Алмон

Начав, было, пульсировать теплым сиянием, сфера вдруг налилась багрово-черным и взорвалась почти беззвучно, разлетаясь пепельными лохмотьями. Терра с Ластенией вскрикнули от неожиданности, прикрывая лица. Не изменив положения, фигура Анаис покачивалась в воздухе. Сократ задумчиво хмыкнул, глядя, как развеваются края платья и пряди волос.

– Как я понял, силу Анаис тут вряд ли что выдержит. Есть какие-нибудь соображения?

– Может, нам самим попробовать? – предложила Терр-Розе. – Каждый из нас по-своему силен. Что если нам соединить нашу энергию и пропустить ее через каналы лаборатории? Вдруг это поможет восстановить сознание и пробудить разум.

– А тогда вообще всё на воздух не взлетит?

– Не должно. – Алмон подошел к медленно, сонно вращающемуся бледно-голубому конусу. – Только потихоньку, по нарастающей.

Терр-Розе с Ластенией подошли к конусу и протянули к нему ладони. Толстяк остался стоять на месте.

– А ты?

– Что, от меня тоже будет польза?

– Конечно, – Алмон раскрыл ладони, глядя в центр конуса.

– Главное, чтобы вреда от него не было, – вздохнула Терра, – от него обычно много вреда бывает.

– Уж кто бы говорил, – Сократ встал между Алмоном и Ластенией. – Я готов, приступаем.

Бледный конус ускорил вращение, насыщаясь цветом, ожили, заволновались «рукава» и нити. Вбирая и соединяя такие разные потоки энергий, конус увеличился в размерах, завибрировал с надрывным воем, но выдержал. Вокруг Анаис стало зарождаться свечение необычного золотисто-синего оттенка. Оно окутало девушку, словно тончайшая переливающаяся ткань, приподнимаясь и опадая, будто было живым и дышало.

– У меня кружится голова… – прошептала Ластения, ее глаза потускнели, лицо залила бледность.

– Еще немного, – ответила Терра, превозмогая собственное головокружение и слабость, – еще чуть-чуть.

Толстяк пошатнулся, приваливаясь к плечу полуволка, но ладоней не опустил. Свечение разорвалось снопом трескучих искр, они осыпались на девушку, исчезая, будто впитываясь в кожу. И на миг Анаис вспыхнула, словно внутри ее тела промелькнул солнечный луч.

Медленно, едва передвигая ноги, Патриций брел во Дворец с охапкой желтых листьев и осенних цветов. Дракула с Палачом смотрели на него с балкона.

– Чего это он? – напряжено произнес вампир.

– Букет собрал, – пожал плечами молодой человек. – Красиво.

– Дурень! Разве ты не понимаешь? Случилось нечто страшное… или случится.

Бледное лицо Анаис с заострившимися чертами казалось белее подушек. Все долгие часы ее беспамятства Алмон сидел рядом, держал в руках тонкую, почти прозрачную ладонь и разговаривал с девушкой, надеясь, что она слышит его.

– Все хорошо. Ничего не бойся, никого не бойся. Я с тобой, твои друзья рядом. Все позади… ни грусти, ни страха, ни боли. Жить ты будешь столько, сколько захочешь. А я тебя не оставлю. Слышишь? Не оставлю. Даже если опять умирать придется, все равно вернусь. Ты только очнись, прошу тебя, очнись…

– Как ты думаешь, Терра, все будет хорошо? – Сократ методично превращал салфетку в лохмотья.

– Мы сделали все, что могли. И с каких это пор ты интересуешься моим мнением?

– Нет, только не это! – простонала Ластения. – Неужели вы непримиримые враги?

– У нас просто идейные разногласия, – важно ответил толстяк. – Все-таки, что ты думаешь?

– Все будет в порядке, – как от назойливого насекомого отмахнулась королева от него королева. – Я не думаю, я это знаю.

– Вот-вот, ты никогда не думаешь, а только всё знаешь. И откуда ты только всё знаешь, если ты никогда не думаешь?

– А ты…

– Прекратите! Умоляю!

Дракула долго искал Патриция, прежде чем случайно заглянул в Залу Философии Крови. Георг сидел у рубинового фонтана и смотрел, как замирают в воздухе тяжелые капли, прежде чем упасть вниз.

