Страница 16 из 19
"Луноходы" тоже ржали, опрокинувшись на задницы для большей устойчивости. "Теперь вы луноходы, теперь ваша очередь", - наперебой твердили они своим товарищам. "Это не считается, он был не в игре", - дружным хором возражали те, все еще давясь остатками хохота. Я присел на бордюр, с неподдельным интересом прислушиваясь к их спору.
- Ты-то чего? - наконец спросил меня один из потенциальных "луноходов", морковно-рыжий, в сером костюме.
- А вы чего? - парировал я.
- Мы-то играли, а ты просто по улице шел.
- А я люблю играть в чужие игры, - объяснил я, поднимаясь на ноги. Движение это доставило мне неизъяснимое удовольствие, тело пело от счастья, осознав, что мною же самим сочиненная опасность внезапно миновала.
- Хочешь - присоединяйся, - предложил мне "луноход" в белых штанах. Сейчас их очередь ползти, ты их рассмешил.
- Да нет, с меня, пожалуй, хватит, - решил я. И полюбопытствовал: Что празднуем-то?
- Празднуем? А, ну да, у нас "последний звонок" с утра был.
- Вот оно что. Ну, удачи!
Я помахал им рукой и отправился дальше. Встряска пошла мне на пользу: настроение исправилось, давешний страх перед всем на свете куда-то подевался, метафизическая неопределенность моего положения кружила голову. Сейчас я, пожалуй, даже не отказался бы от приключения-другого. Слова Оллы: "У тебя все будет в порядке, лучше, чем ты сам себе мог бы пожелать", - вдруг проявились в памяти и теперь звенели в ушах. Жизнь определенно налаживалась. Я даже замурлыкал что-то себе под нос: фальшиво, но задушевно.
Глава 18. Аск и Эмбля
"В скандинавской мифологии первые люди, которых ...> бездыханных и "лишенных судьбы" нашли на берегу моря боги..."
До улицы имени мумии я в эту ночь так и не добрался.
Все потому, что мне на глаза попалось симпатичное кафе, где часть столиков была помещена не на тротуар у входа, а выставлена на открытой веранде под полосатым (зеленое, розовое, белое, опять зеленое) тентом. Кафе имело наглость именоваться "Венским"; такое самозванство меня скорее подкупало, чем раздражало. Вероятно, заведение открылось совсем недавно: этот переулок я пересекал чуть ли не ежедневно и твердо знал, что до сих пор единственным увеселительным заведением здесь мог с некоторой натяжкой считаться магазин детского питания, где по утрам тусовались юные мамочки, изнывающие от тягостного однообразия своего нового образа жизни. А вот кафе, ни "Венского", ни "Парижского", ни даже "Урюпинского" какого-нибудь, тут до сих пор отродясь не было.
Я люблю обживать новые забегаловки; в последнее время деньги, которые мне удавалось заработать, уходили почти исключительно на поддержку нарождающегося кооперативного общепита. К тому же настроение у меня после давешнего столкновения с "луноходами" было приподнятое, хвала отечественной космонавтике! Ясное дело, я обосновался на пустой веранде, возле открытого окна, из которого сочились аппетитные запахи и приглушенные голоса. Достал из кармана сигареты, приготовился ждать барышню с меню.
Я расположился таким образом, что декоративная ажурная ставня скрывала меня от посетителей, устроившихся в полутемном зале кафе. Я, впрочем, тоже их не видел, зато акустика здесь была прекрасная.
Это - одно из моих хобби: обожаю подслушивать болтовню незнакомых людей, которые не подозревают о моем присутствии. Не то чтобы я действительно интересуюсь чужими делами, да и что можно уяснить об этих самых делах, суммируя случайные обрывки фраз? Увлечение мое скорее сродни безобидному коллекционированию: вырванные из контекста беседы, фрагменты разговоров порой оказываются уморительно забавными, или причудливо переплетаются с моими собственными сиюминутными размышлениями, а иногда звучат чуть ли не пророчески.
Вот и сейчас я прислушался к голосам, долетавшим до меня из помещения. Почти сразу же выделил два, мужской и женский. Их обладатели сидели совсем рядом со мной, вероятно, возле самого окна, или в нескольких шагах от него. Уши мои затрепетали: это явно была не деловая беседа, не светский гон и, тем паче, не любовное воркование. Это было... это было так странно!
