Воители (Сборник)

— Тут уж ничего не поделаешь. Нам крайне нужно обзавестись женщинами на Марсе, и притом совершенно безотлагательно. Раф и Тимми уже внутренне готовы к тому, чтобы буквально оплевать друг друга с ног до головы. Раф считает, что это он стал причиной смерти Лью, оставив его. Тимми же непрестанно отпускает колкости в его адрес.

— Ладно, — вынужден был согласиться Шют и встал со своего места.

Все то время, пока они обсуждали его рапорт, он сидел, выпрямив спину, как будто проглотил палку.

— Багги все еще в радиусе действия нашей рации? — сменил он тему.

— Они нас услышать не могут, но мы можем слушать переговоры между ними — чувствительность стационарной рации намного выше. Сейчас возле нее дежурит Тимми.

— Прекрасно. Я велю ему оставаться на связи, покуда они не окажутся вне радиуса слышимости. Как там у нас с обедом?

Как только село Солнце, на небе появился Фобос, он казался размытой формы полумесяцем из беспорядочно разбросанных движущихся световых точек. По мере своего подъема он становился все ярче, в течение нескольких часов пройдя все возможные лунные фазы. Затем он поднялся настолько высоко, что увидеть его можно было только задрав голову. Картеру же было не до того — ему нужно было не спускать глаз с треугольника пустыни, высвеченного фарами его марсохода. Лучи фар были бесцветны, но для адаптировавшегося к Марсу зрения Картера они окрашивали все в ярко-голубой цвет.

Он неплохо выбрал свой курс. Пустыня впереди него была совершенно ровной на добрую тысячу километров. Здесь не приходилось опасаться утесов, которые могут неожиданно возникнуть прямо перед марсоходом, заставив его совершать прыжки с помощью хвостовых ракет, а после такого прыжка вполне можно очутиться в ловушке, потеряв из виду Альфа, который, затаившись под утесом, затем сможет неожиданно на него напасть. Альфу предстоит поворачивать назад завтра, когда Солнце будет находиться в зените, и вот тогда-то Картер и одержит над ним верх.

Ибо Альф повернет назад, к куполу, А Картер сможет еще дальше углубиться в пустыню. Когда же Альф исчезнет за горизонтом и будет не в состоянии следить за маневрами Картера, тот повернет направо или налево, пройдет так примерно с час, а затем последует за Альфом параллельным курсом. Он будет в пределах видимости из купола на час позже после Альфа, имея в запасе три часа на обдумывание плана действий.

Затем наступит самое трудное. Определенно кто-то будет нести охрану. Картеру нужно будет прорваться через охрану — которая может быть вооружена ракетницей, — раскупорить купол и каким-то образом завладеть запасом кислородных баллонов. Разгерметизация купола, по всей вероятности, погубит всех, кто будет находиться внутри, но обязательно еще останется кто-нибудь снаружи, облаченный в скафандр, и таких может быть оказаться несколько. Ему придется загрузить частью кислородных баллонов свой багги и открыть вентили остальных до того, как кто-нибудь еще успеет до них добраться.

Что его больше всего беспокоило, так это возможность попасть под огонь ракетницы перед прорывом купола. Но, может быть, ему удастся просто прицелиться получше и осуществить прорыв одним, точно выверенным броском багги. Об этом он подумает позже, сообразуясь с обстоятельствами.

Веки его налились тяжестью, руки замлели. Но он не осмеливался снизить скорость, заставлял себя бодрствовать.

Несколько раз он серьезно прикидывал, а не раздавить ли радиомаячок, смонтированный в его скафандре? Непрерывно передаваемый прерывистый сигнал этой штуковины может помочь Альфу отыскать его в любое время, когда ему захочется. Но Альф и так может его найти без особого труда. Его фары неотступно следовали за Картером, не приближаясь, но и не отставая. Вот если бы ему удалось выйти за пределы видимости Альфа, можно было и разделаться с маячком. А пока лучше подождать.

