Страница 3 из 56
— Лейтенанты скрытные. Парни, которые опасаются того, что могут сами стать гомиками, если дать им такую возможность. Они терпеть не могут гомиков, потому что те являются для них искушением.
— Ты сейчас всего лишь отвечаешь любезностью на любезность.
— Может быть.
— Так или иначе, но в поселке по горло было проблем и без… того, что у нас творилось. Могло быть поставлено под угрозу осуществление всего проекта из-за кого-нибудь вроде твоего братца.
— И дело приняло настолько серьезный оборот, что у нас возникла необходимость в штатных убийцах?
Дело действительно было очень серьезным на этот раз.
Неожиданно до Картера дошло, что он незаметно для самого себя стал собственным адвокатом в воображаемом суде. Если ему удастся втолковать Альфу, что его не следует подвергать смертной казни за содеянное, он сумеет убедить и всех остальных. Если же он не преуспеет в этом, — что ж, в таком случае ему придется уничтожить купол или умереть самому Поэтому он продолжал, вкладывая в свои слова максимум убедительности.
— Понимаешь, Альф, у поселка существует две цели. Первая — выяснить, в состоянии ли человек жить в такой окружающей среде. Вторая — вступить в контакт с марсианами. Сейчас нас в поселке всего лишь пятнадцать человек…
— Двенадцать. Тринадцать станет только мосле моего возвращения.
— Четырнадцать, если мы вернемся вместе. Так вот. Каждый из нас в большей или меньшей степени необходим для функционирования поселка. Но вот я нужен для осуществления обеих этих целей. Я по профессии эколог, Альф. В мои обязанности входит не только предотвращать гибель поселка из-за того или иного нарушения экологического равновесия, но и выяснить, как же все-таки живут марсиане в такой малопригодной для жизни среде, чем они дышат, чем питаются, какова взаимозависимость различных форм жизни на Марсе. Понятно?
— Еще бы. А что же тогда можно сказать в отношении Лью? Насколько он был необходим?
— Мы вполне можем обойтись и без него. Он был всего лишь радистом. По меньшей мере двое из участников этой экспедиции получили достаточную подготовку, чтобы справиться с поддержанием связи.
— Ты меня просто осчастливил своим откровением. А нельзя ли то же самое сказать и о тебе самом?
Тут Картер задумался. Мозг его лихорадочно работал. Да, Гендет, например, в состоянии при самой небольшой поддержке со стороны остальных обеспечить нормальную эксплуатацию систем жизнеобеспечения поселка. Но…
С марсианской экологией шутки плохи. Это тебе не…
— Нет никакой особой марсианской экологии. Джек, разве кому-нибудь удалось найти другие следы хоть какой-нибудь жизни на Марсе, кроме той, по внешнему виду напоминающей человека мумию? Ты не можешь вести экологические исследования, не располагая хоть какими-нибудь фактами, на основании которых можно делать свои дедуктивные умозаключения. Тебе просто нечего здесь исследовать. Так какой же тогда от тебя здесь прок?
Картер продолжал говорить. Он приводил все новые и новые аргументы, а тем временем солнце утонуло в пучине песчаного моря, и мгновенно все вокруг погрузилось в непроглядную тьму. Он понимал всю бесполезность нынешнего своего красноречия. Рассудок Альфа был сейчас наглухо закрыт для него.
К заходу солнца купол был уже натянут снова, и мучительно пронзительный вой, которым сопровождалось заполнение купола воздухом, пригодным для дыхания, сменился последними усталыми вздохами сопел воздушного генератора. Старший лейтенант Шют расстегнул зажимы у себя на плечах и поднял гермошлем, оставаясь тем не менее начеку, чтобы мгновенно захлопнуть его снова, если воздух окажется слишком разреженным. Но воздух был уже в норме. Он отложил шлем в сторону и просигналил своим людям, внимательно следившим за его действиями, поднятием двух больших пальцев.
