Крылатые семена

Но сегодня он с нетерпением ждал вечера: так приятно повеселиться, потанцевать, снова почувствовать себя молодым и беззаботным. Сначала он чуть ли не по обязанности пообещал Дафне пойти с ней в Горное училище — ему хотелось, чтобы Уолли О'Брайен знал, что с Дафной нельзя обращаться, как с игрушкой. А потом, когда Уолли перестал уже занимать его, Билл пришел к заключению, что надо постараться превратить этот бал в своего рода реванш для Дафны; кроме того, пусть все видят, что девушку есть кому защитить. Однако сейчас он прежде всего думал о том, что там будут Пэт и Пэм. Как-то он с ними встретится? Ведь все калгурлийское общество будет следить за каждым движением сестер. Возможно, Пэдди Кеван — черт бы его побрал! — явится вместе с ними. И уж во всяком случае там будет кое-кто из его прихвостней, а они непременно передадут Пэдди все, что только может интересовать его. Билл спрашивал себя, осмелится ли он пригласить Пэт танцевать. Всякий раз, как он вспоминал о ней, неудержимое волнение охватывало его. Биллу уже казалось, что он носится по залу в каком-то забытьи, ощущая трепет оттого, что изящная фигурка Пэт покоится в его объятиях, а ее золотистые волосы почти касаются его лица. Какой вздор, сурово оборвал себя Билл. Он не допустит, чтобы эта девчонка вскружила ему голову. Слишком в ней много показного — он этого не любит; да и трудно поверить, чтобы ее в самом деле интересовало что-то из того, что так важно и дорого ему. И тем не менее на лице его, отражавшемся в зеркале, промелькнула озорная, мальчишеская улыбка — Пэдди или не Пэдди, а он рискнет потанцевать с Пэт, если, конечно, она не против.

«Эх, и уродливая же рожа, — сказал он своему отражению, — плоховаты твои делишки».

Дафна была очаровательна в своем новом туалете, столь же очаровательна, как и в тот вечер, несколько недель назад, который так плачевно для нее кончился. Платье окружало ее пышными складками шуршащего розового шелка; из-под длинной юбки выглядывали серебряные туфельки, а в волосы она приколола розу. И все же, глядя на сестру, Билл подумал, что разрыв с О'Брайеном отразился на ней куда сильнее, чем можно было ожидать: от прежней ее задорной беспечности не осталось и следа. Но Дафна ни за что не признается, как ей больно, она делает неимоверные усилия казаться такой же веселой и беззаботной, как всегда.

Эйли и Том радовались, что молодые люди вместе едут на бал, и любовались ими до тех пор, пока не прибыло заказанное Биллом такси.

— Да у тебя, Билл, сегодня все чин чином, — заметил довольный Том.

— Еще бы! — подмигнул ему Билл. — Не часто приходится сопровождать на бал самую красивую девушку в Калгурли.

В пыльном, запущенном зале городской ратуши было шумно и празднично в этот вечер. По стенам, освободив для танцев зеркальную гладь натертого до блеска паркета, стояли шпалерами молодые девушки и дамы, их голые руки и плечи сверкали из-за черных фраков и смокингов суетившихся вокруг них мужчин. Яркий свет ложился радужными бликами на золотисто-коричневые, зеленые, розовые, лиловато-сиреневые, белые, голубые платья дам. Пронзительные завывания оркестра дробили эти соцветия на составные части и снова свивали в прихотливые узоры, и все это скользило в одном, в другом направлении, кружилось, мешалось и вновь застывало вдоль облупленных стен в ожидании нового танца.

Билл с улыбкой глядел на эту картину, напоминавшую ему произведения современной живописи, с которыми Пэм знакомила Динни.

Обычно, когда на приисках устраивались какие-либо сборища, мужчин бывало больше, чем женщин, но сегодня на бал пришли и состоятельные горожане с женами и дочерьми, чтобы своим присутствием почтить столь выдающееся событие в жизни местного общества. И потому женщины оказались в большинстве: куда ни глянь — всюду головки в волнах перманента, молодые и старые лица, тщательно подгримированные, чтобы казаться лучше, платья по последней моде, облегающие стройные или расплывшиеся фигуры.

