Отец-холостяк

Аннет Бродрик

Отец-холостяк

Глава первая

Телефон прозвонил дважды. Наконец Сьюзен нехотя оторвалась от контракта, который она в тот момент изучала, и дотянулась до надрывающегося аппарата.

– Сьюзен Мак-Кормик у телефона. – В тщательно выверенной интонации ощущались уверенность и профессиональная выучка, как и подобает опытному юрисконсульту.

– Мам, а ну-ка догадайся, кто сегодня посетил нашу школу!

Теплая улыбка скользнула по лицу Сьюзен. Она бросила беглый взгляд на карточку в рамке орехового дерева, украшавшую письменный стол. На ней – улыбающаяся мордашка ее десятилетнего сына: лукавый огонек в черных глазах, курчавые темные волосы, спадающие завитками на лоб…

– Пожалуй, я не сумею, Стив, – усмехнувшись, ответила Сьюзен. – Ты уж лучше сам мне скажи.

– Тони Антонелли! Представляешь? Лучший из лучших бейсболистов Атланты был в нашей школе и даже беседовал с нами!

На какой-то миг Сьюзен показалось, что она вот-вот лишится чувств – кровь отхлынула от щек, голова закружилась… Тони вернулся в Санта-Барбару! Она обратилась мыслями к детству, вспомнила черные блестящие глаза на загорелом лице, ослепительную улыбку, щеки с ямочками, непокорные черные завитки, спадающие на лоб. Потом перенеслась к более поздним годам и увидела бронзовотелого юношу – такой восхитил бы и мастеров Возрождения, – его сильные руки и торс, развившиеся от многолетних занятий спортивными играми, прежде всего бейсболом…

Тони – тот самый Тони, который научил ее, еще девчонку, радоваться жизни, который первым дал ей почувствовать, что значит свобода, взаимная поддержка, дружеское участие. И который позднее преподал ей горький урок – как пережить потерю любимого.

– Это, наверное, было замечательно, Стив. – Она услышала свой слабый, прерывающийся голос как бы со стороны.

– Еще бы! – Стив просто захлебывался от восторга. – А потом мы играли в бейсбол, и я видел, как он разговаривает с нашим тренером, и… Ты слышишь, мам?

– Да, Стив.

– Почему же ты никогда не говорила мне, что знаешь Тони Антонелли? – В его голосе слышался чуть ли не упрек.

– А откуда ты взял, что я его знаю?

– Он сам мне сказал.

Сьюзен откинулась на спинку кресла, не в силах бороться с головокружением.

– Так ты с ним говорил? – тихо спросила она, глядя на кисть руки, подрагивающую на подлокотнике кресла.

К этому она не была готова. Если б ее хоть предупредили заранее! Если б хоть внутренний голос подсказал ей утром, что предстоит трудный день!

– А как это вышло, что ты с ним разговаривал, Стив? – Тут уж не пришлось разыгрывать заинтересованность – его ответ действительно был для нее крайне важен.

– Меня подозвал тренер. – Его голос вдруг торжествующе зазвенел. – Я прошел сразу трое ворот, и Тони, полагаю, это заметил. Так что, когда я пересек основную базу, он меня подозвал.

– Похоже, в этой игре ты сам себя превзошел, не так ли, Стив?

– Похоже, что так. – Мальчик старался изобразить равнодушие, однако это плохо ему удавалось. – Тренер представил меня, и когда Тони узнал, что моя фамилия Мак-Кормик, то сказал, что знал в детстве одного Мак-Кормика, по имени Майкл. А я ответил, что так звали моего отца, и тогда он сказал, что с детства знал и тебя тоже. – Его тон вдруг стал более резким. – Это правда, мам?

– Да.

– Так почему ты никогда не говорила об этом? Я даже не знал, что Тони родом из Санта-Барбары. Ты ни разу не упомянула его имени!

Что ей было сказать? Она не смогла бы солгать, будто не думала, что это будет ему интересно. Она слишком хорошо знала характер сына. Игра была для него самым важным в жизни.

Как это было ни грустно, но постепенно Сьюзен приучила себя к мысли, что по части увлечений Стив пошел не в нее. Она совсем не интересовалась спортивными играми, и в свое время Тони Антонелли потратил немало трудов, чтобы заставить ее взглянуть на бейсбол его глазами.

Стив что-то сказал – что-то насчет обеда, – но она не расслышала.