Ритуал есть ритуал. Эти двенадцать человек прекрасно понимали, что воздух уже вполне пригоден для дыхания, но они очень серьезно относятся к установившимся обычаям, и наиболее свято соблюдавшимся ритуалом здесь было именно то, что старший по должности руководитель застегивает свой гермошлем последним, а разгерметизацию производит первым. Люди быстро поснимали свои скафандры и приступили к выполнению обычных своих обязанностей. Некоторые из них прошли на кухню, чтобы ликвидировать беспорядок после вакуумирования и дать возможность Харли заняться приготовлением обеда.
Шют остановил проходившее мимо Ли Казенса.
— Ли, можно отвлечь вас на пару минут?
— Разумеется, Старший.
Шют давно уже стал «старшим» для всех обитателей поселка.
— Мне нужна ваша помощь в качестве литератора, — сказал Шют. — Я собираюсь послать весьма сложный рапорт тогда, когда мы окажемся в пределах досягаемости Земли, и мне хочется, чтобы он был, насколько это возможно, поубедительнее.
— Прекрасно. Дайте мне поглядеть на него.
Включились десять уличных фонарей, разогнав тьму, которая неожиданно пала на поселок. Шют вместе с Казенсом прошел в свой персональный сборный домик, открыл сейф и передал Казенсу рукопись. Казенс приподнял ее, как бы взвешивая.
— Солидно, — сказал он. — Неплохо было бы подсократить.
— Ради Бога, все, что вы сочтете необходимым!
— Держу пари, что смогу это сделать.
Казенс ухмыльнулся, затем опустился на койку и начал читать. Десятью минутами позже он спросил:
— И каков же процент гомосексуалистов среди личного состава Флота?
— Не имею ни малейшего представления.
— В таком случае ваш рапорт не может быть достаточно убедительным свидетельством важности проблемы. Ведь до сих пор на поднималась разве что в шуточных куплетах.
— Вы правы.
Чуть позже Казенс вспомнил:
— Во многих школах в Англии практикуется совместное обучение. И таких школ с каждым годом становится все больше.
— Я знаю. Но нынешняя проблема актуальна среди мужчин, которые обучались в школах только для мальчиков, когда они были гораздо моложе.
— Тогда нужно изложить эти соображения в более доступной для понимания форме. Кстати, у вас самого в старших классах было совместное обучение?
— Нет.
— А «синие» были?
— Несколько. По меньшей мере по одному в каждом классе. Ребята постарше имели обыкновение наказывать с помощью гребных весел тех, на кого падали подозрения.
— И это помогало?
— Нет. Конечно же, нет.
— Итак, активизация гомосексуального поведения наблюдается в тех обществах, где налицо три основных условия: достаточное количество свободного времени, отсутствие женщин и строго соблюдаемый распорядок приема пищи.
— Я знаю.
— И что в нем самое худшее — так это ваша угроза передать изложенные в нем соображения в газеты. Будь я на вашем месте, я бы исключил подобную угрозу из рапорта.
— Будь на моем месте, вы бы вообще этого не сделали, — сказал Шют. — Каждый, кому приходится иметь дело с высшим военным начальством, прекрасно понимает, как сильно оно дрожит за свою собственную шкуру. Оно предпочитает подвергать нас любому риску, чем подвергнуть себя риску навлечь гнев разъяренной общественности. Только в Соединенных Штатах имеются сотни различных Лиг Благопристойности. Не знаю, может быть, даже тысячи. И все они набросятся на правительство, как гарпии, стоит только кому-то из руководства попытаться послать смешанный экипаж на Марс или куда-нибудь еще в космос. Единственный способ, с помощью которого у меня есть возможность заставить правительство хоть что-нибудь предпринять в этом направлении, это поставить его перед лицом еще более серьезной угрозы.
— Считайте, что вы победили. Это в самом деле более серьезная угроза.
— По вашему мнению, здесь есть еще что-нибудь лишнее, что можно было бы выбросить?
— О, чертовски много. Я пройдусь еще раз по вашему рапорту с красным карандашом в руке. Вы употребляете слишком много длинных и мудреных слов и злоупотребляете обобщениями. И еще — вам нужно привести примеры, иначе рапорт будет лишен должной убедительности.
— Я в таком случае погублю репутацию нескольких человек.