Темный день

Стоявший рядом человек засмеялся.

– Ты Дарин? – поинтересовался он.

– Точно, я. И пока еще не съеден отхи, как видите. А вы – капитан Солока?

– Не съеден? Не радуйся очень-то, – многозначительно проворчал Бутаса. – Толмач-гоблин тоже… гм, ладно, не будем об этом.

– Точно, я – Солока. Будь другом, потолкуй с этими крикунами. Мы приняли груз: тюки с шерстью волшебных овец. Все честь по чести, с документами, со страховкой, как полагается. И вдруг заявляются эти трое, поднимают крик и пытаются что-то втолковать!

– Что-то хотят, а что – не пойму! – в отчаянии подхватил Бутаса. – Я, когда был в Сангерии, пытался хоть пару слов по-ихнему выучить, да куда там! Чуть язык не сломал.

– Пару слов-то я знаю, но не больше. А ты там был? – заинтересовался Солока. – Тяга к приключениям?

– Тяга к кругленькому счету в банке, – отрезал купец. – И к обеспеченной старости. И к желанию встретить черный день, если, конечно, таковой настанет, богатым человеком. И, – вздохнул он. – Не буду скрывать, тяга к молоденьким красоткам, которые бывают ласковы, только когда поймут, что у тебя увесистый кошелек…

– Дядя, – пролепетал Мекель. – Ты ведь женат!

– Одно другому не мешает, – назидательно проговорил дядюшка.

– Ладно, сейчас, – сказал Дарин, поглядывая на отхи.

– Толкуйте, толкуйте, а мне пора! – перебил его Бутаса. – В Морском Управлении требуют опись товара, так что я исчезаю!

Он торопливо поклонился кочевникам.

– Желаю процветания! Дарин, переведи, что я им желаю процветания! Мекель, ты за старшего.

И Бутаса припустил к особняку Морского Управления со всей прытью, которую может позволить себе почтенный купец, твердо рассчитывающий лет через пять-шесть стать одним из самых богатых людей Лутаки.

Мекель проводил дядюшку тоскливым взглядом: он боялся отхи, как огня, хоть изо всех сил пытался скрыть это.

– Что им надо? – обреченно спросил он, избегая смотреть на кочевников.

– Щас узнаем, – пообещал Дарин. Он посмотрел на коренастого черноволосого кочевника, нос которого украшало золотое колечко. – Вот этого кольценосца сейчас спросим…

Он произнес традиционное приветствие племени отхи и приступил к делу.

– Скажи этому юнцу, – свирепо вращая глазами, начал «кольценосец». – Что я скормлю его голодным троллям, потому что он недостоин того, чтоб его съели такие великие воины, как мы!

Дарин понимающе кивнул.

– Что? Что он говорит?!

– Здоровается. Говорит, что он великий воин и очень рад тебя видеть.

Мекель поежился.

– Они ж, вроде, пастухи?

– Может, и пастухи, – согласился Дарин. – Но считают себя воинами. Спорить не советую, – добавил он, заметив, что Мекель открыл рот.

– И зачем дядюшка выписал меня в Лутаку? – убитым тоном проговорил он вполголоса. – Я бы лучше дома…

– Погоди ты, не мешай. Чем же этот несчастный заслужил немилость? – самым серьезным тоном осведомился Дарин у «кольценосца». – Может ли он вымолить прощение?

Тот на мгновение задумался.

– Пусть в следующем году он покупает у нас не только шерсть. Наши земли богаты многим! Шкуры, серебро… нам нужно много денег!

– Что?! Что?! Что ему надо?

– Торговлю он хочет расширить, – пояснил Дарин. – Шкуры, серебро и прочие колониальные товары. Будете покупать?

Мекель вытер со лба холодный пот.

– Я без дядюшки не уполномочен… хорошо, будем…

а серебро в слитках или как?

– Скажи ему, что я уничтожу его, а его жену возьму к себе в рабыни, если он в следующий раз он не даст мне хорошую цену за наш товар! – прорычал «кольценосец».

– И зачем я сюда приехал… лучше бы дома… что он рычит?

– Передает пожелания здоровья и благополучия твоей семье, – не моргнув глазом, перевел Дарин. – Особенно, жене.

– Нет у меня жены… – Мекель опасливо посмотрел на свирепую физиономию отхи. – Э… э… спасибо за пожелания. Дядюшка просил уточнить, привезут ли они, согласно договоренности, горный хрусталь? Он сейчас в хорошей цене.

