Секреты утра

– Иногда я слишком занята, чтобы успевать позавтракать.

Она продолжала вопросительно смотреть на меня.

– Вы насытились, моя дорогая?

– Да, я чувствую себя гораздо лучше.

– Хм, – Лидди кивнула.

Я мечтала о пирогах и желе, сердце мое учащенно билось, я быстро удалилась.

Я думала о Михаэле. Как долго мне скрывать плод нашей страсти? Как мне поступить?

Придя в комнату, я села за домашнее задание, но услышала шаги Триши. До рождества оставалось два дня, и преподаватели танцев хотели продемонстрировать достижения своих питомцев, поэтому Триша занималась больше обычного. Она влетела в дверь, на ее щеках были замерзшие на морозе сосульки слез.

– Что случилось? – спросила я, вскочив с кровати, на пол упало одеяло, открыв мой выросший живот, при малейшей возможности я снимала корсет.

– Я думала, что ты знаешь, – сказала Триша, хлопнув дверью.

– Знаю? О чем ты говоришь? – не могла понять я.

– Михаэль Саттон.

– Михаэль Саттон? – Я подумала, что администрация школы все узнала про нас, и теперь ревнивые преподаватели добились его увольнения. – Что с Михаэлем Саттоном? – Я медленно закрыла книгу.

– Он уезжает. Он уезжает! – Триша подняла вверх руки.

– Его уволили?

– Нет, почему его должны увольнять? Я думала, что ты уже все знаешь, вся школа гудит. Но это стало известно, наверное, после твоего ухода. Он повесил объявление студентам, что ему предложили должность главного исполнителя в Лондоне. Дело, видно, не требовало отлагательств. Он немедленно уехал, и теперь на дверях висит письмо с объяснениями и извинениями перед студентами. Конечно, администрация понимает, что сначала сцена, а потом школа Искусств. Но его студенты не очень счастливы. Ты знаешь Элиту Паркер, она утверждает, что Саттон обещал ей сцену на Бродвее в этом году. Я примчалась домой, потому что знала, в твоем положении нельзя расстраиваться…

Где-то в глубине сознания я слышала Тришу, но когда закрыла глаза, то увидела черные тучи, затянувшие все, никаких ярких красок. Я никогда не думала, что сердце может стать таким тяжелым.

– Тебе плохо? – Триша схватила меня за руку, – У тебя ледяные пальцы.

Я кивнула, не открывая глаз, мое горло было слишком напряжено, чтобы пробовать ответить.

Не нужно паниковать, – успокаивала я себя. – Сохраняй спокойствие. Это все часть плана Михаэля. Скоро он позовет меня, просто Михаэль не успел предупредить. Но он говорил – Флорида, а не Лондон, уехал же в Лондон. Должно быть логическое объяснение. Не нужно впадать в панику.

Я открыла глаза и попробовала глубоко дышать.

– Кто-нибудь видел его, разговаривал с ним? – спросила я, совладав с голосом.

– Нет, Ричард Тейлор сказал, что он уже уехал.

– Уехал? – Я никак не могла понять этого слова.

– Покинул страну, – объяснила Триша. – Ричард очень зол на него, Михаэль ни словом ему не заикнулся. Он чувствует себя как дурак, поэтому и сам спрятался. Конечно, – продолжала она, – школа назначит нового преподавателя, когда мы вернемся с рождественских каникул, но…

Она замолчала, увидев как меня трясет, это были почти конвульсии, холодные слезы лились у меня по щекам, дышать стало трудно, внизу живота запекло, мне казалось, что туда вливают расплавленный свинец.

– О, Дон, я знала, что ты огорчишься. Ты делала успехи под его руководством, и я уверена, Михаэль намекал тебе тоже на счет Бродвея. Но ты обязана не расстраиваться, у тебя есть Аллан.

В первый момент мне показалось, что я разучилась говорить, но вдруг тишина раскололась, у меня из горла вырвался дикий крик:

– НЕЕЕЕЕТ!!!

Я закрыла лицо руками.

– Дон.

Я медленно отвела от лица руки и посмотрела в ее сочувствующие глаза:

– Никакого Аллана нет, – в ужасе прошептала я.

– Что? – Триша заулыбалась, – что ты говоришь? Конечно, есть Аллан, не могла же ты сама по себе забеременеть.

