возглас недоверия вырвался у остальных мужчин.

— Эта женщина — римская гражданка. К Венуцию она попала в плен, когда были разбиты когорты у Омы, она была среди римлян, — Назика посмотрел на Петилия Цериала долгим пристальным взглядом.

Легат Девятого легиона не стал опускать лица.

— Что делала эта женщина среди моих солдат? — спросил он.