Страница 83 из 104
Хочешь сказать, Нити скреплены между собой только волей дракона?
«Волей и верой. В него и ему».
Я невольно вспомнил первое приключение Ксаррона. Вера? Или все же доверие? «Я открою перед вами новые горизонты, которые вы даже представить себе не могли». Да, пожалуй, начало пути рождается в вере, а уже потом, много позднее, узнавая, что дорога не будет гладкой, доверяешься чутким рукам поводыря.
Они долго помнят своего хозяина?
«По-разному. Те, что первыми попали в узор, как правило, больше привязаны к сознанию дракона, те, что вплелись в окраины, меньше. Соответственно, дальние уголки разрушаются незаметнее и безобиднее, чем серединные, но медлить все равно нельзя, потому что именно они граничат с владениями других драконов, а значит, образование прорех начинается с них».
Со смертью дракона из мира исчезает целый кусок, и если не принимать меры… А кстати, каковы они, эти меры?
«На некоторое время владетели соседних Нитей полностью растворяются в них, чтобы крохотными шажочками двигаться друг к другу по образующейся пустоте. Это трудная работа, но гораздо печальнее другое. Становясь пространством, дракон на некоторое время перестает быть личностью в полном понимании этого слова, и некоторые… Некоторые так и не смогли вернуться».
Но они живы?
«Да. Пески Эс-Сина — плоть одного из таких невозвращенцев. Безжизненная и безнадежная».
Можешь не продолжать. Я хорошо помню пустыню.
«Те Нити по-прежнему прочно привязаны к Гобелену, однако на них никогда больше не зародится жизнь».
Но почему? Ведь искра сознания никуда не делась, она всего лишь…
«Рассеялась. Как бы тебе объяснить… О, придумала! Представь себе морской берег и мокрый песок, в котором отпечатываются любые следы. Когда ты ступишь на него, ты оставишь после себя глубокие ямки, и во время прилива верхние и нижние слои неизбежно перемещаются, порождая нечто новое… А если по песку вместо тебя пробегут сотни маленьких крабов? Их крохотные лапки едва взборонят поверхность. Так и сознание дракона: когда оно ярко вспыхивает то здесь, то там, Сила устремляется к нему, как корабль к маяку, и чем прихотливее окажется ее путь, тем больше шансов возникновения жизни. Но когда сознание мерно тлеет повсюду… Зачем двигаться, зачем искать, зачем стремиться?»
Я уже наблюдал нечто подобное в пределах черно-белой Нити. Равнина песчинок одного-единственного оттенка, неспособных перемешаться между собой без воздействия извне, когда изменения должны происходить прежде всего внутри.
Печально.
«Таковы правила. Теперь понимаешь, почему драконы быстро согласились не искать погибели друг другу?»
Потому что удар, нанесенный на одном краю мира, обязательно аукнется на другом. Но как же тогда… «Тебя что-то смущает?»
Шеррит. Она пыталась меня убить. Как у нее хватило смелости или глупости нарушить древний закон?
«Девочка решила, что смерть Разрушителя не внесет в мироздание никаких изменений, раз уж твоя плоть не является частью Гобелена».
Но она является!
«Да. Только живет иначе. Живет наоборот и умирает… Тоже наоборот».,
Живет, поглощая миры, а умирает, наполняясь.
«Примерно так. Поэтому, с точки зрения Шеррит, твоя смерть могла стать лишь благом. Но в тщательно сделанные расчеты все же закралась ошибка».
Какая?
«Когда сознание Разрушителя спит, ожидая своего часа, беспризорную Пустоту и впрямь легче легкого наполнять. Но заполнить ее можно только новой плотью. Плотью новорожденного дракона».
Который непременно сам станет Разрушителем.
«Верно…»
Так, значит, поэтому мне предлагали испить Алмазной росы? Усыпить сознание, но не изгнать его полностью из Гобелена и получить тем самым возможность беспрепятственно творить новые миры?
Мантия хихикнула, предпочитая не отвечать.
И значит, поэтому, хотя я жив и здоров, драконы не спешат обзаводиться потомством? Потому что Пустота, вновь обретя настоящего хозяина, не слишком-то хочет сдавать свои позиции?
