Страница 7 из 25
Виктория понимала, что оправдываться бессмысленно. Зак все равно не поверит, что она никогда не приняла бы гостеприимства Уильяма, если бы знала о его чувствах. Господи, какая же она слепая и наивная дурочка!
– Итак. – Зак резко перестроился и «подсек» соседнюю машину. – Что ты собираешься делать?
– Кажется, ты намерен со мной поговорить… – Ей не хотелось огорошивать его, пока он вел машину. – Может, ты где-нибудь остановишься?
– Похоже, ты хочешь что-то мне сообщить, – полувопросительно-полуутвердительно произнес Зак. – Я прав?
– Да. – Виктория глубоко вздохнула и постаралась успокоиться. К чему ворошить былое? Между ними все кончено, но она должна поставить его в известность, что она беременна.
Зак считал ее виноватой и отказывался выслушивать какие-либо объяснения. Он все ставил с ног на голову. Ведь это он завел любовницу, он обделывал за счет Виктории свои делишки. Она не позволит относиться к себе как к вещи, тем более не потерпит такого отношения к своему ребенку.
Оставшуюся часть пути они молчали. Виктория физически ощущала его мускулистое тело, чувствовала его запах, думала о нем. О том, что ей придется провести остаток своей жизни без него. А он будет с другой. С Джиной или с кем-то еще. Но у нее есть ребенок. Он станет смыслом ее жизни и воспоминанием об их браке – браке, который длился одну ночь.
Машина свернула в переулок и остановилась перед массивной чугунной решеткой. Виктория не сразу поняла, где находится.
– Зачем ты меня привез сюда? – воскликнула она.
– Ты сказала, что хочешь спокойно побеседовать в тихом месте. Чем плохо сделать это у себя дома – доме, который мы вместе выбрали и где я теперь живу один.
– Это не наш дом, – угрюмо произнесла Виктория. Ей до смерти не хотелось переступать этот порог.
– Наш, Тори, – тихо возразил Зак. – Твой и мой, как бы ты к этому ни относилась.
Белый дом в викторианском стиле был увит глицинией. Ее аромат лился в открытые окна машины. Виктория влюбилась в этот сад с первого взгляда. Каких только цветов здесь не было! Весенние маргаритки и крокусы соседствовали с пионами, маками и душистыми розами всевозможных цветов и оттенков.
Когда они с Заком выбирали этот дом, Викторию поразил огромный, отделанный дубом холл, живое напоминание о минувшей эпохе. Тогда она сказала, что сам бог велел наполнить его радостью и детским смехом. Зак усмехнулся, но на следующий же день оформил все необходимые для покупки документы. Вот только жаль жизнь здесь так и не успела начаться… Хотя нет, именно начаться и успела…
– Мне не хочется заходить, – запротестовала Виктория. – Мы вполне можем поговорить в машине.
– Ты мне не доверяешь? – резко ответил он. Никогда раньше она не слышала у него таких интонаций. – Думаешь, я немедленно наброшусь на тебя? Перестань, тебе ничего не угрожает. Заодно кофейку выпьем.
Виктория поняла, что спорить бесполезно. Не взглянув на него, она покорно вышла из машины и побрела к входу. Только бы ей удалось справиться с собой и не расплакаться у Зака на глазах. К тому же будущему малышу тоже совсем не полезно, когда его мама нервничает.
В холле ничего не изменилось с тех пор, как она была здесь в последний раз. Разве что добавились два кресла и старинные консоли с вазами. Видимо, они появились после ее ухода.
– Какие красивые, – оценила она, стараясь скрыть предательскую дрожь в голосе.
– Глаза б мои их не видели, – огрызнулся Зак.
Прежде она рассмеялась бы в ответ на его вспыльчивость, но сейчас ей было вовсе не до смеха. Виктория прошла в кухню, откуда открывался вид на оранжерею.
– Садись, я сварю кофе.
Оранжерею окружали высокие раскидистые деревья. Жаркий июльский воздух был тих и спокоен.
Виктория почувствовала, как сильно она устала. Сейчас она расскажет ему о ребенке, что следовало бы сделать еще две недели назад. Она прошла в оранжерею, опустилась на деревянную скамью и закрыла глаза. Как ей надоела эта постоянная слабость. Даже во сне она чувствовала себя усталой. Ей до смерти надоела непрекращающаяся тошнота. То, что другие женщины, которых она встречала в клинике, чувствовали то же самое, служило слабым утешением.