– Нет, нет, – медленно заговорила я, – и никогда не было, это был Михаэль. Я ношу ребенка Михаэля.

– Михаэля? Михаэля Саттона? – От удивления Триша открыла рот. – Но, – ее глаза расширились, – но он уехал.

– Нет, – ответила я и улыбнулась, – это все часть плана, часть его плана. Не думала, что это произойдет до конца семестра, но очевидно все изменилось. Я должна буду поехать к нему. – Я встала и прогнулась. – Он ждет меня, я уверена.

Триша пристально смотрела на меня, когда я медленно шла к столу, брала гребень и расчесывала волосы.

– Я хотела открыться тебе, Триша, но я обещала Михаэлю ничего не говорить, он боялся за свою работу. Ты понимаешь меня, – спросила я, Триша кивнула, но продолжала испуганно смотреть. – Есть много людей, которые только из ревности к его таланту готовы убить. Михаэль собирается выступить на Бродвее в следующем году, ты это знаешь, и у него представилась возможность сделать номер вместе со мной. Не смотри так испуганно, Триша, – попросила я, – все будет прекрасно.

Триша улыбнулась, хотя ее глаза были заполнены слезами.

– Действительно, – настаивала я, – все будет прекрасно. Я поеду к нему, и Михаэль поможет. Давай проведем рождество вместе?

Я стояла перед зеркалом, расчесывала волосы, и говорила, как будто заклиная.

– Он купил маленькое милое деревце только для нас и кучу подарков. Все для меня, он потратил уйму денег. Представь, в следующем новом году я буду мадам Саттон. Звучит замечательно. Я из нашей квартиры позвоню тебе, ровно в полночь, и поздравлю. У нас будут свои квартиры. Так что видишь, – воскликнула я, поверив в свою мечту, – как хорошо все запланировано!

– Почему же все-таки он не позвал тебя? – спросила Триша.

– Он ждет меня, какая еще может быть причина.

– Можно мне поехать с тобой?

– Нет, это будет глупо. Кроме того, Михаэль обнаружит, что я проговорилась, несмотря на обещание никому не говорить, что мы любим друг друга. И вдруг я появляюсь с тобой. Нет, нет, все будет прекрасно.

– Начинается метель, – сообщила Триша, – сильный ветер.

– Я нормально дойду до его квартиры. Триша, ты сейчас похожа на взволнованную мать. Все будет прекрасно, действительно. – В дверях я обернулась: – Скажи Агнессе… Скажи ей…

– Что?

– Скажи, что я сбежала, – и я рассмеялась, довольная своей шуткой.

– Дон… – Триша покачала головой.

– Это мое право. Когда два человека любят друг друга, никаких сомнений быть не должно. Ты бы слышала, как мы поем вместе, но скоро и ты почувствуешь это, – добавила я и снова рассмеялась.

Я выбежала из двери, скатилась по лестнице, слыша как Триша что-то кричит мне вслед, но не останавливалась. Я думала только о том, как любимый встретит меня. Триша была права, началась метель. Хлопья, толстые, почти с фасоль, падали на меня. Я шла так быстро, что не успевала тормозить машины, потому что не видела, есть ли в них пассажир, наконец, мне это удалось сделать, и я села в такси. Я дала адрес Михаэля, и меня тут же охватил страх, что будет? Но потом я стала мечтать о сцене, о том, как мы будем вместе выступать.

– Я здесь, Михаэль, – шептала я, – я пришла, моя любовь, чтобы навсегда остаться с тобой. Больше не будет никаких тайн, не будет быстрых, ворованных поцелуев. Теперь мы можем вместе, рука в руке гулять по городу и не бояться нашей любви, которая поможет раскрыть двери всех театров.

– Такое ощущение, что мы в Сибири, – проговорил вдруг таксист, – когда снега выпадает на четыре-пять дюймов, дорога становится адом. Хаос.

Нет, думала я, глядя в окно, это не хаос, снег очень красивый. Я счастлива, что у нас будет белое рождество. Я представляла рождественскую звонницу, как мы с Михаэлем стоим у окна, он обнимает меня, и от маэстро исходит запах хорошего вина.

– Счастливого рождества, – говорит он.

– Счастливого рождества.

– Что? – поинтересовался таксист.

– Ничего, – улыбнулась я, – я немного задремала. Водитель посмотрел на меня через зеркало и покачал головой.

Все в порядке, – подумала я, – не все должны понимать мою радость.