Страница 30 из 50
— Твари! Чтоб вас так в гостях всю жизнь принимали! — в сердцах крикнула я, и увидела голого Вольнова, прибежавшего на мой крик. Тот в досаде сплюнул.
— Иди ты спать! — раздраженно сказал он Раджу. Тот довольный отправился к лестнице, еще и мне подмигнул, тварь редкостная, Вольнов тем временем без лишних слов скрылся. Я была настолько взвинчена, что о досыпании не могло быть и речи. Решив, что нет худа без добра, я пошла в ванную и вдоволь наплескалась там, почистила вещи, еще и корни волос успела подкрасить, два дня уже прошло, а не известно когда будет следующая возможность нормально принять ванну. Примирившись с Судьбой, я вышла из ванной и пошла будить Вольнова, конечно, хотелось растолкать Раджа, но эта месть могла быть себе дороже.
Вольнов уже не спал.
— Выпусти меня, — негромко попросила я.
Он молча кивнул и сполз с кровати, обкрутившись простыней, какие мы стеснительные и воспитанные.
— Не шибко доверяй этому толсину, — вместо прощания сказал он мне.
— Угу, — согласилась я и вышла под красные лучи восходящего солнца.
Красота то какая…
В прелести раннего утра мысли об убийствах и предательстве казались кощунственными и я позволила себе полчаса просто посидеть и полюбоваться на изменчивость красок, лучи в листве, росу на траве… Это помогло мне почувствовать себя отдохнувшей и с новыми силами войти в этот день, который вряд ли окажется спокойнее вчерашнего.
Мейко долго не просыпался и не отвечал на мой вызов, я уже начала переживать, что вот-вот выйдет охранник-консьерж. Наконец мой напарник отозвался сонным голосом, и я злобно прошипела
— Пусти меня.
Через минуту в одних шортах он был внизу, я, ради соблюдения легенды, с радостным писком повисла у него на шее и мы поднялись в его комнатку. Я не дала парнишке расслабиться и опять погнала его вниз, на этот раз за едой. Когда он вернулся, я сытно позавтракала и выспросила у него слухи об убийствах. Да, действительно, больше всего обвиняли русов, мол, убийства происходили в зоне проживания русов и хинов, хины своих не убивали — это даже не обсуждается, значит русы.
— Но ведь первое и второе убийство произошло там, где русов нет… — сама себе сказала я.
— Нет, — возразил Мейко, — на этой половине Белого острова нет евсов, а то что русы живут в паре километров от той же «Хризантемы» возле которой убили первого не означает, что русов ТАМ нет.
— Но ведь и евсам перейти на эту половину острова не проблема, — парировала я.
Мейко отрицательно помотал головой.
— От общежитий евсов до наших километров семь-восемь, на своих ногах идти это больше часа, следовательно, чтоб евс попал на нашу половину ему нужен пузырь, а передвижение пузырей лимитировано и отслеживается, равно как и поездки на монорельсе.
Помолчав, Мейко продолжил
— Я не исключаю полностью возможности, что это евсы, как и не исключаю, что это кто-то из наших, значимых, окончательно умом повредился, но вероятнее всего русы.
— Да ну зачем им это? Если оставить версию о психе…
— А зачем ее оставлять? Я думаю это просто психопат, кончающий от запаха крови, — зло сказал он и отвернулся.
— Мейко, — мягко сказала я, — ты забыл что вчера было?
— Я не забыл! Я не видел и не знаю ничего, — с обидой сказал он.
— Двое в кольчужных комбинезонах напали на толсина, они не были психопатами, действуя взвешенно и слаженно. И они отступили лишь потому, что решили, что у Вольнова и Раджа есть оружие, ну… вопрос о парализаторах подразумевал, что если у нападающих их нет, то они нашим спасателям не страшны.
Мейко усиленно соображая кивнул, дескать, понял.
— Так вот, исходя из вчерашнего, версию о безумном психе, купающемся в крови, можно отбросить.
— Угу, — Мейко задумался так, что у него аж глаза расфокусировались. Я сдерживала улыбку, забавно — этот парнишка младше меня от силы года на четыре, а вызывает у меня чуть ли не материнские чувства.
— А ты не думаешь, — медленно сказал он, — что вчерашнее было для отвода глаз? Чтобы тот второзначный втерся к вам в доверие или полностью отвел от себя все подозрения?