Дарин повернулся к отхи: три пары пылающих глаз уставились на него.

– Этот почтенный человек, – Дарин плавно повел рукой в сторону Мекеля. – Умоляет вас проявить к нему милосердие и рассчитывает на ваше великодушие. Он понимает, видит перед собой великих воинов и осознает все свое ничтожество.

Отхи приосанились.

– И припадая к вашим ногам, – вдохновенно продолжил он, стараясь не смотреть на развеселившегося вдруг капитана Солоку. – Он смиренно вопрошает: какой прекрасный товар привезут в следующий раз благородные потомки богов? Может, горный хрусталь?

«Кольценосец» взглянул на Мекеля сверху вниз.

– Скажи ему – нам приятно видеть в этом дикаре уважение к настоящим воинам. Скажи, что за это мы, может быть, оставим ему жизнь.

– Что? Что он говорит? – забеспокоился Мекель.

– Говорит, что редко встретишь столь приятного человека, как ты, – добросовестно перевел Дарин. – Радуйся, Мекель, похоже, ты ему понравился.

Тот вдруг насторожился.

– В каком смысле? – осторожно спросил он и на всякий случай сделал незаметный шажок назад.

На капитана Солоку вдруг напал странный кашель, очень похожий на смех.

– В деловом. Говорит, у тебя хватка настоящего купца!

Мекель зарделся.

– А дядюшка говорит, что толку от меня – на медный лемпир… а вот, оказывается, как? Слышали, что он сказал? – обратился он к капитану Солоке. Тот отчаянно закивал, не в силах вымолвить ни слова.

– А еще дядюшка говорил, что эти отхи – дикари. Якшаются с троллями и все такое. А они, оказывается, очень приятные и разумные люди!

Он победно посмотрел на Дарина.

– Конечно! – поспешно ответил тот.

– Само собой, – подтвердил и капитан Солока.

Мекель приподнялся на цыпочки и отважно похлопал «кольценосца» по плечу.

Тот окаменел.

Дарин и капитан Солока в ужасе переглянулись.

– У народа, к которому принадлежит этот человек, этот жест означает следующее, – заторопился Дарин. – Так приветствуют только великих людей, в знак величайшего уважения. Этим как бы говорится, что понимает, что он ничто, пыль под сапогами великого воина!

С «великими» в этой речи был, пожалуй, перебор, но «кольценосец», который целую минуту сверлил взглядом оцепеневшего Мекеля, вдруг неожиданно расхохотался.

– Этот рыжий дикарь мне нравится, – сказал он. – Его можно держать дома вместо шута. Я приеду сюда на зимнюю Ярмарку, чтобы посмеяться над ним.

– Что он говорит? – пролепетал Мекель.

– Благодарит тебя от всей души и надеется на дальнейшее плодотворное сотрудничество! – без запинки отбарабанил Дарин.

Когда отхи, наконец-то, удалились, Мекель перевел дух.

– Значит, скажу дядюшке, что в следующий раз они не только шерсть привезут… хорошо. Интересные они все-таки! И в людях хорошо разбираются. Вот этот, с кольцом в носу – только глянул на меня, а сразу определил, что к чему. А что?! Хватка у меня и правда есть, способностей тоже не занимать! Умен, усерден… еще наживу капитал! Дядюшка тоже с малого начинал.

Он отчитал несколько серебряных монет и протянул Дарину.

– Вот, держи. Ну, мне пора! Расскажу дядюшке, как все прошло!

И Мекель бодрым шагом устремился прочь.

Дарин и капитан Солока неторопливо направились к Морскому Управлению. Погода менялась: не иначе, кто-то из Гильдии магов позаботился о том, чтоб во время Летней Ярмарки, упаси небо, не пошел дождь или не приключился бы иной природный катаклизм. Засияло солнце, подул с моря свежий бриз, пахнущий солью и водорослями, сдернул туманную пелену, укрывавшую Лутаку, и, словно ожившая иллюстрация к волшебной сказке, из тумана выступил город: остроконечные башни, дома, узкие крутые улицы, террасы и площади.

Капитан Солока прервал обстоятельный рассказ о плавании к Огненным берегам, где вся его команда чудом избежала гибели в пасти гигантского морского змея, и несколько минут созерцал открывшийся ему пейзаж в полном молчании.