Страница 22 из 50
Снежинка, устало вздохнув, ввела меня в курс дела. Искре было совсем худо, да и ребенку тоже, какая-то редкая несовместимость, выражение «порченная кровь Чеширов» прозвучало несколько раз. В общем Снежинке надоело смотреть на обоюдные мучения Искры и Грюнда и она договорилась с Первым, что тот позволяет племяннику-нексту вырастить ребенка в репликаторе, а она выносит сына лорда. Грюнд попытался было «взбрыкнуть», но ему быстро «вправили мозги» на два голоса «Ты должен был сам это предложить, если ты меня любишь и хочешь дочку» — это партия Искры, «Ты должен был сам это предложить, ведь мне все равно от тебя не родить, второго ребенка тебе не позволят» — это партия Снежинки. В итоге все довольны и счастливы, а лорд Грюндер больше всех, ведь его первый и пока единственный сын сменил семью, став генохранителем, это почетно, но не радостно для отца, желавшего передать дело сыну, а тут вдруг такой шанс начать все сначала.
И вот, этой ночью дочка Гедрика некст Грюндера и Искры Джиоя-Грюндер должна появиться на свет. А генохранители по своему обыкновению молчат, и ничего о здоровье малышки не говорят, вот Искру с Грюндом и трясет. Грюнд заперся в своем кабинете, Искра безумолку говорит и говорит, Снежинка на грани исчерпания запаса прочности.
Я вовремя.
Снежинку отправила в кровать — спать, Искру повесила на Даниэля, слушать он умеет как никто другой, сама отправилась к Грюнду. Когда наконец вломилась в его кабинет, то увидела вживую насколько он все же страшен в гневе. Потом Грюнд запертым лигром метался по кабинету, наверное раз десять повторив, что ребенок должен был родиться еще днем, в полдень, а уже полночь. Воспользовавшись тем, что он на минутку рухнул в кресло, я его мягко отключила. Надеюсь, он простит мне потом столь хамский поступок, ведь сделано было для его же блага.
В три часа ночи Искра затихла обессилев, уснула положив голову на колени Даниэлю, Снежинка мирно спала, а Грюнд был все еще в глубоком сне.
Я испытывала странную тихую радость от происходящего, от того что угомонила хаос царивший до моего появления. Хочется думать, что я радуюсь давно не выпадавшей возможности покомандовать, хотя если быть честной самой с собой, это просто подтверждение слов мамы Яны — я «разрешитель проблем».
— С ума сойти, — еле слышно сказала я братцу.
Он согласно кивнул.
— Почему генохранители молчат? — так же тихо спросил он.
Пожала плечами
— Наверняка какие-то проблемы, и они не хотят ничего сообщать, пока не будут уверены, что ребенок выживет.
Посидев с Даниэлем, я вернулась в кабинет, и пристроившись в гостевом кресле задремала.
В шесть утра зазвонил визор, генохранители приглашали родителей на инорождение. Не до конца проснувшийся Грюнд в ступоре выслушал приглашение, диким взглядом посмотрел на солнечное окно, потом на меня.
— Ты не спишь, — на всякий случай сказала я, — бери Искру и летите.
Грюнд сорвался с кресла, перемахнул в прыжке через свой стол, я была столь удивлена этим, что не успела увернуться, он схватил меня и подбросил, как глупые дети подбрасывают оцелотов и сервалов, почти к потолку. Приземлилась я, частично на Грюнда, частично на свои ноги.
— На рождение! Значит она нормальный ребенок!
Гадский альбинос тормошил меня изо всех сил.
— Грюнд!!! — таким криком диких хищников останавливают.
— А?
— Бери Искру и летите, — спокойно сказала я.
— Ага, — и он напоследок еще раз хорошенько меня встряхнул.
Ровно через пять минут мы все высыпали из домика, Снежинка одним взглядом пресекла попытки оставить ее дома. Мы с Даниэлем под шумок попытались убраться восвояси, но нас выловили, грозно отчитали, и мы тоже отправились на инорождение.
Пока летели я вспомнила как инорождался мой сын Дариан, удивительное чудо… До сих пор не пойму как он мог жить в том странном живом мешке без воздуха…Умом то я понимаю, что это была полная имитация беременности, но когда видишь, что ребенок появляется оттуда, из тесного мешка… И жалко его и боязно даже взять в руки такого хрупкого и маленького… Хорошо что я была с няней, которая и заботится о нем сейчас, у нее всей этой дури в голове не было, она уверенно и нежно приняла его, успокоила. Я с облегчением и болью поняла, что она заменит ему меня. Сможет ли Искра так, сможет ли стать матерью, вот так, вдруг?
