Страница 44 из 62
Заслонившись ладонью от солнца, старец пристально осмотрел вершину холма и вдруг, гневно сверкнув глазами, раскатисто загрохотал:
— Это они! Это определенно они! Я знал, что они где-то тут, поблизости от эпицентра… О, негодяи!.. Идем, Дуванис, я поговорю с ними, с этими твоими киношниками.
И старик и Дуванис принялись усердно месить грязь, направляясь к холму…
Доктор Канир остался крайне недоволен сфабрикованным чудом. Не в меру обильный ливень вместо ожидаемого благодеяния превратился для края в самое ужасное бедствие.
— Вы перестарались, ведеор Браск! — категорически заявил доктор, обозрев с холма удручающую картину опустошений. — Его святость сын божий не признает такого чуда!
— Признает! — уверенно отозвался Куркис Браск, занимавшийся упаковкой частей аппарата ММ-222 в багажник автомашины.
— Да вы поглядите, что вы тут натворили!
— А что такое? Слишком много воды? Я тут ни при чем. Сила выброса конкретных форм из ментогенного поля прямо пропорциональна интенсивности его излучения. Таков закон природы, дорогой доктор, и не нам с вами это менять… Сколько протер Мельгерикс собрал молящихся?
— Не знаю точно… Но кажется, не меньше ста тысяч.
— Что? Сто тысяч?! Ха-ха-ха! Если бы его беспорочество удвоил это число, у нас получился бы прекрасный маленький потоп, и из ваших богомольцев ни один не добрался бы до дому — их всех бы унесло в море! Впрочем, такая же участь постигла бы и нас с вами… Я просил у вас десять, от силы пятнадцать тысяч молящихся, а не сто. — С видом глубоко оскорбленного доктор отошел от машины и стал молча обозревать окрестности, чтобы описать потом все подробности в официальном отчете. И тут он заметил неподалеку от холма странную фигуру человека в ослепительно сверкающем одеянии, а рядом с ним еще одну фигурку, маленькую, полуголую, грязную и взлохмаченную.
Кто бы это мог быть? Тот второй, скорей всего, один из местных крестьян. Завяз, наверное, в грязи и не успел убежать от ливня.
А этот в голубой блестящей ризе? Ни на аба, ни на грема, ни на митрарха он не похож…
Обеспокоенный доктор снова окликнул Куркиса Браска. Тот уже как раз закончил укладку аппарата и закрыл багажник машины.
— В чем дело, ведеор доктор?
— Взгляните-ка, ведеор Браск, вон туда! Видите этого старика в сверкающем облачении? Как по-вашему, кто бы это мог быть?
Куркис Браск равнодушно посмотрел в указанном направлении, вытирая при этом руки клочком ветоши. Не найдя в старике ничего интересного, он с досадой пожал плечами и пошел обратно к машине.
— Почем мне знать, доктор, что тут шляются за личности? Это явно явкой-то служитель божий, и значит, мне до него нет никакого дела!
— Нет, нет, он не похож на священника… — вслух размышлял Канир, не отрывая взгляда от странной пары на равнине. — Странно, очень странно… Мантия его сверкает, словно она усыпана крупными алмазами. Боюсь, как бы с нами не случилось чего-нибудь неприятного! Давайте скорее уедем отсюда, ведеор Браск.
— Не разводите панику, доктор. Посмотрите на этот кисель вместо дороги! Нам не добраться до шоссе, пока грязь не подсохнет…
Фабрикант не договорил. Он увидел вдруг, что доктор сорвался с места и, разбрызгивая лужи, бежит к нему. Лицо научного консультанта было перекошено от страха, бородка болталась с одной стороны.
— Он идет сюда, ведеор Браск! — завопил Канир, подбежав к машине. — Я не хочу с ним встречаться! Это пахнет скандалом!
— Экий же вы трус, ведеор доктор. Испугались какого-то незнакомого старикашки! Сейчас я с ним поговорю по-нашему, по-марабрански!
С этими словами фабрикант одернул пиджак, проверил, держится ли приклеенная бородка, раскурил сигару и смело пошел навстречу неведомым пришельцам.
Старик в сверкающей ризе и перепачканный грязью молодой крестьянин в майке уже поднимались по склону холма. Подпустив их шагов на двадцать, ведеор Браск вынул изо рта сигару и зычно крикнул:
— Эй вы, что вам тут надо?!
