Этичный убийца

Доу достал из кармана связку ключей и вставил один из них в скважину висячего замка. Когда дверь отворилась, нам в лицо ударила волна жаркого и вонючего воздуха. Я поморщился, но лицо Доу осталось неподвижным: похоже, для него это было дело привычное. Может быть, он даже ничего не замечал. Доу втолкнул меня в хлев и погнал дальше по узким проходам между загонами. Я уже был здесь и видел все это, но теперь, в тусклом свете ламп, свисающих с потолка, вслушиваясь в глухое, полное отчаяния хрюканье, доносившееся со всех сторон, испытал невыразимо острое чувство жалости, — возможно, это была идентификация. Я почувствовал себя в таком же положении, как и эти несчастные животные. Свиньи шарахались от нас прочь, и движения их казались прерывистыми в мерцающем электрическом свете, разрываемом взмахами лопастей изможденного вентилятора.

Ближе к центру помещения, посреди одного из загонов стоял деревянный стул, какие можно найти в старых школьных зданиях, где мебель не выбрасывалась годов с пятидесятых. Я видел такие стулья в собственной школе: они казались нелепым анахронизмом среди гибридов, составленных из пластика и металла, — как одинокие чужаки, как неандертальцы среди кроманьонцев.

Доу открыл ворота загона, втолкнул меня внутрь и запер. Было в этой ситуации что-то комичное: калитка не достигала и полутора метров в высоту, так что перелезть через нее не составило бы мне никакого труда — серьезную преграду она могла представлять только для свиней. Меня это почему-то разозлило: можно было подумать, что со мной справиться ничуть не труднее, чем со свиньями.

— Отлично, — сказал Доу. — Думаю, пока что ты от меня никуда не денешься, так что самое время немного поболтать.

— Отличная мысль, — согласился я.

Голос мой слегка подрагивал, но, учитывая обстоятельства, думаю, я держался очень неплохо. В этом даже было какое-то особое удовольствие: мне было приятно чувствовать, что я держусь мужественно, едва ли не развязно. Я понял, почему люди так поступают.

Мгновение Доу изучающе меня разглядывал.

— Думаю, мне не нужно тебе объяснять, чего я хочу: ты и сам это прекрасно знаешь. Я хочу знать, куда делись мои деньги.

— Да, я догадался, что вы спросите об этом, — ответил я.

— Да уж, я думаю. И что скажешь?

— Я не знаю, где они. — И я покачал головой.

— Свиньи хороши тем, — продолжал Доу, — что они едят все, что угодно. И любят вкус крови. Просто обожают. А здешних свинок в последнее время не слишком хорошо кормили, так что они здорово проголодались. И если я привяжу тебя за ногу вот к этому стулу и пущу тебе кровь, эти твари набросятся на тебя, как стая голодных акул. Они будут тыкаться в рану своими рылами, раздирать ее, рвать, выворачивать тебя наизнанку. Ты и опомниться не успеешь, как останешься без ноги. Но они на этом не остановятся — они ведь как сухопутные пираньи. Как ты думаешь, если ты еще будешь жив, когда эти свинки съедят твою ногу, — почувствуешь ли ты, как они будут жевать твои яйца?

— Говоря по правде, никогда об этом не задумывался, — ответил я.

— А вот я задумывался — как это все будет выглядеть со стороны? И если я не получу свои деньги, то обязательно доставлю себе удовольствие понаблюдать.

Я набрал в легкие побольше воздуху:

— Послушайте, я понятия не имею, что тут происходит. Я знаю, что у вас тут какие-то дела с Игроком, а может быть, и с Ублюдком, и с тем парнем в льняном костюме…

— Похоже, ты даже слишком много знаешь.

— Но это все, что мне известно. И еще мне известно, что Ублюдок погиб и парень из «Полиции Майами» тоже. Думаю, ваши деньги пропали, а если нет, то они могут быть только у одного человека — у Игрока.

С минуту Доу обдумывал мои слова.

— У меня тоже была такая мысль, но Игрок говорит, будто ты сказал ему, что видел меня возле фургона Ублюдка перед тем, как его укокошили. Думаю, ты сказал это специально, чтобы Игрок решил, будто это я взял деньги, а значит, ты пытался зачем-то нас обхитрить.