В небе одиноко жужжал самолет, гудели пчелы. Сейчас она расскажет про ребенка, заговорит о разводе, и они снова начнут ругаться. Перед этим ей нужно немножко отдохнуть. Совсем недолго…
Открыв глаза, Виктория немедленно запуталась в мягком шерстяном пледе, которым была укрыта. Она не сразу поняла, где находится.
Оглядевшись, она увидела, что тени стали длиннее. Значит, уже вечер? Зак сидел за столом, на котором были разложены какие-то бумаги. Он работал.
– Ой, прости. – Неужели она так долго проспала? – Сколько сейчас времени? – смутилась Виктория. – Уже вечер?
– Только что семь пробило, – невыразительно ответил Зак.
– Семь? – Она проспала целых пять часов.
Интересно, что он подумал?
– Виктория, скажи мне правду, ты больна?
– Я? Нет? Я совершенно здорова. Просто я… жду ребенка.
Воцарилось зловещее молчание. Виктория с большим трудом заставила себя продолжать:
– Прости, что не сказала тебе раньше, в Тунисе. Не получилось.
– Ты просто решила сначала сообщить об этом папаше, – это было утверждение, не вопрос.
Виктория не сразу поняла, что он имеет в виду, а когда сообразила, почувствовала себя словно облитой помоями.
– Ты все это заранее спланировала? – мрачно спросил он. – Так? Отвечай! – В голосе зазвучал металл.
Виктория была настолько поражена, что не могла говорить. Она просто покачала головой.
Зак резко встал и с ненавистью посмотрел на нее.
– Итак, это произошло случайно. – Краска гнева залила его лицо. – Этот твой Ховард не дурак. Он давно в тебя влюблен, а тут ты преподнесла ему себя как на блюдечке. Тоже мне, верный рыцарь…
– Ты все не так понял. – Она замолчала, понимая, что все ее возражения ни к чему не приведут.
– Куда уж мне, – усмехнулся Зак.
– Я же тебе говорю, – безнадежно продолжала Виктория, пытаясь подобрать слова. – Я не… Мы не…
В ее словах прозвучали нотки отчаяния.
– Не пытайся убедить меня, – почти прокричал он. – Ты знала, что он влюблен в тебя. Ты жила у него дома, затем на его вилле в Тунисе. Он навещал тебя – сколько раз? Два? Три? Четыре? С чего бы ему так ублажать тебя, если он не спал с тобой? Пока ты торчала в его тунисском гнездышке, у него было достаточно времени, чтобы убедить тебя, что ты вышла замуж не за того парня. И заодно охмурить тебя.
– Не надо всех равнять по себе. Ничего этого не было, – запротестовала Виктория. Почему он не хочет выслушать ее?
– Я могу понять, что ты приревновала меня к Джине, – продолжал Зак. – Я даже могу оправдать твое неожиданное бегство… Мол, недостаток общения в детстве, нежелание конфликтов… Но это!.. Как ты могла?! – Он скрипнул зубами, стремительно отвернулся и направился к себе.
Виктория не двигалась, прислушиваясь к стуку своего сердца. Она сама сошла с ума или весь остальной мир? Зак решил, что ребенок от Уильяма. Виктория не могла поверить. Как он посмел вообразить, что она носит ребенка от другого мужчины? Обида сменилась гневом. Если он считает возможным для себя таскаться по любовницам в первую же брачную ночь, то это не дает ему права считать ее такой же! Подлец! Мерзавец!
Разубеждать его Виктория считала ниже своего достоинства. Ее фиалковые глаза потемнели от боли, но она гордо вскинула голову. Он может воображать что угодно. Если он женился на ней только из-за выгоды, ничего хорошего ждать от него не приходится! Позарился на неопытную простушку из хорошей семьи, к тому же девственницу, – лучшей матери для будущих детей не придумаешь. А теперь изображает из себя оскорбленную невинность! Ну нет!
Когда Виктория наконец поднялась, приняв решение, в ней боролись уязвленная гордость и глубокое сожаление. Губы ее были сурово сжаты. Он сам во всем виноват, твердила она себе, проходя через дом. Женился на ней, чтобы она рожала детей и играла роль хозяйки дома, пока он будет развлекаться с подружками. Не выйдет!