Страница 70 из 102
В ходе этой встречи он ее «щекочет», но и она его – не меньше. Настоящий конкурс утрированной любезности. Конечно, беседы касаются политики, но очень скоро разговор переходит на другие темы, хохочут оба до слез, «а в это время Европа теряется в догадках – о чем там говорят». «Видя нас всегда рядом, слушающими друг друга, некоторые думают, что мы поженимся», – пишет Екатерина Гримму. Действительно, и в Могилеве и в Царском Селе, куда приезжает Иосиф, их беседы с глазу на глаз выливаются в политическое обручение, а точнее – в сговор амбиций. Иосиф с удовольствием выслушивает планы Екатерины о разделе турецких территорий: она прибирает себе Греческий архипелаг, Константинополь и, разумеется, Крым, который уже под ее влиянием; Иосиф получает Сербию, Боснию и Герцеговину. Он не возражает. Во всяком случае, заверяет он, Австрия ничего не будет предпринимать, не посоветовавшись с Россией.
Екатерина пишет Потемкину: «Князь-батюшка! Думаю, что из живущих ныне монархов ни один не сравнится с ним (с Иосифом II) в достоинствах, знаниях и вежливости; я в восторге, что познакомилась с ним». Это признание написано по-французски. Затем следуют строчки на русском: «Будь уверен, что моя к тебе дружба такая же, как твоя ко мне привязанность, а она для меня бесценна. Александр Дмитриевич (Ланской) шлет Вам привет; мы ужасно без Вас скучаем!»
Разумеется, Потемкин, как ближайший советник, участвовал в переговорах в Могилеве. Не успел он расстаться с государыней, как она испытывает потребность выразить ему свою «дружбу». А любовь она сохраняет для других.
9 февраля 1779 года Харрис предупреждает британское правительство: «Императрица выразила пожелание сменить фаворита, и тут же множество кандидатов предложили свои услуги». Он называет фамилии, даже высказывает прогнозы: Страхов, Леваснов, Свыковский, ими занимаются князь Потемкин и графиня Брюс. «Высшим авторитетом является князь Потемкин, как в делах серьезных, так и в удовольствиях», – пишет он. «Графиня занимается только удовольствиями и по тем же соображениям, по каким, в старину, один из придворных должен был пробовать вино и яства перед тем, как их подавали государю». В конце концов над всеми соперниками верх одержал Александр Ланской, тот самый, о котором шла речь в письме императрицы Потемкину.
«Молодой человек хорош собою, с покладистым характером», – пишет Харрис. После падения Римского-Корсакова Ланской поселяется в апартаментах для избранников. Так что, приехав на встречу с Екатериной, Иосиф II находит ее в окружении фаворита прошлых дней и фаворита сегодняшнего. Один – массивный старый лев с могучей головой, другой – двадцатипятилетний молодой человек, стройный, красивый, с элегантными манерами. Был ли он для Екатерины своего рода духовным сыном, как считают некоторые,[120] или любовником, ревниво опекаемым, как думают иные? Личный секретарь Ее величества Храповицкий пишет в своем «Дневнике»: «Доверие между ними такое, какое редко бывает даже между матерью и сыном». А вот что сообщает английский посол своему правительству: «Г-н Ланской, по-видимому, по-прежнему в зените фавора. Царица проявляет к нему даже при всех признаки внимания и расположения столь демонстративные, что, хотя они и не выходят за рамки строгого этикета, для меня, например, человека здесь нового, кажутся несколько необычными». Кавалер Корберон не питает никаких иллюзий в отношении истинной роли, которую играет молодой человек при императрице: «Нет ничего естественнее чувства, возникшего у женщины ее возраста, охваченной страстью; вместе с тем нет ничего и более печального, ибо это чувство порождает слабости, недостойные государыни. Хотелось бы, чтобы она ограничила роль любовника только физиологической стороной; однако у людей пожилых это бывает редко и, когда их воображение не ослаблено, они способны на безумства в сотню раз большие, чем молодые люди».
