Страница 37 из 56
В доме № 510 по улице «Н» доктор Армас ждал прихода Москона с нетерпением. По инструкции реактив № 7, которым он пользовался, когда собирал информацию о 1-м съезде компартии Кубы, следовало применять лишь через полчаса после смешения двух разных жидкостей. Доктору же надо было успеть к часу дня в рабочую столовую, в затем на прием.
Москон вошел, небрежно снял рубаху, бросил её на руки доктора, а сам в башмаках завалился на диван, закурил и принялся насвистывать песенку Марии Лафоре «Мон амур, мон ами».
Доктор взбалтывал реактив в пробирке, когда услышал знакомую мелодию «Даунтауна» с переходом на «Кол ми».[71] Москон тем временем пытался ответить на заданные самому себе вопросы: «С какой стати Фрэнк подался в гангстеры? Чего ему не хватало?»
Как только на спине рубахи, смоченной изнутри реактивом, начали проявляться очертания букв, Москон строго поглядел на доктора, и тот отступил к окну, посмотрел на часы, заспешил, попрощался и тщательно запер дверь снаружи на оба замка.
Еще через минуту можно было прочесть послание: «Лучшее место охоты конце недели; район Хагуэй-Гранде — Аустралия — Юка — Торьенте, начале следующей: линия Мантуа — Гуане, конце следующей: Нуэва-Херона — Санта-фе. Отеле «Рикардо» Пинар-дель-Рио найти Мигеля-»Трабуко»[72] от Альберто. Отель острова Пинос зарезервировать. Диких голубей и перепелов покупает девять вечера по телефону 32-08-53 Роландо».
До субботы оставалось всего два дня. «Капустные сигары» хранились во влажном месте, ружья были готовы, удостоверения Национального союза охотников тоже и восемь пачек, по пятьдесят патронов с мелкой дробью в каждой, лежали в ожидании. За день до выезда они с доктором обработают сотню патронов — высыпят дробь и чуточку пороха, забьют пыж обратно, уложат сверху гуттаперчевую капсулу и прикроют срезом бумажного пыжа. Это — пустяковое дело. Пока же все идет как надо. Следовало немедля связаться с третьим «охотником», у которого был наготове «додж» выпуска 1959 года, но в хорошем состоянии.
Москон подождал, пока проявленный текст не стал бледнеть, швырнул рубаху на дно ванны, открыл горячую воду. К консервам, оставленным ему доктором, он не притронулся, закрыл кран, согрел кофе, выпил две чашечки, осторожно отпер замки и направился в город. Из продовольственной лавки, где на подставке у стены стоял телефон, он позвонил.
— Гараж? Попросите Рафаэля Мартинеса. Ждать пришлось долго, В лавку вошли и встали рядом две тетушки и молодой парень.
— Фело?.[73] Не отходи от телефона. Я тебе сейчас позвоню. У меня болит голова, а тут собрался народ. До черта, говорю, народа.
В ближайшей аптеке почти никого не было, и Москон сразу услышал в трубке голос Рафаэля Мартинеса.
— Послушай, у меня страшно болит голова. Что посоветуешь? Ну, не будь скотиной, посоветуй! Чего молчишь?
— Набираю воздух! А ты сходи в аптеку.
— Я уже здесь. А что посоветуешь?
— Таблетку дуралгина и две аспирина.
— Спасибо. Тебе куплю свечи, идет? Когда и где встретимся? Ты на машине?
— Зеленый «додж-59». Заканчиваю в пять, а в половине шестого буду ждать у музея, на Трокадеро и Монсеррате.
— Тебя кум предупреждал, что на этой неделе поедем к дяде?
— Я готов, В гараже договорился, там знают, что мне надо повидать родных.
— О'кей, Фело! Со свечами привезу тебе и подарки. Будешь доволен.
Мистер Браун возвратил шифровальщику телеграмму, полученную накануне вечером из Гаваны, Начало операции, которая проводилась как отвлекающий маневр, осуществлялось без сучка и без задоринки. Роландо сообщил, что рубаха обменена, деньги и удостоверение из тайника изъяты, отстрел дичи будет проходить в провинциях Матансас, Пинар-дель-Рио и на острове Пинос в субботу-воскресенье, вторник-среду и следующие субботу-воскресенье. Затем в течение недели можно реализовать план возвращения Москона. Роландо ждет инструкций по поводу того, как в дальнейшем использовать доктора и механика,
— Угощайтесь. — Мистер Браун предложил шифровальщику сигару «Ойо-де-Монтеррей». — Настоящие, гаванские.
