Уникум

— Скажем так: кое-кому по-крупному приелись вы и ваши фокусы.

— Ах, вот вы о чем… — отмахнулся Родион. — Нет, чтобы сразу сказать: старина Кошарский имеет на тебя зуб, Березин… Только что, если я на него имею два зуба? Все ваше заведение крайне забавно. И вы очень забавны, Марьян. Но я всегда развлекаюсь в одиночестве. Оставьте меня с вашими предостережениями, не мешайте наслаждаться жизнью.

— Я так и знал, что вы попытаетесь отшутиться… Но не притворяйтесь, что не поняли меня!.. — настойчиво проговорил Марьян.

— Я вас понял. Что еще? Или у вас такая тактика — досаждать всякой чепухой, пока я не выйду из себя? Не дождетесь.

Марьян переместился чуть в сторону и попытался заглянуть Родиону в лицо. Когда Родион все же снисходительно покосился на Марьяна, тот приглушенно и доверительно сообщил:

— Может быть, вам трудно это представить, но, к вашему сведению, я тоже не шарлатан, и у меня тоже есть основание гордиться кое-какими умениями…

— Что вы говорите? — усмехнулся Родион. Он уже пожалел, что так сгоряча сорвался из дома. Избавился от одного раздражающего фактора нарвался на другой, не менее противный козлобородый фактор. — Что же вы умеете, Марьян? Ах, да, вы, кажется, изгоняете злых духов, отовсюду, откуда пожелает клиентура. Благородное занятие…

— Вы настолько верите в собственную исключительность? — перебил его

Марьян. Он не казался обиженным, наоборот, уважительное выражение на его худом лице сменилось презрительной гримасой.

— Я не имею обыкновения отчитываться в том, во что я верю, а во что нет! — ответил Родион, отвернулся от козлобородого и пошел прочь.

— Позвольте рассказать вам одну историю, — Марьян поспешил следом, дыша в затылок. — Жили-были в довольно большом, хотя и провинциальном городе два мальчика, братья-близнецы. Жилось им так себе, не слишком-то весело. Однажды случилась с одним из мальчиков неприятная история, изменившая и его самого, и его жизнь. Как-то раз этот мальчик совершил крайне неосмотрительный поступок и подсел в автомобиль к незнакомцу…

Родион понял, что сейчас запнется о воздух и невольно сдержал шаги. Марьян тут же поравнялся с ним и пытливо взглянул из-под полей своей чудовищной шляпы.

— Вы не хотите знать, что было дальше? — поинтересовался он.

— Что было дальше, я знаю, — Родион почувствовал, как сердце начинает биться вразгон. — Кто рассказал вам все это?

Марьян тоненько рассмеялся, не раскрывая уродливого рта:

— Считайте, что я просто извлек эту информацию оттуда, куда почти никому нет доступа.

— Ах, вы еще и телепат? — пошутил Родион, хотя ему стало не до смеха.

— Нет, не совсем. Телепатия — феномен сложный и исключительно редкий.

Из мертвых глубин человеческой памяти ничего не добудешь, пока не приведешь мозг в надлежащее возбуждение… У меня иные методы. Я просто пошел путем, проложенным сквозь многомерные пространства, удаляясь по вектору временного измерения как раз туда, откуда можно услышать, увидеть и ощутить что угодно… Сие уже зовется ясновидением.

— Любопытно, — Родион повернулся и взглянул в небольшие, масляные глазки козлобородого. — Просто навешать мне лапши на уши у вас не выйдет: я совершенно не клюю на пустой треп. А кроме того я закоренелый скептик. Все мое прошлое при мне и черта с два вы хоть слово прочтете…

— А пол-то какой был холодный, помните?.. — монотонно и невозмутимо проговорил Марьян.

Екнуло сердце, и Родион почувствовал желание немедленно присесть или хотя бы прислониться к чему-нибудь твердому. Он переступил с ноги на ногу, сжал кулаки покрепче, чуть съежился, чувствуя, как капли пота побежали по пояснице, потом все же расправил плечи, тяжело перевел дыхание…

Марьян спокойно посмотрел на эти тщетные ухищрения, пожал плечами и спокойно продолжил:

— Холодный пол-то был… Еще бы, первый этаж… Да и пылищи вокруг… Сколько же этот тип пол не мыл? А сам-то на неряху похож не был… Пальто какое-то моднявое, какие тогда только артисты всякие носили…

Родион лихорадочно оглядывал ближайшие скамейки. Места были, но вокруг сидели люди или возились дети, и приткнуться было некуда.

