"Эль Гуахиро" - шахматист

Но разговор между учителем и учеником, между начальником и одним из лучших офицеров управления на сей раз не состоялся. Сперва принесли донесение Хоты-9 о том, что операция с высадкой одного агента началась успешно. Затем Родригеса вызвал к себе министр.

О сигнале из Хагуэя-Гранде уже знал компаньеро Фидель Кастро.

Полковник попросил министра — и заместитель его поддержал Родригеса — дать ему пять часов, чтобы продумать полный доклад с предложениями. Эта просьба, однако, не означала, что аппарат, подготовленный к начавшейся акции противника, будет бездействовать. Оперативные меры уже приняты, и на плантациях Хагуэя-Гранде действует специальная группа по локализации очагов и должной их агротехнической обработке.

В два часа пополудни — майор Павон все это время сидел на прямой связи с улетевшими оперативниками — в кабинете Родригеса, куда вызвали Рамиро Фернандеса, шел разговор.

— Ситуация более или менее ясна. — Педро Родригес вертел между цепкими, подвижными пальцами цветной карандаш. — Если подтвердится, что владелец зеленого «доджа» с синим номерным знаком GM-19-44 действительно отлучался из дому в субботу и воскресенье, — эту важную деталь мы будем знать до трех часов дня, — то он обязательно сделает то же в течение ближайших дней еще не один раз. На работе Рафаэль Мартинес взял отпуск на неделю. И если все так, если он никому другому не давал своей машины, а я уверен, что нет, мы ухватимся за последнее звено, которое непременно приведет нас к начальному.

— Интересно, сколько их прибыло на Кубу? И кто они? — спросил вслух, но как бы самого себя, Рамиро. — Ведь могут действовать параллельно две, а то и три группы.

— Мы повсюду наготове! Резюмирую, как если бы пришлось докладывать самому Фиделю. — Родригес подмигнул и перестал вертеть карандаш. — В прошедшие субботу и воскресенье три индивидуума, один из которых установлен — механик гаража гаванского порта Рафаэль Мартинес, — под видом охотников распространили на апельсиновых плантациях района Хагуэй-Гранде тлю и вирус «тристесы». Тля иностранного происхождения — мутант, заметно отличается по своим морфологическим данным от национальной и в отличие от нее атакует и питается не соком молодых побегов персиковых деревьев и растений семейства пасленовых, а цитрусовых деревьев. Эта тля может явиться опасным распространителем вируса «тристесы» по всей стране. Присутствие вируса этой болезни также выявлено. Диверсанты проехали и прошли от сентраля[75] «Аустралия» через Юку, Торьенте, Сокорро, Педросо до народного хозяйства «Камило Сьенфуэгос № 2» порядка тридцати пяти километров и на своем пути оставляли скопления тли и субстрат с вирусом «тристесы». По диаграмме, вычерченной в Госстанции защиты растений, можно представить себе картину следующим образом. Оставив машину у обочины, все трое углубились в посадки так, чтобы с дороги их не было видно. У десятого по счету дерева расходились. Второй шел к пятнадцатому ряду, третий — в двадцатому. Первый незаметно выпускал тлю на дерево, у которого останавливался, второй шел по своей линии и выпускал тлю у пятого дерева, третий — у десятого. Затем каждый отсчитывал пятнадцать деревьев, повторял операцию с тлей и двигался дальше. Пройдя километр, они возвращались и начинали палить из ружей по кронам тех деревьев, на которые была выпущена тля. Остатки пыжей и гуттаперчевой оболочки с вирусом, как вещественное доказательство, были подобраны в сорока трех случаях, и ни одной царапины от дроби на деревьях не обнаружено. Очаги с тлей и вирусом зафиксированы, специалисты занимаются их обработкой. Благодаря принятым мерам ущерб хозяйствам нанесен незначительный.

— А если в иных районах действуют другие группы? Вдруг Фидель задаст тебе такой вопрос? — спросил Рамиро.