Даниэль мрачнел с каждой минутой, он отказался под благовидным предлогом присутствовать при инорождении Дариана и теперь ищет возможность отвертеться.
— Чего ты боишься? — спросила я, — Почему не хочешь видеть инорождение, ведь это такое чудо…
Он уставился на меня со странной смесью горечи и сарказма
— Это мерзко, — буркнул он отвернувшись.
Я сидела как будто облитая грязью с ног до головы.
— Что мерзко? — чужим голосом спросила я.
Лицо Даниэля исказила ярость.
— Мерзко, вот так рождать детей, из мешка!.. У них нет матери! Ты сама за все время только раз слетала в малышатник на полдня, ты мать?
Я не ожидала такого и не успела отгородиться, классический психологический «пробив» от которого нас учили защищаться, но сейчас я не хотела прятать и глушить эмоции, я их выплеснула.
— Да! Да я не мать! Я всего раз слетала на полдня! Но у моего сына есть мать! Ее зовут Элен Торсон-Валес! И у тебя была мать, хоть ты ее и не помнишь! Хоть ты и уверяешь себя, что ее никогда не было. Она кормила тебя грудью и вставала к тебе ночью, к тебе и твоей сестричке или братику. Я рада за своего сына! Слышишь рада! Что о нем заботится человек, для которого заботиться о таких малышах призвание, а не обязанность. Да! Мне стыдно оттого, что я понимаю, что была бы ему во сто крат худшей матерью! Потому и не летаю туда, я там не нужна, просто не нужна.
Я почти успокоилась, и продолжила
— У меня сейчас контракт, может на пятидневку, а может на месяц, что бы я делала, если бы ребенок был со мной?
— Отказалась от контракта — бросил Даниэль.
— Да, отказалась. А в результате, наша семья сдала бы свои позиции, наши соратники пострадали, а недоброжелатели возвысились. Замечательная перспектива и равноценный обмен! Ребенок рос бы с генетической матерью, а когда вырос, то не смог бы стать равноправным мужем той, которую любит, потому что его жизненные позиции слишком слабы, а мать в свое время не смогла позаботиться о положении семьи.
— Почему ты так уверена, что эта Торсон-Валес такая замечательная и хорошо заботится о нем? Почему ты уверена, что обо мне заботились, как о родном?
— Это Ташин, да? Это он все это вбил в твою голову?
Даниэль молчал.
— После завершения контракта мы вдвоем слетаем в малышатник, а сейчас ты будешь со мной, Грюндом и девчонками наблюдать за инорождением.
— Нет!
— Да! Это приказ некста.
— Слушаюсь, леди-сестра, — процедил он сквозь зубы.
Долетели мы в полном молчании, я была в шоке. Вот так вот вдруг, мы впервые серьезно поругались. Ну да ладно, этот нарыв давно надо было вскрыть… Ну и сволочь дядя Ташин, теперь я лучше понимаю почему Даниэль его так ненавидит, если бы он мне сейчас попался, неделю лежал бы в регенераторе.
Семейству Грюнда было не до нас, и они не обратили внимание на нашу с Даниэлем излишнюю напряженность.
Мы прошли обработку, инструктаж и наконец замерли перед «мешком», Искра очень волновалась, до дрожи, Грюнд наоборот успокоился, Снежинка в радостном волнении была уверена, что все будет хорошо, я тоже. Даниэль прикидывался каменным, давно с ним такого не было.
Когда Грюнд принял ребенка, мы все затаив дыхание смотрели на это крошечное чудо, у всех крутилось в голове, но никто не решался сказать «не альбинос». Жмурившаяся девочка вдруг открыла глазки — серые! У нас вырвался вздох. Она задумчиво посмотрела перед собой и опять их закрыла. Искра плакала от счастья и облегчения, Снежинка от радости, а я от умиления, наверное. Грюнд радостно и гордо улыбался, держа на руках свое продолжение, свою дочь. Так и стояли, высокий Грюнд с младенцем на руках и девчонки по обе стороны от него, смотрящие на маленькое чудо — так для меня теперь будет выглядеть счастье.