Страница 17 из 19
- Не соперники, - соглашается женщина, и я чувствую, что она улыбается. И это не спор ради спора. Ты меня невнимательно слушал. Все было сказано лишь затем, чтобы завершиться фразой: "жаль, что Франк один такой".
- Ты собираешься заняться тем же? Таскать за собой непосвященных? Дело хозяйское, конечно, но...
- Не говори ерунду. Я не подхожу для этой роли; общеизвестно, что я скверный Проводник. Мое дело - ходить туда, где никто из наших еще не бывал. И хожу я туда одна, или с тобой, ты ведь знаешь... Ты все про меня знаешь.
Моя фея вернулась, принесла длинный узкий стакан. В прозрачной жидкости плавали кубики льда, соломинку венчала лимонная долька. Она бесшумно поставила стакан на столик, рядом положила чек. Я полез в карман за деньгами, но она уже ушла: видимо я не был похож на человека, способного удрать, не расплатившись. По большому счету, впечатление сие обманчиво, но из этого кафе я убегать не собирался - еще чего! Я был твердо намерен стать его завсегдатаем.
Я сделал первый в своей жизни глоток джин-тоника, и вознес хвалу щедрым небесам, которые, наконец, потрудились излить на меня концентрат благодати. Это было здорово: найти свой напиток почти так же трудно, как встретить свою женщину. С пунктом номер два у меня пока ничего не получалось (впрочем, я не сетовал на судьбу: в таком деле процесс поиска весьма увлекателен сам по себе); зато пункт номер один был, наконец, осуществлен. Только что. Я расплылся в блаженной улыбке, закурил... и обругал себя последними словами. Теперь эти загадочные ребята в зале обнаружат мое присутствие и умолкнут. Или просто пересядут подальше: я сам на их месте именно так бы и поступил.
Голоса их, впрочем, умолкли несколько раньше, чем вспыхнула моя спичка: я машинально это отметил, хоть и был чрезвычайно увлечен дегустацией. А через несколько секунд стало понятно, почему мои загадочные незнакомцы замолчали: они просто закончили ужинать и собрались уходить. На пороге появилась парочка: миниатюрная белокурая женщина и мужчина средних лет, очень бледный, худощавый, с длинным лошадиным лицом и коротко подстриженной бородкой. Я посмотрел на них, и у меня перехватило дыхание. Впервые в жизни я был совершенно уверен, что встретил своих. "Голос крови" - так, что ли? Описать это ощущение невозможно: оно не было похоже ни на влюбленность, ни даже на симпатию, которая, случается, вспыхивает мгновенно между совершенно незнакомыми людьми. В организме бушевала адреналиновая буря, сердце буравило ребра, огненные молоточки охаживали виски, но на фоне столь экстремальной физиологической реакции я оставался спокойным и счастливым, каким на своей памяти не был никогда. Через несколько секунд стало полегче, однако твердая уверенность в том, что передо мной - свои, оставалась при мне. Странно вообще-то: к людям, особенно незнакомым, я, как правило, отношусь с равнодушной настороженностью это в лучшем случае. Однако сегодня все было странно...
- А этот как тут оказался? - наконец спросил мужчина у своей спутницы, бесцеремонно тыча в мою сторону перстом. - Или он тоже из наших? Но я его не знаю.
- И я не знаю. Может из наших, может - нет. Так сразу и не разберешь.
Она подошла ко мне, лучезарно улыбнулась и уставилась на меня с нескрываемым любопытством. В ее манерах было что-то детское, и это "что-то" действовало на меня обезоруживающе. Я не только терпел ее изучающий взгляд, но и был готов по первому требованию встать, покрутиться и даже раздеться, чтобы ей было удобнее производить осмотр.
- А как вы сюда попали? - наконец спросила она. Никаких там "извините пожалуйста", "позвольте полюбопытствовать", или "не-мог-ли-бы-вы-мне-ска-зать", - однако ее манеру обращаться нельзя было счесть невежливой, столько в ее голосе было неподдельной доброжелательности.
- Просто шел по улице, - растерянно объяснил я. - Вижу: новое кафе появилось. Поднялся по ступенькам, сел на веранде. Ничего особенного. А почему вы спрашиваете? - тут меня осенило, и я понимающе выпалил: - Вы - хозяева этого кафе, и вам интересно, как работает реклама?
Сказал эту чушь вслух и сам понял: идиот. Нет ничего глупее, чем объяснять невозможные вещи, цепляясь за обыденные конструкции: только ногти сорвешь, ерундой занимаясь. Прекрасная незнакомка, однако, не стала меня высмеивать, хоть и следовало бы.