Я сидела и что называется «обтекала», вот тебе и умильный ребенок…
— Да, такую мысль пока нельзя сбрасывать с доски, — выдавила я.
Парнишка молча кивнул и стал собираться.
— Мейко, — позвала я в спину.
— Что?
— Ты «Собственность Императора»? — спросила я.
Он присел на кровать, как-то настороженно глядя на меня.
— Ну а кем же мне еще быть? Я ведь сказал, что мы жили очень бедно, — неожиданно враждебно сказал он.
— Да чего ты так вскинулся? — спросила я.
Он непонимающе на меня посмотрел, мы выглядели как отражение друг друга — на наших лицах застыло недоумение. Мейко вздохнул и опустил глаза.
— Работать там куда пошлют, жить где скажут, женщины не хотят выходить замуж за таких, женщины вообще таких не хотят… Ты ж сама видела тех дур…
Я придвинулась, обняв его, ладошкой подняла ему голову и заставила посмотреть на меня.
— Мейко, ты очень умный, тебе не будет и тридцати, когда ты все отработаешь и будешь сам себе хозяин. Ты найдешь хорошую, неиспорченную девушку, которая будет тебе любящей женой.
Он слабо улыбнулся…
— Я ж говорил, что ты хорошая…
— Да ну тебя, — смутилась я.
— А разве я говорил, что я на четвертом курсе? — вдруг спросил он.
— Ты на четвертом? А лет тебе сколько?
— Девятнадцать… Так откуда ты узнала что я очень умный? — он уже радостно улыбался, как будто никогда не грустил.
— Оттуда же откуда ты узнал, что я хорошая.
Мы рассмеялись и вдруг повисло напряжение, мы сидели обнимая друг друга и поцелуй был бы неизбежным и естественным… Но Мейко боялся сделать первый шаг, а я четко знала, что не хочу этого милого парнишку. Я потянулась и нежно поцеловала его в щеку, почти в уголок рта, он вздохнул, все поняв, и выпустил меня из объятий.
— Я почему завела этот разговор… Можно глянуть на метку? — сказала я.
Он удивился, но повернулся боком и приподнял короткие волосы, которые надежно прятали татуировку-клеймо. Да, я ничего не напутала, так и есть «Собственность Императора», а не «Отрицание Воли».
— Скажи, а Шинэ тоже была…?
— Нет, Шинэ гордилась тем, что она сама себе хозяйка, — подумав, он добавил, — и она жалела меня, как будто я чем-то болен. Но я доволен, Хейса, я счастлив, что я «Собственность Императора», — его прорвало, — ты правильно сказала, мне не будет и тридцати, а я буду свободным и второзначным, я закончу с отличием этот университет, чего бы мне это ни стоило, и меня уже ждет работа. А кто может похвастаться такой уверенностью в своем будущем? И пусть не рассказывают, что меня могут мобилизовать куда угодно и засунуть в какую-нибудь дыру. Мобилизовать и засунуть могут практически любого, а за меня Император заплатил, и заплатил немало, а у нас много чего творится, но высококлассными специалистами и учеными так просто не разбрасываются.
Я согласно кивала, пока он это все выплескивал, бедный мальчик, измученный пренебрежением сверстников и необходимостью карабкаться вверх.
— Ладно, извини, что я… так… — закончил он.
— Не извиняйся. Слушай, можно мне остаться здесь, в комнате, на день? Дашь мне карточку?
— Да, только, извини, я заберу порто-ком.
— Да, конечно. Спасибо.
Он не забрал сам порто-ком, а только вынул «связник» и бросил себе в рюкзачок. Разумная мера предосторожности, ведь я могла полезть в сети, куда не надо, а обвинили бы потом его.
— Ну я побежал… И я опять опоздаю на роботу, — напомнил он.
— Угу, — согласилась со всем я, и по-сестрински чмокнула его в щечку, он и этому был очень рад.
Оставшись одна, я связалась с Даниэлем и больше часа выкладывала события вчерашнего дня и ночи.
— Ну, вроде бы все, — наконец произнесла я, — А как у вас успехи?
— Ха, у нас — успехи! — по голосу было слышно, что он улыбается. — Лорду Соболеву на зуб лучше не попадаться. История с напульсником позволила начать полномасштабное внутреннее расследование, ведь вероятность, что замешан кто-то из университетчиков, очень велика. Соболеву дали карт-бланш, он быстренько сошелся с Аоки, и теперь в нашем распоряжении вся внутренняя информация университетчиков.