«Да, любовь моя. Лишь ты можешь приказать ей потесниться. Как было при рождении наследника Танарит. Помнишь?»
Но я ничего никому тогда не приказывал.
«Верно. Ты желал, а твое желание — закон для твоей верной спутницы».
Как странно… Получается, и в жизни, и в смерти драконы не могут и шагу ступить без моего дозволения?
«Именно так. Прими этот парадокс за каприз богов, даровавших тому, кто создавался ничтожным рабом, привилегии высшего господина».
Это какой-то бред! Но даже если он — истина, даже если иначе быть не может… Если нужно мое непременное согласие на рождение нового дракона, почему никто не придет и не попросит о нем?!
«Потому что многие из них, к своему несчастью, помнят тебя прежнего, во всех прошлых перерождениях. А надо сказать, милым и послушным мальчиком ты не бывал никогда».
Но теперь я другой. Я ведь изменился, правда?
Мантия взяла долгую паузу на улыбку.
«Изменение? Слишком сильное слово. Ты всего лишь повзрослел и понял, что все время есть сладкое попросту неинтересно, когда вокруг существует великое множество разных, а главное, уместных каждый в свой срок вкусов».
И мстить тоже когда-нибудь наскучивает. Злиться, ненавидеть, скорбеть… Посвящая многие годы одному чувству, обворовываешь себя сам. Грезя о будущем, не нужно забывать прошедшее, но и все время толкать его в бок, мешая спокойной дреме, тоже не стоит. Пусть оно будет под рукой, но пусть посапывает, сладко или тревожно, пока не понадобится для дела.
Должно быть, мне предыдущему под конец жизни здорово надоело жить прошлым. И убийство мужа Тилирит стало последней горькой данью памяти моих предшественников, жаль только, что на Торроне путь обрывался. А может… Может, того «меня» посещали те же мысли? Может, он руководствовался не вспышкой гнева, а холодно и трезво рассчитал свои шаги? Он ведь хотел умереть, потому что оказался в пустоте, потому что потерял единственное близкое существо, которому так и не успел признаться… Нэмин'на-Ари. Возлюбленная? Да, он мог так ее называть, не зная, какой бывает любовь драконов. Не успевший узнать…
Он ушел раньше срока, подарив мне нерастраченное везение, а своим и моим родичам — возможность нарушить привычный порядок вещей.
Как думаешь, драконы поймут?
«Когда-нибудь обязательно».
Но до той поры будут стараться подчинить?
«Не без того».
Глупо, не находишь? Моя свобода несет всем гораздо больше пользы, чем неволя.
«Потому в тебя никто и не пробовал втыкать иглы. Кроме твоего непрошеного гостя».
Кстати, о госте. Он-то не оставил мне лазейки!
«Ему было виднее изнутри, вот он и преуспел».
Отделил мое сознание от тела, а вместе с ним и от тебя. Но я до сих пор не знаю, кто ты такая!
Мантия удивленно взмахнула крыльями.
«Знаешь. Или…»
Я знаю, чей дух подарен тебе, но в какую оболочку он заключен? Ты являешься частью моего тела, верно? «Скажем так, я соединена с твоим телом». С каким-то отдельным участком?
«Нет, но в пределах твоей плоти я вольна перемещаться куда угодно, именно поэтому одной-единственной иглой нашу связь не разорвать».
То есть ты — повсюду?
«Когда нет нужды разговаривать с тобой. В противном случае мне приходится собираться в комок. Удивлен? А чего ты ожидал, ведь драконы создавали меня по своему подобию».
Значит, ты можешь полностью переместиться в ограниченный участок плоти?
«Да. Легче легкого, правда, на это потребуется время, и довольно заметное. Но к чему такие странные вопросы?»
И сам не понимаю. Только мне почему-то кажется, что я нашел конец ниточки, выбившийся из очень запутанного клубка.
«И другая игрушка сразу оказалась выброшена на свалку?» О чем ты?
«Сколько времени ты собираешься сидеть вот так? День? Месяц? Год?»
А я должен куда-то идти? Представь себе, не хочу. Даже хуже: я обиделся. «На что?»
Еще час назад мое будущее было ясным, понятным и предрешенным. Я собирался умереть, чтобы возродиться снова и…