- Да нет, - говорит, - как работает реклама, мне как раз не слишком интересно. Мне интересно, как вы смогли зайти в кафе, которого не существует. Оно могло бы быть, если бы некоторые обстоятельства сложились иначе. Но они сложились как сложились, поэтому никакого кафе тут нет. А это, - она сделала плавный жест рукой, как бы лаская воздух а метре на полом веранды, - всего лишь неосуществленная вероятность. Одна из. Это... Ну, собственно говоря, это и есть несбывшееся.
- Не морочь человеку голову. Для начала ему надо отсюда выбраться, вмешался ее бородатый спутник. - У тебя есть идеи?
- У меня? У меня нет никаких идей. Но все как-нибудь образуется... Помнишь, кто-то, то ли Рон, то ли Анна, говорил, что человек, лишенный судьбы, способен на все... мы еще тогда никак не могли взять в толк, о чем речь, помнишь?
- Это говорила Анна, - кивнул мужчина. - Но она у нас с приветом...
- Ну и что? В этом ее сила, - пожала плечами женщина. - Эй, а может быть, ты тоже лишился судьбы? - теперь она обращалась ко мне, легко сменив официальное "вы" на невесомое "ты". - Как думаешь, могло такое с тобой случиться?
- Со мной сегодня могло случиться все, что угодно, - вздохнул я. - Не далее как час назад я распутывал нитку, символизирующую мою прежнюю жизнь; в это время под дверью скулили демоны, но дух-хранитель дома, принявший облик старого толстого алкаша, их обезвредил, а потом улегся на мой потолок и велел мне убираться прочь из этого города... И это только десятая часть всего, что со мной сегодня случилось.
Сам не знаю, как меня угораздило все это им выложить. Впрочем, оно словно бы само собой рассказалось, без моего деятельного участия. Потому ли, что я был уверен, будто оказался, наконец, среди "своих", потому ли, что исповедь помогает бороться со стрессами, или просто джин-тоник мне язык развязал - но даже умолкнув я не испытал смутного сожаления о своей болтливости. Напротив, радовался, что у меня хватило духу заговорить о вещах, которые казались мне тогда чрезвычайно важными.
- Ну вот видишь? - белокурая женщина торжествующе подмигнула своему спутнику. - И так бывает.
- Какая у людей жизнь интересная! - его ирония была очевидна, но я не обиделся. Я не смог бы на них обидеться, даже если бы очень захотел.
- Я знаю, что тебе надо делать, - женщина, кажется, испытывала ко мне искреннюю симпатию. - Мы сейчас уйдем, и этого кафе не станет... по правде говоря, я просто не знаю, что будет с этим местом после того, как мы уйдем. Но, скорее всего, оно просто исчезнет, поскольку существует лишь потому, что мы выяснили, что оно могло бы быть... впрочем, ладно, это слишком сложно...
- А я куда денусь, когда все исчезнет? - сколь бы диковинными не казались мне ее речи, но мой инстинкт самосохранения - это нечто. Он работает, даже когда я сам не гожусь ни к черту.
- Хороший вопрос. Ответ на него можно получить лишь экспериментальным путем. Но я бы не советовала - без подготовки-то... Нет, ты сейчас сделаешь вот что. Ты закроешь глаза и побежишь, и...
- И грохнусь мордой на асфальт не позже, чем через полторы секунды. Тут же ступеньки, - укоризненно заметил я.
- Прежде, чем давать столь экзотические инструкции, следует предупреждать, что их точное исполнение - единственный шанс выжить, а промедление смертельно опасно, - бесстрастно заметил мужчина. Он демонстративно обращался к своей спутнице, но, ясное дело, рассчитывал, что я его услышу. И не ошибся в расчетах: я обмер и заткнулся.
- Ну вот, - спокойно продолжила женщина. - Сейчас ты закроешь глаза и побежишь изо всех сил, так, словно за тобою гонится толпа голодных духов. Впрочем, в некотором смысле, так оно и есть... Ты будешь бежать до тех пор, пока тебя не остановит некое внешнее препятствие. Это, конечно, может быть и фонарный столб, в который ты врежешься, но некоторым везет, и они попадают в дружеские объятия... В момент остановки ты обретешь новую судьбу, взамен утраченной. И имей в виду: этот трюк можно проделывать всякий раз, когда пожелаешь сменить судьбу. Он очень эффективный: ты еще удивишься, когда обнаружишь, что судьбу можно менять, как одежду... а можно и чаще.