Забавно было наблюдать, как даже и тут каждая группа и клика держалась обособленно, страясь не смешиваться с другими, и только танцы объединяли всех — в зале раздавался дружный топот и усердное шарканье. Тесно сбившись в кучу, пары вертелись и кружились, охваченные порывом неудержимой веселости.

Шумное веселье, наполнявшее старый зал, увлекло и Билла. Он танцевал с Дафной и ее подругами под самоотверженный гром и завывания духового оркестра, наслаждаясь бездумным скольжением по паркету в одном ритме со своей партнершей, чьи сияющие глаза и духи заставляли все его чувства трепетать от удовольствия — невинного удовольствия, в котором он себе так долго отказывал.

То и дело кто-нибудь из прежних приятелей здоровался с ним. Он узнал Люсиль в полнотелой матроне, танцевавшей со своим мужем — толстым биржевым маклером, но она не узнала Билла. Время от времени мимо проносилась Дафна, увлеченная разговором с кем-нибудь из своих поклонников. В перерывах между танцами ее окружала толпа оживленно болтавшей молодежи, и где-нибудь рядом непременно стоял Стив Миллер. Он не отходил от Дафны ни на шаг, а когда она танцевала с другими, не сводил с нее глаз, следя за выражением ее сияющего лица. И по тому, как вздрогнул Стив и опасливо глянул на Дафну, Билл понял, что в зале появился Уолли О'Брайен. А с ним Пэт и Пэм.

Они прибыли с опозданием, как раз перед танцем, который должны были исполнять вдвоем. Их появление в костюмах испанских танцовщиц произвело фурор. В широких юбках золотистого шелка, в черных шалях с длинной бахромой, расшитых крупными красными розами и красиво задрапированных вокруг талии и бедер, в черных кружевных мантильях, наброшенных на волосы, заколотые высоким узорчатым гребнем, девушки казались экзотическими цветами, каким-то чудом перенесенными в убогий пригородный сад.

«Дочки Пэдди Кевана!» — зашептали вокруг, и от этого шепота, пробежавшего по залу, в Билле вспыхнула злоба против Пэдди, хотя тот, к счастью, не сопровождал сестер.

Выйдя на середину зала, Пэт и Пэм начали свой танец. Пышные юбки вызывающе развевались при каждом повороте, стройные тела то соблазнительно сгибались до земли, то выпрямлялись, и девушки горделиво плыли по паркету под щелканье кастаньет, притопывая красными каблучками. Дикая грация этой пляски многих шокировала, но и многих привела в восторг.

Едва барышни Гэджин, отыскав свободные стулья, уселись в дальнем конце зала, мужчины окружили их кольцом. Пэт и Пэм снисходительно принимали поклонение своих воздыхателей, а когда снова зазвучала музыка, пошли танцевать с Тоби Доусоном и Кимом Линдсеем.

Уолли О'Брайен, явно недовольный таким оборотом дела, остался стоять у стены, дожидаясь их возвращения. Но и следующий танец обе девушки предпочли танцевать с другими.

И тут Билл с удивлением увидел, что Уолли пробирается к тому месту, где стоит Дафна, болтая и смеясь со своими поклонниками — студентами и молодыми рудокопами.

— Следующий наш, Дэф! — заявил Уолли таким тоном, словно обладал неоспоримым правом танцевать с нею.

Дафна бросила на него небрежный взгляд.

— Хелло, Уолли! — равнодушно уронила она и, добавив: «Простите!», отвернулась от О'Брайена и продолжала прерванный разговор со стоявшим подле нее молодым человеком.

— Ну хорошо, тогда какой же? — спросил Уолли, досадуя на Дафну и в то же время с интересом ожидая, что будет дальше.

— У меня нет ни одного свободного, — любезно ответила Дафна и, положив руку на плечо Стива, закружилась с ним по залу.

Билл не сомневался, что этот эпизод доставил Дафне огромное удовлетворение. Ее веселый смех долетел до Уолли, но тот, проглотив обиду, только пожал плечами и направился обратно, чтобы занять свой пост подле Пэт и Пэм. Однако и они тоже не обращали на него внимания. Билл, все время следивший за Уолли, увидел, как он опустился на свободный стул и со скучающим видом светского хлыща и циника принялся наблюдать за парами, которые то дергались и извивались, то с каменными лицами торжественно шаркали по паркету или же, прижавшись друг к другу, бешено кружились по залу.