– Владыка, – вампир подошел поближе, – простите, что отвлекаю от размышлений, но сегодня прием, вы будете присутствовать?

– Кого принимаем? – безо всякого выражения спросил Патриций, не отводя взгляда от багровых капель.

– Кажется, послов какой-то соседней Системы.

– Зачем мы их принимаем?

– Точно не знаю, – замялся старый вампир, – это не в моем ведении…

– А что в твоем ведении, Дракула? – Патриций посмотрел на него, и Дракула внутренне содрогнулся, он никогда еще не видел у Георга такого взгляда. Дракула даже понять не смог, что нёс в себе этот взгляд.

– Ну, я являюсь неким звеном меж вами и всей остальной системой управления Империи.

– Ты так считаешь?

– В общем, да…

Патриций помолчал в задумчивости, и произнес:

– Я буду присутствовать на сегодняшнем приеме, только озаботься, чтобы ко мне никто не приближался.

Алмон прислонил ладонь Анаис к своему лбу и так сидел, закрыв глаза и опустив голову. Ему не хотелось дышать.

– Она так вкусно пахнет, – донесся едва слышный шепот.

– Кто? – механически спросил он, не открывая глаз.

– Ленкоранская акация. – Пальцы девушки дрогнули и легонько погладили лоб полуволка. – Я так хочу, чтобы ты узнал этот запах…

Почти весь прием Георг просидел с застывшим лицом. Казалось – он спал наяву.

В Деревянной Столовой стало на две персоны больше. Полуволк почти перестал вселять ужас в сердца придворных, а напуганный им до обморока слуга даже нашел в себе смелость потрогать полуволка за руку, хотя сверкающие когти все равно продолжали страшить.

Анаис, все еще слабая и бледная, но избавившаяся от дворцовой грязи и переодетая в платье Ластении, быстро нашла общий язык с Терр-Розе и юной королевой Сатурна, Сократа она воспринимала уже как старого друга.

– Как же ты решилась на такое? – Терр-Розе разглядывала осунувшееся лицо Анаис, словно видела впервые. – Это же… это же чудовищно…

– Уже все сделано, уже все кончилось, – вмешался Сократ, – хватит об этом, двигаемся дальше.

– Да, – кивнул Алмон, – дальше. Юноша, которого я привез из Дворца, неужели он и в самом деле сын Патриция?

– Да, но это отдельная история, мы тебя в нее посвятим.

– Посвятите попозже, сейчас мне необходимо переправить его на Марс.

– Ни в коем случае! Он Ластении как родной брат, его вырастили Аргон с Олавией! Сейчас он с измененной памятью, сам себя не помнит. Если мы вернули к нормальной жизни Анаис, значит, и его сумеем привести в порядок.

– Я пообещал Георгу, что возвращу его.

– Ну и что? – толстяк с искренним недоумением уставился на него. – Как пообещал, так и передумал, подумаешь – большое дело.

– Ты воображаешь последствия?

– А ты можешь представить, что Патриций из хорошего парня сделал монстра и его руками убил Аргона с Олавией? Вернуть его во Дворец – погубить окончательно.

Полуволк молчал, разглядывая собственные руки, его золотисто-карие глаза темнели, становясь почти непрозрачными.

– Не могу с мыслями собраться, – произнесла Анаис, – в голове не укладывается, что у меня есть брат.

– Можно сказать – один на двоих, – печально улыбнулась Ластения. – Что же сделать? Способна ли ему помочь лаборатория?

– Не уверен, – ответил Алмон. – Энергия, используемая во Дворце для изменения сознания, генерируется станцией «Бег».

– Тогда все просто, – пожал плечами Сократ, – уничтожим станцию, Леброн очнется и сам решит, что ему делать дальше.

– В принципе, это возможно… – Анаис задумчиво смотрела в окно. – Но для этого потребуется много энергии особого вида.

– А нельзя ее синтезировать искусственным путем или сделать нашими силами?

– Наших сил не хватит. – Ответил вместо нее полуволк. – Даже если допустить вероятность искусственного создания энергии подобной мощности, на воздух взлетит не только дворец, но и добрая половина планеты.