Родригес не сразу ответил, но избрал наиболее верный, оптимальный вариант:

— Компаньеро Рамиро Фернандес, коль скоро мы твердо знаем, что противник сделал первый ход, и сомнений нет, что задуманная им операция началась — к тому же у нас есть подтверждение из Майами, — мы имеем полное право привлечь к делу на семь — десять дней все наши силы и средства. Границы острова Молодежи закрыть на замок силами двух батальонов специальных войск. Объявить о карантине на острове. Принимать в порт Нуэва-Херона суда, выходящие исключительно из порта Батабано, где установить строжайший контроль. Далее, ориентировать Комитеты защиты революции в местах произрастания цитрусовых на использование негласных мер, а в случае необходимости и гласных для проверки личности и цели пребывания там каждого незнакомого лица. Однако начать осуществлять этот план надо не ранее среды. И вот почему. Механик из гаража гаванского порта обязан вывести нас на остальных. Он явно последний винтик в группе. Сегодня они, по всей видимости, отдыхают. Действия механика Мартинеса полностью контролируются нами. Так вот, не ранее среды, чтобы не вспугнуть и не приостановить действий попавшей в наше поле зрения группы диверсантов. Их мы должны взять с поличным, на месте преступления.

— Компаньеро полковник, — послышался в динамике взволнованный голос Эсперансы. — Радиосвязь! Родригес щелкнул включателем.

— Первый слушает.

— Я — Девятый. Объекту звонил сослуживец из гаража, приглашал к себе в среду на ужин, обещал хорошую партию в домино. Объект ответил отказом, объяснив, что на рассвете в среду уезжает в Санта-Клару навестить родных.

— Девятый, продолжайте наблюдение. Пришлите запись разговора, установите личность звонившего. Доложите!

— Вас понял!

Родригес отключил рацию.

— Вот и доказательство! Послезавтра они отправляются в путь и, конечно же, не в Санта-Клару. Павон, все группы действия послезавтра с трех часов тридцати приводите в боевую готовность. Особенно по направлению Батабано и Пинар-дель-Рио. Раз они действуют из Гаваны, восточные провинции страны, видимо, не входят в их задание. А там пока все тихо. Рамиро Фернандес, ты с нами?

— Конечно! Хочу видеть. Может, кто из знакомых. Скажи, Педро, а как вышли на механика?

— По деталям собрали описание автомашины «охотников» и очень смутно — людей. Одна старушка из Сокорро, которую они отказались подвезти, хотела пожаловаться сыну, посмотрела на номерной знак и заметила, что он не местный. Однако она вспомнила: он был синим — частная машина — и оканчивался на «44». Этого оказалось достаточно. ЭВМ тут же выдала, что «доджей» всего пять. Ну, а дальше ошибки не могло быть. Павон, сейчас к нам должен приехать компаньеро Флавио Баррето, начальник санэпидемслужбы Минсельхоза. Прошу тебя встретить его, привести сюда и побыть с ним, пока я отлучусь на доклад.

Как только майор Павон вышел, Педро Родригос спросил:

— Как Марта? И дочурка?

— Дочка — радость моя. А Марта… Педро, боюсь сглазить. Кругом только и слышишь; «Ушел», «ушла», «надо что-то делать»… Разводов почти столько же, сколько и браков. У нее сложная работа в житейском смысле. Профессия такая… Но у меня нет сомнений. Каждую свободную минуту она старается провести со мной. Скучает. Да и я часто отлучаюсь и возвращаюсь поздно домой. Она говорит:

«Гуахиро», я не ревную. Всякий раз, когда в сердце — я же женщина и люблю — вдруг пробежит холодок, я вспоминаю твои глаза, вспоминаю, как в Майами ты глядел на меня, когда передавал пачку денег, завернутую в туалетную бумагу».

— Это было?

— Я срочно уезжал в Гавану, знал, что навсегда, а за мной ходила «тень», и я не хотел подвергать опасности Марту. На туалетной бумаге — иного выхода не было — я тогда написал ей, чтоб немедленно летела в Мексику и явилась к нашему консулу. Она ничего про мои дела не знала, и это предложение равносильно было приглашению ее на электрический стул. И она поехала! Потому что любила. И я ей верю! И очень счастлив.

— Давай, «Гуахиро», как закончим это дело, вместе вчетвером поедем отдыхать. В Сороа, например, или Виньялес.

75

Сентраль — сахарный завод (исп.).