С уверенностью можно сказать одно: Ланской для Екатерины нечто гораздо большее, чем какой-нибудь Римский-Корсаков или Зорич. С этим юношей она не ограничивается ночными наслаждениями. Он ее волнует, интересует, развлекает, она готовит для него незаурядную политическую карьеру. Екатерина знает его давно. Он воспитывался при дворе одновременно с ее незаконным сыном Бобринским (в 1780 году ему было восемнадцать лет) и с протеже Потемкина Платоном Зубовым (в 1780 году – тринадцать лет). Все трое получили прекрасное воспитание и учились у лучших профессоров. Дав им образование по своему плану, Ее величество надеется сделать из них будущих министров. Самый способный из них, самый умный и грациозный, конечно же, – Ланской. Как же он отличается от полоумного цесаревича Павла, человека пугливого и буйного одновременно, и от Бобринского, ничтожного и беспутного; оба они не способны интересоваться государственными делами! Разочарованная в обоих своих сыновьях, Екатерина вложила в Ланского всю свою нерастраченную материнскую любовь, свою потребность сформировать молодого человека собственной школы. В нем видит она ученика. Того, кто, возможно, заменит когда-нибудь Потемкина. Но может ли эта страстная женщина, которая в обычное время не обходится без мужчины больше чем месяц, оставаться из-за любви к Ланскому недотрогой несколько лет кряду?
По-видимому, холя его как мать, по ночам она открывает ему дверь в спальню. И вот он и любовник и сын одновременно. Восхитительная смесь, где душа и тело одинаково находят удовольствие, где стираются грани между поколениями, где удовольствие от воспитания дитяти доходит до сладострастной самоотдачи мужчине.
При дворе все в курсе новой прихоти императрицы. Как водится, Ее величество присваивает Ланскому звания генерала, камергера, командира полка кирасиров, награждает его орденом «Полярной Звезды». Подарки ее текут нескончаемым потоком: деньги, дворцы, земли, крестьяне, бриллиантов на семь миллионов рублей. Приставляет к Ланскому учителя французского языка, поощряет его к чтению, восторгается его успехами во всем: «За одну зиму он „проглатывает“ массу поэтов и стихов, за другую зиму – прочитывает нескольких историков, – пишет она Гримму в июне 1782 года. – Романы нам докучают… Почти не зубря, мы приобрели уйму знаний и любим быть в изысканных и наиболее образованных компаниях. Кроме того, занимаемся строительством и садоводством, мы щедры, веселы, честны и полны нежности». Правда, в ее письмах Гримму все ее многочисленные любовники похожи друг на друга. В каждом из них она ищет и не находит идеального спутника, поиск упорно продолжается. Читая ее письма, можно подумать, что речь идет об одном и том же человеке, который, под разными именами, занимает ее мысли и ее постель. Впрочем, по общему мнению, новичок действительно ласков и умен. В своих «Секретных мемуарах» Массон, враждебно настроенный к императрице, по поводу Ланского пишет так: «Это – пример доброты, гуманности, любезности, скромности и красоты… Любитель искусств, друг талантов, он человечен и доброжелателен…» Постепенно у Екатерины входит в привычку приглашать Ланского для работы с ним в течение двух часов кряду над докладами министров. Он так тесно сотрудничает с ней в принятии решений, что Потемкину это становится неприятным. Эти небольшие вспышки ревности старшего фаворита по отношению к младшему забавляют Екатерину, но не слишком ее беспокоят.
А тем временем в Европе встреча Иосифа II и императрицы начинает беспокоить пруссаков. Фридрих II не думает, что «дуэт исполнен, никаких последствий не будет», как считает его посол, и решает направить в Санкт-Петербург своего племянника и наследника престола, принца Фридриха Вильгельма. Узнав об этом, Иосиф II пишет матери: «Принц прусский приедет сюда… с целью испортить все, что мне удастся сделать полезного». Но его опасения напрасны. Екатерину нелегко заставить отказаться от своих планов. Она принимает Фридриха Вильгельма холодно, строго, по протоколу, ей неприятны его ограниченность и тупость, она скучает в его обществе и не скрывает этого. Почти не разговаривает с ним, предоставляя Потемкину и Ланскому труд развлекать непрошеного гостя. Тот обижается и идет на сближение с цесаревичем Павлом, проявляя к нему дружеское расположение, чем окончательно выводит из терпения императрицу.
120
В частности, эту версию поддерживает мадам Лаватер-Сломан.