Страница 23 из 50
Я ушла и увела Даниэля, которого все время держала за руку, в коридоре он остановил меня и прижал спиной к себе, судя по дыханию, он беззвучно плакал. Я растворилась в объятии, мы действительно с ним половинки, раз можем так сливаться в единое целое, время исчезло…
Я подала ему платок, который все же стала носить с собой, смирившись со своей плаксивостью, он вытер лицо и мы не проронив ни слова пошли к выходу.
Выйдя из комфортного сумрака здания на яркое солнце, я четко осознала:
— Времени в обрез.
Я уходила от друзей, от мирной счастливой жизни к работе, к убийце хинов, которого надо найти и остановить. Даниэль шел рядом и я, казалось, чувствовала как он, также как и я «перестраивается».
— Так что за контракт? — спросил он, когда мы сели в флаер.
Я коротко рассказала и выдвинула примерный план моих действий. Даниэль тоже хотел подключиться, но я настояла на том, что на Университетские острова он не суется и будет моим связным и «второй головой», что я буду ему ежедневно отчитываться, а он из своего отстраненного положения что-то советовать.
В десять утра мы уже были на территории поместья-клиники семьи Этани, спецов по косметическому изменению внешности и наномаскам. Через четыре часа малоприятных процедур и ожидания, я смотрела на себя в зеркале — «экселенс», именно то, что нужно. Нос обрел некую оплывчатость, стал более плоским и широким, но не уродующим, веки слегка набухли, делая разрез глаз азиатским, но не классическим, а хорошо разбавленным, ресницы выкрашены в черный цвет и безжалостно подстрижены, губы стали чуть толще и выпуклее, эта перемена мне нравится больше всего, такие губы делают лицо мягким и нежным. Волосы ставшие прямыми и тяжелыми выкрашены в темно-коричневый с красным отливом, причем корни закрашены черным, брови тоже. Это не слишком удобно, надо будет каждый вечер следить за корнями, чтоб не проявился мой русый цвет, но я не хотела делать с волосами что-то радикальное, ведь только-только их отрастила до прежней длины. В итоге на меня из зеркала смотрела хинка разбавленных кровей, и понять разбавление это аристократичное или наоборот было нельзя. Так могла выглядеть и дочь кого-то из «золотой сотни», и девушка из третьего сословия, родители которой такие же «разбавленные» азиаты. Желая подчеркнуть первый вариант, я нанесла рисунок — желтый дракон извивается под левой грудью, причем выглядел он так, будто татуировку пытались вывести. Может быть я излишне увлеклась своим образом, но с другой стороны — внимание к мелочам, это то что отличает профессионала.
Глава 3. Университетские острова. Белый остров
Меня явственно ущипнули за попу, я на мгновение замерла, решая, что же делать… решила. Сноровисто вернула кружки с подноса на стол и с разворота врезала тонким металлическим подносом в лоб худосочному смуглому брюнету, раздался звук подобный удару колокола, в баре стало очень тихо, я моментально сгребла кружки и двинулась прочь от столика в спасительную кухню. Я успела отойти на несколько шагов, когда ущипнувший очнулся и кинулся за мной, я не побежала, я шла очень быстро и бежать было нельзя. Краем глаза я увидела как преследователь нелепо взмахнув руками падает на пол, ему поставили подножку, дойдя до дверей кухни я оглянулась.
— Ты что? — на русском взревел худосочный в лицо такому же смуглому и чернявому, только в два раза более широкому парню.
— А ты что? — спокойно ответил тот.
— Она меня ударила!
— А ты ее за зад ущипнул.
— Да эта шлюха мне весь вечер глазки строила!
— Да не звизди — с насмешкой ответил широкий и его друзья засмеялись вместе с ним. Худосочный развернулся и с тихими ругательствами пошел за свой столик. Хозяин бара за локоть втащил меня в кухню.
— Что ты себе позволяешь? — прокричал он.
— Руки.
От моего слова, его рука державшая меня отдернулась, а его запал поорать несколько утих.
— Я ударила в лоб, ему никакого вреда это не принесло, максимум будет небольшая шишка — это раз, — начала я, — я никому не позволю себя лапать и щипать — это два, — продолжила я, не давая себя перебить, — и если вас это не устраивает, я разворачиваюсь и ухожу — это три.