Родион отступил в сторону, прижался к парапету набережной, отвернулся от Марьяна, облокотился на гранитную поверхность…

Пол тогда, действительно, был холодный. И пылищи вокруг хватало. Годы спустя, когда Родион вольно или невольно вспоминал тот день, когда он превратился в то, чем был сейчас, прежде всего приходил специфический запах пыли. Не воспоминание о том, как пахло в квартире маньяка, а именно сам запах, явственный, сильный, живой… Та пыль будто бы навечно застряла в носоглотке.

Как, откуда козлобородый Марьян узнал обо всем этом?

Родиону вдруг показалось, что Марьян почти дословно воспроизводит его тогдашние мысли, словно читает подобранный в мусоре листок бульварной газетки. Но это была не паршивая газетка, это была горькая тайна Родиона, это было как раз то, чем он не собирался ни с кем делиться…

Те несколько человек, кому было кое-что известно, не знали и сотой доли подробностей. Родион законспирировался накрепко: кроме преданного Егорки, никто не знал о том случае практически ничего такого, что могло пригодиться разномастным супостатам.

Откуда Кошарский с Марьяном смогли узнать такие подробные детали?

Черт возьми, это ни в какие ворота не лезло! Это было страшно.

Родион испугался. Он не ждал такой крутой выходки от обычной бледной шестерки, подающей гостям стулья. Это было почище того, что Родион вчера сотворил с вахтером Гильдии. Похоже, несколько преждевременно было взахлеб доказывать Егору, что вокруг Кошарского собрались такие же бездари, как и сам почтенный председатель…

— Может быть вам все-таки рассказать, что было дальше? — проговорил вдруг Марьян.

— Послушайте, вы можете помолчать? Минут пять-десять… — попросил Родион, опуская голову на руки.

— Разумеется, — отозвался Марьян.

Родион поспешно цеплялся за разбредающиеся мысли. Нужно было взять себя в руки. Хотя это и поздновато: Марьян уже наверняка понял, что задел Родиона за живое. То ли сработал фактор внезапности, то ли сказалось отсутствие рядом верного Стража, но Родион почувствовал, что не в силах немедленно овладеть собой. И он с головой ухнул в черную дыру. Чтобы выплыть, Марьян милостиво предоставил ему минут пять-десять…

…Родька закрыл глаза, поерзал на полу, пытаясь прогнать озноб, но понял, что трясет его не столько от сквозняка, сколько от страха. Как только он умудрился влипнуть в такую скверную историю? Конечно, он не собирался сделать ничего ужасного, и он отказывался садиться в эту проклятую машину.

Поначалу отказывался… Но незнакомый мужчина выглядел таким безобидным и так упрашивал всего лишь показать ему дорогу к стадиону… Родька и сам себе удивлялся, почему он оказался таким дураком? Но что теперь толку проклинать себя? Вместо того, чтобы сидеть сейчас с Егором и Пашкой в кино, приходится глотать пыль в грязном углу и ждать своей участи..

Словно огнем горели запястья и губы. Мальчик провел языком по вспухшим губам и всхлипнул. Рыжеволосый лохматый мужчина, приведший Родьку в эту полупустую неприбранную квартиру, еще в машине скрутил ему руки какой-то широкой липкой лентой и поспешно, наискосок заклеил рот. Он что-то бормотал при этом, убеждал не бояться, но его горячие сбивчивые уговоры мало подействовали на мальчика. Среди бела дня незнакомец тащил Родьку из автомобиля в квартиру, и, как назло, ни одной живой души не оказалось поблизости на тихой зеленой улочке…

Когда уже в квартире мужчина отдирал прилипшую ленту, Родька даже слезу пустил, так это оказалось больно. А похититель только снисходительно посмеялся и пригрозил, что если Родька пошевелится или издаст хоть звук, придется запеленать его лентой с головы до ног и отдирать понемногу… Да уж какие там звуки! Мальчик и не думал даже о том, чтобы криком позвать на помощь.

Притащив Родьку в комнату, незнакомец толкнул его в пустой угол, а сам немного посидел на широкой низкой тахте и принялся шататься по квартире туда-сюда, словно искал чего-то. Но он не искал. То и дело похититель смотрел на Родьку странным оценивающим взглядом, и взгляд его то и дело мутнел, и губы его начинали влажнеть…