Страница 47 из 50
— Нет. — припечатал Соболев, — Общая причина есть — независимые специалисты доложили бы в свои семьи или мне о ваших, так сказать личных инициативах.
— Лорд Соболев, — Осе был собран и чуть ехиден, — мы все прекрасно знаем, что обязанность вашей семьи «выбраковывать паршивых овец», но и вы сами должны помнить, что для любого обвинения у вас должны быть совершенно четкие и неопровержимые основания. Вы ведь помните причины, по которым так рано приняли руководство семьей?
— Конечно помню, лорд Осе, — эта фраза прозвучала как обещание уничтожить оппонента, помолчав, Соболев продолжил, — Несколько месяцев назад ко мне обратилась некст Викен, кто-то установил за ней слежку и собрал личную информацию, с помощью которой пытался навредить ей. В результате расследования было установлено, что слежка проводилась со спутников Лауте.
Сенсато всем своим видом выразил «Ну надо же, какая паршивая овца среди нас».
— Да, этот инцидент можно полностью сбросить на Лауте, — обратился к Сенсато Соболев, — разве что у молодого лорда найдется запись, где его просят оказать услугу.
— Не найдется, — тоном приговоренного отозвался Лауте, — не было ни малейшей возможности записать. Только мое слово против слова лорда Осе, попросившего следить за некст Викен.
— Ложь! Не думайте, Лауте, что это вам поможет!
— Сколько времени велась слежка за некст Викен? — начал допрос Соболев.
— Почти два месяца.
— За кем еще следили?
— Некст Лодзь — два месяца, некст Грюндер — три пятидневки, леди Шур — почти три месяца, некст Ларин — три пятидневки, Тоцци и Эдера — месяц. И много по мелочи, по ситуации.
Повисла потрясенная тишина. Я озвучила вопрос, который вертелся у всех на уме.
— Спутники вообще работали по назначению?
Лауте отрицательно покачал головой.
— После того как мы выжили Аоки пять месяцев назад, спутники лишь двадцать процентов от загрузки работали на острова, лишь бы чтоб хватало для отчетности. Некст Викен была первой и Аоки, правда уже после завершения слежки наткнулся на следы, на изменение траекторий, — помолчав, Лауте добавил, — После первого убийства мы вернулись в нормальный режим работы.
— Лорд Лауте, вы понимаете, что все это значит? — мягко спросил Ларин.
Лауте совершенно потеряно на него посмотрел.
— Лишение имени… — тихо произнес он. Лишение имени так называлось расформирование семьи, такого не бывало десятилетиями и вот сначала Хоресы теперь Лауте.
— Я понимаю, что натворил. Единственное что хочу сказать — всю полученную информацию я передавал лорду Осе.
— Ложь! — Осе был бесподобен в своем презрении.
— Что ж, ложь или нет, все согласятся, что мы должны удостовериться, — резюмировал Соболев, — Мои спецы сейчас у вас дома, лорд Осе, не дергайтесь, санкции получены. Дайте доступ в инфо-хранители и заглушенную машину.
Осе прикрыл глаза, он казался совершенно спокойным.
— Нет, вы не имеете права.
— Что ж, лорды, — Ларин был все также спокоен и деловит, — Кто за вынесение вотума недоверия семьям Осе и Сенсато? Вы, Лауте, не голосуете.
Это называется — не захотели по-хорошему будет по-плохому. Если бы Осе был невиновен, то дал бы доступ к личной информации и снял бы с себя подозрения, теперь же при вынесении вотума недоверия их ждет комплексная проверка и переформирование семьи. Именно вотума боялись Синоби и Шур, когда делали предложение мне и Даниэлю — при проверке им бы не удалось скрыть, что в их рядах так долго был предатель сдававший своих.
Мы все без сомнения положили руки на сканеры, Арженте и Рау ни на кого не глядя тоже. Они понимали, что если сейчас не проголосуют, то Ларин просто поставит вопрос о недоверии не только Осе и Сенсато, но и Рау с Арженте.
— Кто за то, чтобы отложить официальное заявление о «Лишении имени» Лауте до окончания проверки семей Осе и Сенсато?
Опять все за.