– Что ты сказал, Стив?

Стив аж застонал, обиженный ее невниманием.

– Я сказал, что пригласил его к нам на обед сегодня вечером, раз уж вы оказались старыми друзьями и все такое.

– Стивен Спенсер Мак-Кормик! Не может быть, чтоб ты так поступил! – Никогда Стив не позволял себе приглашать кого-либо в дом, не посоветовавшись предварительно с нею. А тут еще из всех возможных гостей – именно Тони!

Стив понял: что-то неладно. Мать никогда не называла его полным именем. Никогда! Он точно не знал, что означает такое обращение, но не ожидал ничего хорошего.

– А что тут такого, мам?

Сьюзен больше не чувствовала головокружения. Вся кровь вновь прихлынула к голове и пульсировала волнами страха и гнева. Она не хотела снова видеть Тони. Он был частью ее прошлого, пусть там и остается.

Но Стиву надо что-то сказать. Она чувствовала: ее реакция встревожила мальчика, ведь это так на нее не похоже. Обычно Сьюзен держалась спокойно и уравновешенно, четко контролируя свои чувства.

– Ты не должен приглашать гостей к обеду, не договорившись сначала со мной, ты же знаешь, Стив! Как ты мог так поступить!

Растерявшись, мальчик не знал, что сказать.

– Но, мам, ведь он же твой друг.

– Ну, не совсем. Просто мы были соседями в детстве.

Почему она открещивается от того, что их в прошлом связывало? Что это – самозащита? Сьюзен сделала слабую попытку приблизиться к правде:

– Ведь мы не виделись столько лет!

– Знаю. Вот я и подумал, что тебе захочется повидать его. – Стараясь задобрить мать, он добавил: – Я уже сказал Ханне, что у нас будет гость к обеду. Она, по-моему, не возражает.

– Да дело не в этом! – Сьюзен запнулась, постаралась успокоиться, взять себя в руки. – Как я понимаю, он принял твое приглашение?

Что же ей теперь делать!

– Да, он сказал, что будет к семи. Сьюзен взглянула на большой календарь, висевший рядом с письменным столом.

– Стив, а ты помнишь, что сегодня первая среда месяца?

Молчание. Затем сдавленный стон:

– Ой, мам, я забыл.

– Да, забыл. Снова молчание.

– А нельзя позвонить бабушке и объяснить, как все получилось? Я хочу сказать, мы ведь всегда к ней приходим. Неужели нельзя один разок пропустить?

– А сам ты как думаешь?

– Ой, мам, ведь я не нарочно. Честное слово! Но Тони Антонелли, мам! Может, бабушка поймет, если мы ей все объясним?..

– Нет уж, поверь мне, бабушка ничего не поймет.

В конце концов надо что-то выбрать. Хочется ли ей, чтобы Тони стало известно, что она не решается вновь встретиться с ним? Хочется ли ей, чтобы Тони догадался, как все это важно для нее, до сих пор важно? Конечно, нет. С другой стороны, готова ли она еще раз обидеть мать своим «пренебрежением дочерним долгом»?

Ее молчание было слишком долгим для десятилетнего мальчугана.

– Что же нам делать, мам?

В голосе слышались отчаяние и обида. Почему он должен страдать из-за этих проблем? Ведь он и понятия о них не имеет.

– Я позвоню бабушке и спрошу, сможем ли мы навестить ее не сегодня, а завтра вечером. – (Ей смертельно не хотелось этого делать.)

– Правда, мам? Ты правда позвонишь? Вот здорово! Значит, ты придешь домой как обычно?

Не уверенная в том, что ей удастся хоть сколько-то поработать сегодня, Сьюзен рассеянно кивнула.

– Да, я приду в шесть.

Повесив трубку, она тупо уставилась на аппарат. Главное, не дать Стиву почувствовать свое огорчение. Ничего, как-нибудь переживет она этот вечер. Надо просто взять себя в руки.

Сьюзен представила себе Тони, каким она его видела в последний раз. В двадцать один год он был неотразим. И она, в свои семнадцать, была просто зачарована им. Да, к сожалению, все было именно так.

Сьюзен тряхнула головой, отгоняя воспоминания, пробужденные звонком Стива. Собравшись с духом для очередного неприятного разговора, она вновь взялась за телефон и быстро набрала номер. После нескольких гудков трубку подняли.