Алмон

– Делайте что хотите. Ненормальные вы тут все! – обреченно махнул рукой Сократ.

Таким образом, судьба Дениса была решена.

Короткая осень Марса постепенно превращалась в промозглую голубую зиму. Хлопья задумчивого снега укутывали рыже-ржавую землю, стихли ветры, всё замерло, будто в предчувствии смерти, замедлился ток крови… почти остановилось сердце Марса. Замерли деревья под гнетом голубоватого покрывала, они застыли, задумались, прислушиваясь к тому, как мертвеют их корни и стекленеют ветви. Марс был пронизан безумно-мертвой, сумасшедше-звенящей тишиной. Наступала зима.

Темнело. Слуги зажигали свечи в резных деревянных подсвечниках и меняли блюда с бокалами.

– Ластения, – глядя на узкие лепестки огоньков, Алмон задумчиво постукивал когтями по столу, – информационная база Сатурна во дворце находится?

– Да, конечно.

– Мне бы попасть туда ненадолго.

– Прямо сейчас?

– Желательно.

– Пожалуйста, идем, я провожу, как раз сейчас там никого не должно быть.

– Ой, а нам можно? – мгновенно загорелся интересом Сократ. – Всегда хотел посмотреть!

– Разве отец тебе не показывал?

– Нет, он говорил, что не имеет права, даже при всем своем ко мне расположении.

– Ничего страшного, думаю, не произойдет, – встала из-за стола Терра, – идемте, я тоже желаю взглянуть.

– Ну и я тогда, – сказала Анаис.

– И я! – улыбнулся Дэн.

– Алмончик, мы же тебе не помешаем, да? – толстяк уже топтался на пороге.

– Не помешаете, – вздохнул полуволк.

Вслед за Ластенией друзья поднялись тремя этажами выше. Вскоре они остановились у запертой двери. Как только юная королева к ней приблизилась, дверь приоткрылась сама собой, и друзья вошли в коридор бледно-сиреневого цвета. Гладкие стены безо всяких украшений, голый сиреневый пол, высокий потолок.

– Это что, пластик? – Дэн коснулся пальцами стены. – Или какой-то другой материал?

– Нет, – ответил Алмон, – это пон-тур – отличный изоляционный фильтрующий материал. Сюда в информационный блок постоянно проникает колоссальное количество энерголучей, несущих информацию со всей планеты и ее спутников, также сюда поступают общие сведения о происходящем в Системе. Пон-тур делает эти потоки безопасными для человека, не препятствуя их прохождению.

Друзья прошли до конца коридора, и перед Ластенией растворилась еще одна дверь, ведущая непосредственно в помещение Информационной Базы. В огромном помещении с высокими гладкими стенами парили полупрозрачные шары серовато-стального оттенка, по их поверхностям скользили быстрые, едва заметные светлые всполохи.

– Ух, ты, – замер на пороге Дэн. – А это что такое?

– Это генераторы информационных лучей, – пояснил Алмон.

– Идите за мной, – сказала Ластения.

Она свернула в незаметный проход, ведущий в сообщающееся помещение, все пространство коего занимал висящий в воздухе огромный прозрачный экран, перед ним стояло восемь кресел, напоминающих кресла пилотов кабины управления воздушным кораблем. Алмон присел в центральное и огляделся в поисках чего-то.

– Ластения, здесь управление ручное или стриками?

– Стриками, – девушка отодвинула незаметную стенную панель, открывая стеллаж с многочисленными прозрачными контейнерами. Она достала предмет, напоминающий тонкую сиреневую указку, и протянула Алмону.

– Спасибо.

Друзья расселись в кресла, Алмон коснулся стриком экрана и он мгновенно вспыхнул. На тонкой, на вид такой хрупкой поверхности замелькали, заструились плотные столбцы каких-то знаков.

– Даже не стану спрашивать, что это всё такое, – шепнул Дэн Анаис.

– Да, лучше не мешай ему, я тебе потом объясню.

