Время истинной ночи

— Нам нужна твоя помощь, — сказал он. Ласково сказал. — Нам нужно знать, что рассказывал тебе отец про ракхов. Нужно знать, что он видел собственными глазами. Йенсени… это поможет нам справиться с ними. — А поскольку она ничего не ответила, просто не смогла ответить, он прошептал: — Ну, пожалуйста…

А что, если они съедят не только самих протекторов, но и их семьи, включая детей? Что, если они придут в деревни и съедят всех тамошних жителей тоже? Сейчас девочке казалось, будто она слышит крики умирающих мучительной смертью людей, слышит крики мужчин, женщин и детей, — да, конечно, и детей, точно таких же, как она сама, — поедаемых существами, которые выглядят людьми, но людьми на самом деле не являются. Ракхи из Черных Земель, прогрызающие себе дорогу по царству Единого Бога.

— Йенсени… — Дэмьен подошел к ней, обнял. Кожа его была холодной и влажной, а руки — сильными, и он держал ее, пока она корчилась в судорогах. — Все в порядке, — бормотал он, гладя ее по волосам. — Можешь ни о чем не рассказывать, если тебе не хочется. Жаль, что я спросил.

Ей так хотелось помочь. Это-то и было больнее и обидней всего. Больше всего на свете ей хотелось помочь, но она боялась. Что они скажут, узнав, что за все происходящее несет ответственность ее собственный отец? Что скажут, узнав, что протектор Кирстаад, задача которого заключалась в том, чтобы не допустить вторжения ракхов, сам распахнул перед ними ворота и встретил их с распростертыми объятьями? Правильно ли они поймут? Позволят ли объяснить, почему он так поступил? Или же возненавидят и ее самое за то, что она принимала в этом участие?

Нет, на такой риск она пойти не могла. Сейчас, по крайней мере, не могла. Когда у нее нет на свете никого, кроме этих людей.

— Я не могу, — выдохнула она. Надеясь, что он правильно поймет ее. Хотя и не зная, каким образом это ему удастся. Задыхаясь от сознания собственной вины, потому что она знала, что может помочь, а все-таки… Если они возненавидят ее, у нее никого не останется. Вообще никого. А ей ни за что не хотелось вновь остаться в полном одиночестве. Ни сейчас, ни когда бы то ни было впредь.

— Мне так жаль, — прошептала она. Жаркие слезы катились у нее по щекам. — Мне так жаль…

И пока она плакала, Дэмьен не выпускал ее из объятий. Точь-в-точь как повел бы себя на его месте ее отец. Точь-в-точь как поступала когда-то ее мать. Он обнимал ее, они находились в этом странном месте, где со всех сторон подстерегают опасности, он шептал ей слова участия и надежды. И куда более важные слова — в ответ на ее сбивчивые извинения.

— Все в порядке, — шептал он, гладя ее по голове. Разгоняя ее тревогу. — Тебе не надо ничего рассказывать, если ты сама не захочешь рассказать. Все в порядке.

— Я не могу…

— Хорошо-хорошо.

И он обнимал ее, обнимал до тех пор, пока она не выплакала всю свою печаль. Пока солнечный свет — ослепительный солнечный свет — не смыл слезы и не внушил ей ощущения безопасности и покоя.

— Наш враг — Йезу, — объявил Джеральд Таррант.

К ночи туман сгустился, и хотя Кора все еще стояла в небе, здесь, в долине, ее уже не было видно. Воздух был влажным и тяжелым, время от времени туман начинал казаться не столько паром, сколько дождем. Они не убрали палатку из-за этой сырости, и сейчас Йенсени находилась внутри и, должно быть, спала. Бог знает, как это было ей нужно.

«Йенсени Кирстаад», — подумал Дэмьен. Припомнив эту фамилию, потому что она значилась на карте. Прикинув, сколько ужасов довелось повидать бедняжке в протекторате, в котором захватчики-ракхи замучили до смерти десятки людей. Ничего удивительного в том, что она еще не готова об этом рассказывать. И одному Богу ведомо, сумеет ли когда-нибудь рассказать. Само по себе чудо хотя бы то, что она осталась в живых и при этом не впала в безумие.

— И что это означает? — спросила Хессет.