- Ты же знаешь, Франк обожает таскать за собой непосвященных, - вкрадчивым шепотом говорила женщина. - Просто людей с улицы. Уводит на ту сторону и там бросает на какое-то время. Стоит в стороне, смотрит: выплывет, не выплывет...
- Но это же свинство, - резко констатировал мужчина.
- Свинство? Не знаю. Может быть. Но... С другой стороны, это прекрасно. Это - шанс.
- Угу. Шанс умереть более экзотическим способом, чем это обычно случается. Шанс угодить в психушку. Ты была когда-нибудь в нашей Катерининке? Найди предлог, зайди, полюбуйся. Это пострашнее, чем Тупиковый Путь... Наверняка там полно приятелей Франка. Возможно даже, их собрали в одном отделении, по принципу схожего бреда...
Тут мне пришлось ненадолго отвлечься, поскольку мое присутствие было, наконец, обнаружено некими загадочными повелителями местных материальных благ. Из темноты выпорхнула юная официантка, состоявшая, кажется, почти исключительно из ног и ресниц: и то, и другое радовало глаз фантастической длиной. Молча протянула меню - неужели почувствовала, что я страстно желаю оставаться незамеченным?
Впрочем, содержание толстого тома в твердом зеленом переплете, заставило меня на время позабыть о странном диалоге за окном. Цены здесь были более чем щадящими, а выбор потрясал воображение. В списке коктейлей обнаружился даже джин-тоник - по нынешним временам, это нормально, но в конце восьмидесятых, да еще и на расстоянии чуть ли не полутора тысяч километров от Москвы, о джин-тонике можно было, разве что, почитать в переводных детективах. Там его, конечно, были моря разливанные, хватало не только на центральных персонажей, но и эпизодическим доставалось. Теперь в шкуре такого "эпизодического персонажа" мог оказаться я сам. С ума сойти!
Я молча показал длинноногой фее открытое меню, выразительно постучал пальцем по строчке, сулящей мне прохладную смесь хининовой горечи и хвойного аромата. Она понимающе кивнула и ушла, оставив меню на столе, дабы я мог в уединении наслаждаться содержанием этого выдающегося литературного произведения. Я открыл его наугад и прочитал: "салат из авокадо с креветками". Креветки всегда казались мне пищей богов, но вот "авокадо" - что за зверь такой? Я озадаченно покачал головой. Однако знакомый голос оторвал меня от приятного чтения: теперь снова говорила женщина, взволновано, а потому довольно громко. И не хотел бы я ее слушать - пришлось бы. Но я-то как раз хотел...
- А ты представь себе на минутку, что ты - обычный человек. Живешь словно в скучном сне, ходишь туда-сюда по кругу, как цирковая лошадь, самое мистическое событие в жизни - чтение ксерокса "Кама-Сутры", а жить тебе осталось всего-то лет тридцать - сорок, не больше, хотя тело уже сейчас можно бы выбрасывать на помойку, не глядя... Но примерно раз в год ты случайно поднимаешь глаза к небу, видишь там полную луну и едва сдерживаешь желание завыть по-собачьи от тоски, а о чем тоскуешь - и сам не знаешь, да и не узнаешь никогда...
- Ну тебя, - почти сердито откликнулся мужчина. - Ты сначала думай, а потом говори. Я же все-таки ем...
- А я хочу, чтобы тебя проняло. Чтобы ты вспомнил, как люди живут. Чтобы на шкуре своей это прочувствовал.
- Считай, что уже прочувствовал.
- Да? Ладно, поверю тебе на слово. А вот теперь представь, что в одну из таких редких ночей, когда твое сердце оплакивает несбывшееся, а глупая голова предпочитает думать, будто это обычная депрессия, появляется наш Франк и говорит: "Ну что, пошли на небо?" Он ведь силой никого за собой не тащит, не забывай. Сами идут, как миленькие. И ты бы пошел, и я бы за ним пошла, даже если бы знали, чем это все может закончиться... А сколько таких несчастных всю жизнь ждут своего Проводника! Но Франк один, да и стих на него нечасто находит... А жаль.
- А с какой стати ты меня вообще уговариваешь? Ты же знаешь, я Франку не владыка, мешать я ему не стану, да и невозможно ему помешать... Это спор ради спора? Все еще хочешь меня победить? Но ведь мы уже давно не соперники.