Зазвонил телефон. Мистер Браун снял трубку лоснящимися на ярком свете пальцами.
— Хелло! А, это ты, Майк, У меня хорошие новости. Давай пообедаем вместе. Нам остается неделя более или менее спокойной жизни… Что? Не может быть! Вот так номер! У нас сегодня пятница. Когда же похороны? Мне надо не забыть отправить достойный венок бедняжке. Ну, ты меня огорошил. При всем его дурачестве он был неплохим малым. Что теперь будем делать с вашим рапортом? Уничтожим? Нет! Отправим по адресу. А ты, Майк, все-таки приезжай ко мне, пообедаем. Я буду ждать.
Мистер Браун двумя пальцами возвратил телефонную трубку небесного цвета на место и спросил молодого шифровальщика:
— Вы что-нибудь слышали об убийстве местного шефа ФБР?
— Только по радио. В газетах еще ничего нет. Здешние гангстеры, должно быть, свели счеты. Он их держал в черном теле. Но как свели! Повара, служанку и садовника, надо полагать, увезли из дома связанными. А когда сам шеф возвратился домой — где-то около полуночи, — его в собственном холле изрешетили одиннадцатью пулями разного калибра. И кругом никто ничего не слышал. Тела слуг-негров сегодня утром обнаружил в своем хлеву фермер из Джексонвиля. Констебля, который заступил в двадцать три часа на дежурство около особняка пострадавшего, пока найти не могут. Вот так!
— Да, это бывает. Жизнь! — подытожил мистер Браун, а сам подумал: «Еще никто не уходил от наказания за оскорбление ЦРУ и таких, как я».
В кабинете полковника Родригеса с утра в понедельник собралось человек десять. Никто не сидел на месте. Все были возбуждены и испытывали нетерпение.
Троим из оперативников надлежало на вертолете немедленно отправляться в Хагуэй-Гранде. Местная станция защиты растений обнаружила сразу в нескольких местах тлю «тохсоптеру ауранти» чужого происхождения, а ученые нашли на ней вирус «тристесы», опасного заболевания цитрусовых деревьев. В тридцатые годы «тристеса»[74] впервые проявила себя вспышкой в Бразилии, полностью уничтожив там цитрусовые плантации. Затем болезнь перекинулась в другие страны Латинской Америки, нанесла ощутимый урон Мексике, Соединенным Штатам Америки, перешагнула океан, дала знать о себе в Испании, на севере и юге Африки, на Ближнем Востоке, в Индонезии, Австралии. Подвой кислого апельсина, обычно устойчивый к другим вирусным заболеваниям, чрезвычайно восприимчив к вирусу «тристесы».
Оперативным работникам следовало собрать наиболее полные сведения о случившемся и попытаться выявить оставленные диверсантами следы. Находившийся в Хагузе-Гранде оперативный работник пока сообщил лишь об одном подозрительном факте: студенты юридического факультета университета города Матансаса видели охотников, приехавших из города, которые с азартом стреляли, но постоянно мазали. Только у одного из них, которого двое других называли «доктором», на ремешке у пояса болталась пара лесных голубей.
Выходившие из кабинета столкнулись с майором Павоном. Был он, как и прежде, коренастым крепышом, но теперь его лоб метила глубокая морщина и появилась седина в черных волосах. Перешагнув порог, майор представился и закончил словами:
— Явился для исполнения любого задания!
— А ты не бежал? — Полковник Родригес прищурился. — Кто тебе донес и как это ты ухитрился за четверть часа добраться из госпиталя сюда?
— Предчувствие. В субботу в госпитале была Эсперанса. Еле прожил вчерашний день и сегодня на обходе упросил главного врача.
— Насколько это так, попросим Эсперансу и проверить. — Глаза Родригеса смеялись. — А если это не во вред твоему здоровью, то ты появился у нас как нельзя более кстати. Началось! Да что мы стоим, компаньерос? Присаживайтесь! А ты, Павон, слушай. Потом останемся вдвоем, начнешь задавать вопросы.
71
«Даунтаун» и «Кол ми» — известные песни Фрэнка Синатры, популярного в недавние годы эстрадного писца США.
72
Трабуко — неотесанная палка, дубина (исп.).
73
Фело — уменьшительное от Рафаэля.
74
Тристеса — грусть, печаль, уныние, гибельность (исп., порт.).