Старик не ответил и продолжал взбираться на холм. Крестьянин от него не отставал.
— Вы оглохли?! — снова заорал Куркис Браск. — Сюда нельзя! Здесь происходит съемка фильма! Слышите? Уходите сейчас же обратно!
Однако и на сей раз старик не обратил ни малейшего внимания на эти грозные окрики. Уставившись Куркису Браску прямо в лицо своими огромными черными глазами, он подходил все ближе и ближе, величественный, невозмутимый, суровый…
— Сумасшедший какой-то, — проворчал Куркис Браск смущенно и счел разумным ретироваться на всякий случай к машине.
Через минуту сюда подошел и странный старик со своим молодым спутником.
Куркис Браск, развалившись на крыле автомобиля, преспокойно попыхивал сигарой и с самым независимым видом осматривал пришельцев.
Узнав в молодом крестьянине того самого безбожника, которому он недавно уплатил пятьдесят суремов за уход с холма, ведеор Браск уже раскрыл было рот, чтобы разразиться справедливым негодованием, но его опередил старик в мантии.
Старик начал говорить. При первых же звуках его голоса Куркис Браск прикусил язык, выронил сигару в грязь и уставился на старца вытаращенными глазами.
— Что вы тут наделали, негодяи?! — загремел старик, широким взмахом указав на опустошенные поля.
— А вы кто такой? — взвизгнул Куркис Браск и, вскочив на ноги, принял оборонительную позу. — Какое ваше дело, чем мы тут занимаемся?! Убирайтесь отсюда, пока я не вышел из себя и не оттаскал вас за вашу дурацкую белую бороду!
— Молчать!! — оглушительно рявкнул старец. — Я тебе покажу, червяк ты ничтожный, кто я такой! Я — бог единый! Я вседержитель неба и земли! Я создатель и повелитель вселенной! Я пришел сюда судить и карать таких мерзавцев, как ты и твои сообщники!
Доктор издал горлом жалобный писк подстреленного зайца и юркнул в машину. Перепуганный, бледный Куркис Браск шмыгнул на сиденье водителя и захлопнул за собой дверцу. К счастью, мотор удалось запустить сразу. Мощный лоршес взревел и рывком снялся с места. Колеса отчаянно буксовали в грязи, но машина все же двигалась вперед, вниз с холма. Минут пять она барахталась в вязкой глине проселка, но потом, добравшись наконец до шоссе, сразу развила предельную скорость и умчалась прочь, на север, по направлению к далекой Сардуне.
Проводив беглецов суровым взглядом, старец обернулся к своему юному спутнику и самодовольно прогудел:
— Как я их, однако, напугал, друг Дуванис! А? Да и шутка ли сказать: сам бог единый явился на Землю!
Дуванис посмотрел на старца с недоверием:
— Вы по-прежнему утверждаете, ведеор, что вы бог единый?
— По-прежнему, сынок, по-прежнему.
— Но в таком случае, ведеор, за что же вы ругали этих киношников? Они и вообще-то ни при чем, а если вы бог, то тем более. Ведь если вы бог, то значит, вы сами все это тут и натворили!..
— Постой, друг Дуванис! Дело тут немного посложнее, чем тебе представляется. Что я бог — это верно. Но тут надо разобраться. Один умница как-то заявил, что бог настолько всемогущ, что может даже не существовать. Это очень остроумная мысль. Но дело, друг Дуванис, не только в том, существует бог или не существует. Люди умные, честные и смелые, так же как и ты, просто не признают никакого бога и руководствуются в жизни только совестью и разумом. И все же, несмотря ни на что, идея бога существует, она сильна еще и может развратить еще многие умы и сердца. А бог? Бог, милый ты мой, это пустое и нелепое измышление…
— Но тогда… тогда кто же вы, собственно, ведеор?! — вскричал Дуванис, совершенно сбитый с толку.
— Я?… Ну как тебе сказать… Я, если хочешь, воплощение бога. Не идеи бога — идеи вредной и нездоровой, — а именно бога, а следовательно, сам по себе я ровно ничего не значу. И в преступлении этом, свидетелем которого ты был, я отнюдь не повинен. Это твои киношники натворили. Они и меня-то, так сказать, вызвали из небытия, только я не знаю пока, кому и для чего это понадобилось.
— Они ведь тоже не ожидали, что вы явитесь, — заметил Дуванис.