— Опасность.

«Сегодня Таррант говорит вдвое мрачнее обычного, — подумал Дэмьен, — говорит так, словно принесенные им новости затрагивают его самого как-то по-особому. Он кажется… человеком на грани нервного срыва. А это ему совершенно не свойственно. И над этим стоит в свою очередь поразмыслить».

— Йезу никогда не были врагами человека, однако это могло и измениться. А если так…

— Погодите-ка, — взвилась Хессет. — Кое-кто из присутствующих не посвятил всю жизнь изучению человеческой демонологии.

— Да и остальные не отличаются особой одержимостью в данном вопросе, — добавил Дэмьен. — Короче говоря, кто такие и что такое Йезу?

На мгновение Охотник замер, пристально вглядываясь в лица обоих собеседников. Пламя костра озаряло его волосы и глаза. В конце концов он едва заметно кивнул:

— Хорошо. Я расскажу, что известно мне, но предупреждаю заранее, что известно мне весьма немногое. Йезу находятся на планете давным-давно, и большинство колдунов имели тот или иной контакт с ними, но Йезу всегда крайне невнятно рассказывают о собственном происхождении. Тем не менее, уважая ваше невежество, я постараюсь его рассеять.

Йезу представляют собой своеобразный подотряд демонов. Являющиеся, согласно современной терминологии, порождениями Фэа, обладающие достаточными интеллектуальными и логическими способностями для связей на человеческом уровне. Подобно всем истинным демонам, они питаются людьми и материализуются во плоти, лишь когда им это нужно, но на этом сходство заканчивается.

Все демоны питаются людьми одним из двух способов, причем большинство из них предпочитает роль хищника роли паразита. Даже самые примитивные демоны, питающиеся не душами, а веществом, подлежащим восстановлению, таким, как сперма или кровь, предпочитают высасывать из своей жертвы все до последней капли. Лишь очень немногие из них проявляют желание — или демонстрируют самодисциплину — оставить свои жертвы в живых. И, забирая у человека все, они не дают ему ничего взамен, кроме летучих иллюзий, необходимых для того, чтобы заманить мужчину или женщину в свои сети.

А вот Йезу не таковы. Убивают они редко. Что же касается их происхождения… Об этом толком никому ничего не известно. Те немногие Йезу, которые пускаются в разглагольствования на эту тему, упоминают Создателя или Творца, который привел в мир все эти существа. Один из Йезу утверждает даже, что он был рожден, а вовсе не создан. — Он сделал паузу, словно затем, чтобы дать время обдумать смысл собственного рассказа. — Как же это странно, — пробормотал он затем, — и как зловеще, если вдуматься в устройство здешнего мира.

Большинство Йезу никогда не приобретают человеческий облик. Большинство из них вообще никогда не предстают перед человеком ни в каком обличий и не имеют с ним контактов, кроме, естественно, вампирического. Но некоторые, весьма немногие, превзошедшие высокое искусство иллюзии, создают тела, голоса и повадки, позволяющие им общаться с людьми; более того, такое общение, судя по всему, доставляет им удовольствие. Первое из подобных общительных существ появилось в начале Четвертого века, а за ним последовали и другие. В моей домашней библиотеке имеются досье примерно на три дюжины Йезу, и не думаю, что это окончательное число. И, насколько нам известно, ни один из Йезу еще не умер.

И если я решил, что вы о них знаете… — продолжил он, обращаясь исключительно к Дэмьену, — то только потому, что это свойственно большинству колдунов. Леди Сиани имела контакт с несколькими Йезу, а когда она в результате вражеского нападения утратила свои способности, на помощь к ней пришел, или, вернее, попытался прийти тоже Йезу.

— Кэррил, — вспомнил Дэмьен. — По-моему, его звали именно так.

Таррант кивнул:

— Возможно, это самый первый из появившихся Йезу, во всяком случае, один из самых старших. В некоторых местах Кэррилу поклоняются как богу; впрочем, обожествляют и многих других Йезу; сама природа в высшей степени приспособила их для выполнения этой роли. И Кэррилу нравится общаться с посвященными, что свойственно далеко не всем Йезу. Я сам порой обращаюсь к нему за информацией. А иногда — и за помощью.