Звезды догорали над черным горизонтом в западной части неба, снова на небе взошел Фобос, на сей раз он был куда ярче, однако снова очень быстро так высоко поднялся над головой, что потерялся из виду. А над треугольником, постоянно высвечиваемым фарами Картера, показался теперь Деймос.

Затем неожиданно наступил день. Звезды все еще продолжали сиять на черно-красном небе. Впереди лежал кратер — стеклянное блюдце посреди пустыни — не слишком большой, так что объехать его не составляло особого труда. Картер свернул налево. Багги позади него тоже повернул.

Картер отсосал немного воды и питательного раствора из сосков у себя в гермошлеме и снова сосредоточил все свое внимание на управлении марсоходом. Но глаза, казалось, были уже как бы обсыпаны мельчайшим марсианским песком.

— Доброе утро, — раздался вдруг голос.

— Доброе. Хорошо выспался?

— Не очень. Проспал всего лишь шесть часов, да и то урывками. Я все время беспокоился о том, чтобы ты не повернул неожиданно и не оторвался от меня.

Картера бросило сначала в жар, затем в холод. И только после этого до него дошло, что Альф подтрунивает над ним. Он, разумеется, спал ничуть не больше, чем сам Картер.

— Ну-ка погляди направо от себя, — предложил Альф.

Справа от них высилась стена кратера. И — Картер посмотрел еще раз, чтобы удостовериться, что это ему не привиделось, — над ней, на фоне красного неба виднелся силуэт, очень напоминающий человеческий. В одной руке это существо держало что-то тонкое и длинное.

— Марсианин, — тихо произнес Картер.

Нисколько не колеблясь, он развернул свой багги, чтобы взобраться на стену. Впереди него, с промежутком в секунду, взорвались две ракеты, и он лихорадочно повернул штурвал до отказа влево.

— Черт побери, Альф! Да ведь это же МАРСИАНИН! Нам непременно нужно догнать его!

Силуэт исчез. Можно было не сомневаться, что марсианин пустился наутек, спасая свою жизнь, как только увидал ракеты.

Альф ничего не ответил. И Картер поехал дальше, огибая кратер, но убийственная ярость все больше овладевала им.

Было одиннадцать часов. Над западной частью горизонта поднялись вершины гряды холмов.

— Меня прямо-таки распирает любопытство, — признался Альф, — мне очень хочется узнать, что бы ты сказал этому марсианину?

Голос Картера звучал натянуто и резко.

— А какое это имеет значение?

— Ну, максимум того, что ты в состоянии был бы сделать, — это насмерть перепугать его. Ведь когда мы все-таки войдем с ними в контакт, нам придется все делать только в строгом соответствии, с первоначальными планами.

Картер заскрежетал зубами. Даже если бы не было этого несчастного случая, завершившегося гибелью Лью Хэрнесса, невозможно было заранее предугадать, сколько времени уйдет на осуществление плана по составлению необходимого для переводов словаря. А план этот включал в себя три этапа: пересылка фотографий с надписями на стенах колодцев-крематориев на Землю, где мощные компьютеры могли бы перевести их на понятный землянам язык; составление посланий на их языке, которые можно было бы оставить поблизости от колодцев, где их могли бы найти марсиане; а затем — ожидание того момента, когда марсиане сделают встречный шаг. Но не было никакой уверенности в том, что надписи на колодцах произведены на одном языке, а не на нескольких, как и в том, что даже если язык и был одним и тем же, то он не претерпел существенных изменений за тысячи лет, и современные марсиане способны читать надписи, сделанные их собственными, но такими теперь далекими предками. Не было также причин считать само собой разумеющимся, что марсиан сколько-нибудь интересуют существа, живущие в надувном баллоне, независимо от того, умеют ли эти непрошеные гости писать на родном языке марсиан.

Интересная мысль…

— Альф, ты ведь лингвист, — произнес в микрофон Картер.

Ответа не последовало.

— Альф, мы с тобою говорили о том, нуждается ли поселок в Лью и нуждается ли он во мне. А что можно сказать о тебе? Без тебя нам никогда и ни за что не перевести надписи на стенках колодцев.