Тем временем полуволк внимательно следил за мельтешением на экране, время от времени касаясь стриком какой-то определенной строки. Этот фрагмент мгновенно выделялся из общего потока и выступал на первый план. Этими манипуляциями Алмон занимался так долго, что Сократ начал маяться от безделья. Он полез, было, к Терре, но она сидела далеко, через три кресла, Ластения внимательно смотрела на экран, Дэн жадно глядел по сторонам и существенной ценности для толстяка не представлял, тогда он пристроил лохматую голову на колени к Анаис и задремал.

Голубые искры гасли на площадке Вихрей. Патриций тряхнул зонтом и на драгоценный Дворцовый паркет осыпались капли питерского дождя. Пройдя в свои покои, Георг неторопливо переоделся и отправился в кабинет. Огонь в камине отбрасывал на пол и стены уютные теплые блики, тихонько потрескивали поленья уникального дерева сугрета, произраставшего только на Марсе. Если срубить сугрет в середине осени, высушить и поджечь, то дым его будет столь благородно ароматным, что с ним не сравнятся никакие курения.

Патриций бросил на стол записную книжку и футляр с ручкой. Присев в кресло, он открыл шкатулку с сигарами и зачем-то долго выбирал из абсолютно одинаковых тугих листовых свертков. В воздухе вспыхнул огонек, Георг вдохнул терпковатый дым и посмотрел в незашторенное окно. «Надо же, – неспешно текли мысли Георга, – вот и зима… ничего не изменяется».

– Анаис! – воскликнула Терр-Розе. – Ударь его! Пусть прекратит храпеть! Это невыносимо!

– Сократ, – Анаис потрепала его по давно не стриженным каштановым кудрям, – Сокра-а-ат, проснись.

– А? – захлопал он ресницами. – Чего? Куда бежать?!

– Ничего и никуда, просто ты храпишь, а Терру это нервирует.

– Ластения, – Алмон потер переносицу, – а где хранится обработанная информация за последние сутки?

– Идем, провожу.

Они вышли.

– Что-то серьезное случилось, – Анаис поднялась, расправила платье, основательно примятое Сократом, и прошлась по зале.

– С чего ты взяла? – насторожился Сократ.

– По Алмону вижу. Что-то нехорошее происходит или уже произошло.

– Как ты думаешь, что? – Терра нервно хрустнула пальцами.

– Не знаю. Такую информацию, как на экране, может расшифровать только специалист или служба безопасности планеты.

– Такие узлы связи есть на каждой планете? – спросил Дэн.

– Конечно, в каждом дворце.

– И на всех планетах… дворцы?..

– В общем, да, только они по-разному могут называться.

– Поразительно, – усмехнулся Денис, – кто бы мог подумать! Подсвечники, длинные платья, камины соседствуют с такими вот информационными блоками. Если бы вы только могли себе представить, как у нас на Земле изображают инопланетную жизнь!

– Вот только не надо рассказывать о вашем больном синематографе, – потянулся, разминаясь, Сократ. – Анаис, а хоть какие-нибудь соображения имеются?

– Алмон вернется и расскажет.

Нервно треснуло последнее полено в камине и выплюнуло через витую решетку язычок пламени прямо на пол. Сквозь сигарный дым Георг наблюдал, как извивается огонь, из последних сил держась за уголек. Встав из-за стола, Владыка подошел к камину, глядя, как огонек мечется на драгоценном паркете, не в силах причинить ему ни малейшего изъяна.

– Если я тебе помогу, поможешь ли ты мне? – беззвучно прошептал Патриций. Присев на корточки, он смотрел на умирающий огонь, он из последних сил согласно вспыхнул.

Патриций взял его и положил на ладонь. Тлеющий уголь вздохнул коротким ярким язычком и вспыхнул, возрождаясь. Патриций бросил его в потухший камин, и темное нутро вдруг взорвалось искряным снопом. Георг отпрянул и отошел к столу. Трескучим пламенем занялись шторы и ковры. Взяв со стола записную книжку в малиновом переплете, золотую ручку и черную пепельницу в виде причудливого цветка, Георг вышел из кабинета в спальню, плотно прикрыв за собою дверь.

– Алмон! – воскликнул толстяк, как только в поле зрения возник полуволк. – Скажи, что случилось?

– Давайте поднимемся наверх, и я все расскажу в подробностях.