Отец-холостяк

Тони поставил поднос на столик у дивана:

– Располагайся и принимайся за еду. Мы со Стивом, к сожалению, недавно поели. А я уж собирался высылать за тобой отряд.

В его тоне не было и тени упрека, однако Сьюзен тут же заняла оборонительную позицию.

– Извини, что добралась сюда так поздно. Совещание неожиданно для всех затянулось. – Она попробовала поджаренный хлеб – вкус изумительный. – А какой еще отряд?

– Бойскаутов, какой же еще?

– Ах да, ты с ними очень сблизился, кажется.

– Можно сказать, что так. Стив последнее время меня то и дело втягивает в их мероприятия.

– И тебе это нравится.

– Ты очень догадлива. – Его черные глаза блеснули, и Сьюзен почувствовала, как у нее екнуло сердце: так часто случалось, когда Тони был рядом. – Сегодня, например, у нас было дел по горло. Ты же знаешь, мы должны закончить конструирование модели нового гоночного автомобиля до следующего сбора бойскаутов, когда ее будут проверять на скорость. Почти всю вторую половину дня, да и вечер тоже, мы провозились с ним в гараже. – Он расплылся в самодовольной улыбке, вновь мучительно напомнившей ей Стива.

Сьюзен поспешно отпила глоток вина и уставилась на блюдо с мясом. Оно было точно таким же, как когда-то готовила мама Анджелина. Как ей недоставало этой женщины! Сьюзен поняла, что и это чувство тоже объединяло их с Тони. Но она предпочитала не думать об этом.

– Ты так и не ответил на мой вопрос. Тони удивленно поднял глаза:

– Какой вопрос? Я, наверное, его не расслышал.

– Я говорила о романтическом антураже гостиной. И спросила, не помешала ли я своим приходом. – Она обвела комнату таким взглядом, будто надеялась обнаружить полуголую девицу где-нибудь за портьерой.

Тони с усмешкой глядел на нее.

– А разве ты не догадываешься, чем объясняется это убранство? Я ждал тебя.

Конечно, он знал, что она приедет за Стивом, но Сьюзен имела в виду совсем другое. За последние три месяца стало ясно, что он относится к ней просто как к другу детства – ну и, конечно, как к матери его ребенка. С той ночи, когда он поцеловал ее, а потом еще подшутил над ее податливостью, Тони вел себя вежливо, по-приятельски – и только. Такое положение вполне устраивало Сьюзен.

Он проводил со Стивом массу времени, и она постоянно ощущала его присутствие. Даже Ханна привыкла некритично воспринимать любое замечание Тони, будто это слова оракула. Так что Сьюзен как-то заметила ей с возмущением:

– Так вы говорите, Евангелие от Тони утверждает, что мы должны тщательнее следить за тем, какой пищей питаемся, так я вас поняла?

Ханна покраснела.

– Полагаю, уж он-то знает, как правильное питание помогает атлету держаться в хорошей форме. Мне было очень интересно его послушать.

– Ну и прекрасно, Ханна. Я не хотела вас обидеть. Просто, когда вы со Стивом в два голоса начинаете цитировать Тони, я чувствую себя за бортом.

Почему-то и сейчас она так себя чувствовала, хотя в комнате был только Тони. Может, потому, что он так пристально смотрел на нее.

Она продолжала есть, старательно избегая его взгляда.

– Кстати, а где Стив?

– Уже спит.

– Этого следовало ожидать. А где ты его положил?

– Наверху. Я уложил его в постель и сказал, что постараюсь уговорить тебя остаться до утра.

Его спокойные слова привели ее в замешательство. Он произнес их так естественно. Она открыла было рот, чтобы возразить, но Тони предостерегающе поднял палец:

– Я знаю, что тебе завтра не нужно идти на работу. Ханна уйдет на выходные, а нам со Стивом еще работы выше головы с этой гоночной моделью. Здесь, в моем просторном гараже, работать удобнее, а тебе ничуть не повредит отдохнуть и немного расслабиться, правильно я говорю?

– Да нет, дело не в этом.

– А в чем же? Объясни!

Она помолчала, пытаясь справиться с волнением и выдвинуть убедительную причину отказа.

– Мы же не взяли с собой никаких туалетных принадлежностей. Я вполне могу привезти к тебе Стива завтра.