— В завершении нашего заседания я хотел бы поблагодарить некст Викен за безупречное выполнение контракта, — завершил лорд Ларин, — Встречаемся через десять дней, лорд Соболев сделает предварительный отчет.
Если обычно после совета все разбиваются на группки, кто-то остается и беседует, то в этот раз все молча покинули зал один за другим.
Ну что ж Осе, конечно, матерый интриган и очень умен, но думаю с системой ему не справиться. Ведь Соболев получил карт-бланш, доступ к любой информации, допросы всех членов семей, даже допросы под веритас — скрыть что-либо при таком массированном налете практически не возможно. Плюс обозленные Аоки вывернут все наизнанку и найдут если не сам компромат, то его следы уж точно, а этого будет достаточно.
Мда… Грустно. Кризис за кризисом. Не внешняя угроза так внутренняя. Все понимают, что надо любой ценой удержать Лауте от лишения имени, иначе положение всех безопасников в Совете Семей очень пошатнется — будут смотреть как на вырожденцев грызущихся между собой, ведь лишь два года назад Хоресов расформировали и заменили Ташинами.
Даниэль нервничал и хотел знать, что произошло, но увидев меня, решил отложить вопросы. Я созвонилась с семьей Этани и извинившись, что так поздно, напросилась на восстановление лица, секретарь отреагировала спокойно, сказав, что если я готова платить за работу специалиста в неурочное время, то пожалуйста.
Через час я уже лежала на кушетке, и мне на лицо пристраивали маску-вытяжку, а уставший Даниэль умащивался в кресле, чтобы дремать.
Утром я встала с ощущением, что меня долго били по лицу, причем и выглядела я согласно ощущениям — ускоренные рассасывания моделирующих инъекций всегда болезненны и нормальным лицо становится спустя сутки, а то и двое.
К еле сдерживаемой радости Даниэля мы наконец-то полетели к себе в поместье. Мой братец соскучился по мне настолько, что проявил удивительную для себя настойчивость и напористость, я только диву давалась. Голод выгнал нас из постели во второй половине дня, Даниэль попытался что-то приготовить, но я, похватав первое попавшееся съестное, отвлекла его от этого дурацкого занятия ради куда более приятного процесса. В самый интересный момент показалась Гифти, ошарашено встав на пороге кухни, она принялась изучать нас и то, что мы делали, пришлось метнуть в нее подвернувшейся под руку чашкой, зрители нам не нужны.
Вечером, уже полностью насытившись друг другом, мы сидели на веранде, наблюдая закат.
— Странно, что Синоби никак не дал о себе знать, — с довольной улыбкой произнес Даниэль. Аррен действительно повадился прилетать в выходные или меня выдергивать к себе, не давая нам с Даниэлем провести целый день вместе, мол, хватит ему и того, что будние дни все его.
— Думаю, что еще пару дней в запасе у нас есть, — ответила я и рассказала о мести.
Даниэль выслушал, все обдумал…
— А Криста не обозлится, что ты на нее Синоби натравила.
— Не должна. Не настолько же она невменяемая, должна понимать, что не права. И перестань называть ее Кристой! — и я больно укусила его за плечо.
— Не перестану, — ответил он, потирая место укуса.
— Ну тогда можешь спать здесь, можешь даже Гифти взять чтоб грела тебя.
Утро началось с того, что меня вызванивал Крутецкий.
— Доброе утро, — раздался его жизнерадостный голос.
— Доброе, — «чтоб ты сдох»
— Леди некст Викен, а вы нам очень нужны, — игриво продолжил он.
— Если ваш Васенька опять кого-то сожрал, я его пристрелю, — у меня перед глазами встала наглая, как будто смеющаяся морда сервала.
— Нет, Васенька ведет себя хорошо и ест только купленных кроликов.
Я застонала в голос, маленьких кроликов покупают деткам, которым еще рано иметь кошку.
— Надеюсь, ни один ребенок синто это не видит, — с угрозой сказала я.
— Здесь нет детей-синто, но тропезский посол начинает кричать каждый раз, как видит Васеньку с тушкой в зубах.
— Вы из-за этого звоните, тропезец кричит и будит вас в такую рань?
— Вы что, леди некст Викен, солнце уже два часа как встало.