Хозяин сверлил меня взглядом, я спокойно без вызова смотрела на него.
— Если он подаст на тебя жалобу, сама будешь разбираться.
Я пожала плечами.
— Поменяешься с Мейко столами.
Я кивнула и пошла искать Мейко, второго официанта в этом заведении. Не пойму, зачем в баре официанты, почему самому нельзя взять за стойкой пиво и порцию закуски, почему надо звать, заказывать, ждать? Иностранцы… Даже хозяин-синто был мне неприятен, тем что растерял присущую нам вежливость и чувство собственного достоинства, хотя может он такой только с иностранцами, а общаясь с нашими становится нормальным? Нет, вряд ли…
Я нормально доработала до конца смены с удивлением понимая, что зверски устала. Единственное что могло меня оправдать, это бессонная ночь у Грюндеров накануне, как-то не верилось, что еще сегодня утром я выясняла отношения с Даниэлем.
Мейко, милый парнишка, помог мне поставить стулья сиденьями на столы и выпустить уборщиков. Хозяин такой же изможденный, как и мы, еще возился заправляя пивоварню
— Ходите только по центральным аллеям, — буркнул он нам вместо прощания. Мда… То ли заботился, то ли боялся потерять новообретенную официантку, ведь я устроилась на место последней жертвы Шинэ Тхе.
Мы не спеша шли вдвоем с Мейко, я наслаждалась свежим прохладным воздухом.
— На каком ты? — поинтересовался Мейко.
— А ты на каком? — нагло перекинула я вопрос.
— Инженерия транс-перемещений, теоретика, — ответил он.
Я уважительно хмыкнула, теоретика транс-перемещений это то, что так и не уложилось в моей голове.
— Прикладное синтезирование, еда, — кисло отозвалась я.
— Ну что ж, это востребовано, — успокоил меня юный гений.
Мы шли к общежитию Мейко, когда оно уже показалось за очередным поворотом, он спохватился.
— А что ж ты? Ты в нашем общежитии?
Я замялась, это было самое уязвимое место моего плана, и сыграть надо тонко и четко.
— Не переживай за меня, — ответила я.
— Шинэ тоже так говорила.
— Какой она была?
Мейко пожал плечами.
— Сильной, самостоятельной, умной… хорошей она была. Да и ты хорошая.
— Откуда ты знаешь? — удивилась я.
Он улыбнулся и пожал плечами, дите, какое же он еще дите.
— У тебя такой странный акцент, — вдруг сказал он.
Я внутренне напряглась, мы общались на хинском и я думала, что мой хинский безупречен.
— Акцент? — переспросила я.
— Ну не акцент, а такая правильная речь, как будто ты толсин из столицы.
Я шла опустив глаза на носки своих сапожек. Да, речь правильная и это подтверждает мою легенду.
— Так где ты живешь? — вернулся к теме Мейко.
— Рядом, — и я ткнула наугад в двухэтажные домики-соты.
— Ты не можешь жить в сотах, это слишком дорого, — рассудительно парировал он.
— Мейко, не лезь не в свое дело, — мягко и устало попросила я.
Он остановился и повернулся ко мне лицом.
— Я могу провести тебя к себе сказав, что ты моя девушка.
Я отвела взгляд в сторону.
— Я не смогу дать тебе того, что ты хочешь, — чужим голосом ответила я.
— Да, я понимаю, — с горечью ответил он, — и ни на что не рассчитываю.
Я с надеждой посмотрела ему в глаза, он улыбнулся, я тоже улыбнулась и кивнула.
— Только подыграй мне хоть немного, — попросил он.
— Конечно.
Мы вошли в общежитие обнявшись, Мейко открывал все двери своей карточкой, у меня тоже была подобная, только я могла отпереть любую дверь в любом общежитии, естественно я не спешила ею хвастаться, да и нашим университетчикам очень легко отследить меня по ней. Комнатка Мейко оказалась крохотной, как каюта, кровать можно было выдвинуть так, чтобы помещались двое, но тогда закрывался доступ к столу, стоящему у окна, хорошо хоть в душ дверь открывалась вовнутрь, и при разложенной кровати в него все же можно было зайти. Меня поразили чистота и порядок, Мейко не производил впечатления пунктуального и зацикленного на аккуратности парня.