– Рискуя прослыть хитрым интриганом, я попросил Ханну упаковать твои дорожные принадлежности. Все необходимое ждет тебя в спальне для гостей.

– Ты и есть хитрый интриган, но сейчас у меня нет сил с тобой спорить, Тони. – Сьюзен сбросила туфли, откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза.

– Устали глаза?

– Немного. У меня сегодня весь день раскалывалась голова. – Было приятно расслабиться и знать, что сегодня ей не придется делать над собой никаких усилий.

– Как тебе понравился ужин? Мы готовили его вместе со Стивом.

– Он был просто великолепен. Мама Анджелина могла бы вами гордиться. Вы просто прекрасная пара.

– Я тоже так думаю.

Она не нашлась что ответить. Задорные нотки пропали, голос Тони посерьезнел и задевал глубинные струны в ее сердце. Наконец Сьюзен поднялась с дивана.

– Пожалуй, я уберусь, помою посуду и пойду спать. – Она потянулась было к подносу, но Тони остановил ее.

– Оставь все это и иди в постель. Ты еле держишься на ногах.

Мысленно согласившись с этим определением ее состояния, Сьюзен прошла через холл, нашла свой дорожный саквояж в одной из спален, вынула пижаму, быстро удалила с лица остатки макияжа, почистила зубы и нырнула в постель.

Она не слышала, как позднее Тони зашел проведать ее. Он стоял у кровати, вглядываясь в ее хрупкую фигуру, в лицо с темными кругами под глазами, и думал о том, как уговорить ее меньше надрываться на работе.

Их отношения за последние недели развивались медленно. Он просто стремился приучить ее к своему присутствию. Зато дружба со Стивом крепла день ото дня, и во время нескольких доверительных разговоров с мальчиком он понял, что и ребенок, и его мать в нем нуждаются.

Тони взглянул на тело, распростертое на кровати, и вздохнул. Видит Бог, и они ему тоже нужны, очень нужны. Как только заставить их это понять! Он вышел из комнаты и тихонько прикрыл за собой дверь. Что, собственно, хочет доказать Сьюзен? Неужели карьера так важна для нее? Или не сама карьера, а то положение, которое она дает? Она стала матерью, когда была еще почти девочкой, чувство ответственности рано сделало ее взрослой. Когда же она поймет, как это прекрасно – расслабиться ненадолго и позволить себе просто получать удовольствие от жизни? Он надеялся, что поможет ей это сделать. У него было чем с ней поделиться, лишь бы она захотела это принять.

Сьюзен перевернулась на другой бок. Не хотелось расставаться с сонным теплом, обволакивающим ее последние несколько часов. Она потянулась и снова обмякла. Страшно не хотелось просыпаться.

– Доброе утро. – Хрипловатый баритон заставил ее широко открыть глаза.

Сьюзен забыла, что она провела ночь в доме Тони. Она удивилась, услышав его голос. И почему он такой красавец – даже сейчас, ранним утром! Это просто несправедливо! Его черные кудри не совсем еще высохли после душа, а бежевая водолазка до неприличия туго обтягивала мускулистую грудь.

– Доброе утро, – могла только повторить она спросонья.

– Завтрак почти готов. Ты к нам присоединишься? – Его улыбка действовала на нее, как всегда, неотразимо. В прежние годы эта улыбка не раз убеждала ее принять участие во всякого рода запретных шалостях. Теперь ей хотелось бы думать, что она стала нечувствительна к ее чарам. Но когда имеешь дело с Тони, ни в чем нельзя быть уверенной.

Она уселась в постели. Сползшее одеяло позволяло хорошо разглядеть ее ночной наряд, более похожий на старомодную мужскую ночную сорочку в узкую красную полосочку на белом фоне.

– И не подумаешь, что передо мной сидит чопорный юрисконсульт, – усмехнулся Тони.

– Ничего, в таком виде меня не видит ни один из моих клиентов.

– Да уж, хочу надеяться.

– Тони, как только ты выйдешь из комнаты, я встану, – терпеливо заметила Сьюзен.

– Как? А я-то надеялся, что смогу лицезреть и нижнюю часть этого потрясающего туалета!

– Нет.

– Жаль. – Он пожал плечами и направился к двери. – Но может, как-нибудь в другой раз? – добавил он, оглянувшись.