— Послушайте, я не имею к этому никакого отношения. Я просто хочу продержаться эти выходные и уехать. У меня нет никаких причин вас обманывать, хитрить или плести интриги. Просто отпустите меня — и забудем об этом.

Доу рассмеялся:

— Пока я не узнаю, куда делись деньги, — даже не надейся. Так что давай лучше выкладывай, что там у вас были за шашни с Ублюдком.

— У меня? Да не было ничего. И пока я не постучал к нему в дверь позавчера вечером, я даже не знал о его существовании.

Доу покачал головой:

— Думаешь, я поверю? Нет, что-то вы явно затевали. К тому же ты наводил о нем справки: даже эти болваны из полиции округа считают, что ты его знал. Если бы я не заставил одного из соседей Карен позвонить и сказать, что она и Ублюдок живы, ты бы до сих пор сидел в полицейском участке.

Так, значит, это был Доу! А я-то подумал, что это Мелфорд спас меня. Вот черт! Ну что ж, спасибо.

— Я все-таки думаю, что ты его знал и у вас с ним были какие-то делишки. И все это как-то связано с пропажей денег. Ну что, теперь, может быть, все-таки расскажешь мне?

И тут до меня вдруг дошло, что все это устроил Мелфорд. Он спланировал все с самого начала. Устроил так, что на пистолете остались мои отпечатки, и сказал, будто никогда этим не воспользуется. Заставил меня расспрашивать жителей Медоубрук-Гроув об Ублюдке — специально, чтобы они потом сообщили в полицию, что я ходил по соседям и наводил справки о парне, которого, по всей видимости, убили. Возможно, именно он каким-то хитрым образом с самого начала заманил меня в фургон к Карен, чтобы я попытался продать ей энциклопедии. Я не представлял себе, как он мог этого добиться, но Мелфорд — парень изобретательный, так что кто знает? Всякое может быть.

Он вроде бы постарался помочь мне забрать из фургона чековую книжку, и поэтому я решил, что могу на него положиться. Но, с другой стороны, раз он такой предусмотрительный, почему же не избавился от нее с самого начала, сразу же после убийства? И то, что он так быстро и легко сошелся с Дезире, тоже показалось мне подозрительным. Странно, что они подружились вот так, с ходу, несмотря на то что она работала на Б. Б. Ганна. Теперь я понял, что так случилось не вопреки, а, скорее, благодаря этому. Мелфорд все время твердил мне, чтобы я забыл о деньгах, и теперь я понял почему. Потому что взял их именно он. Каким же идиотом я был! А все эти разговоры про тюрьмы, защиту животных, идеологию нужны были просто для того, чтобы пустить мне пыль в глаза. Ну почему я не послушался Читры! Она сразу увидела его насквозь — не то что я.

Внутри у меня словно что-то оборвалось. Чувствуя себя жертвой свихнувшегося полицейского, я вполне в состоянии был найти в себе силы держаться достойно, но чувствовать себя козлом отпущения — совсем другое дело. Нет уж, я этого Мелфорду так не оставлю. Доу, конечно, отвратительная тварь, но Мелфорд, как я теперь понимал, — настоящий дьявол.

— Ах вот оно что! — начал я. — Думаю, теперь я все понял. Да, похоже, что так и есть. Я знаю, кто это сделал. Есть тут один парень странного вида — высокий, с белыми волосами. Его зовут Мелфорд Кин. Это он все устроил. Он убил Ублюдка и Карен и забрал деньги. А в последние два дня он заметал следы и устроил все так, чтобы перевести подозрение на меня. Но это сделал он. Как же я сразу не догадался! Некому было все это устроить, кроме него. Послушайте, вы мне очень не нравитесь и я совершенно не хочу вам помогать, но этот парень меня здорово подставил, поэтому я помогу вам найти и его, и ваши деньги. Но для этого вам придется меня отпустить.

— Ага. Значит, деньги у этого парня, у Мелфорда Кина? — переспросил Доу.

— Ну да.

— И ты меня на него выведешь?

— Еще как выведу.

— И как только я его найду, я получу обратно свои деньги?

— Да, — подтвердил я. — По-моему, это совершенно очевидно.

— То, что ты говоришь, действительно очевидно, — подтвердил Доу. — Не понимаю только, почему я должен поверить во все это дерьмо.