Страница 18 из 62
— А затем, — договорил за него Эллери, — ее рука опустилась в момент смерти, и кровь, которая, согласно утверждениям нашего друга Сэма, по всем законам физики, должна была хлынуть ручьем… Вернее, — поправил он себя после небольшой паузы, — мне следовало сказать, что она-то как раз и повиновалась неоспоримым законам этой уважаемой науки и хлынула ручьем, но…
— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — пробормотал старик.
— …но не в этой витрине. Иными словами, нам следует найти доказательства, чтобы объяснить феномен двух рваных огнестрельных ран на почти не испачканном кровью теле. А теперь давай просуммируем все сказанное мной, — подытожил Эллери. — На мой взгляд, отсутствие ключа миссис Френч от апартаментов ее мужа, отсутствие в витрине освещения, исчезновение помады убитой, которой она, судя по всему, пользовалась незадолго до смерти, так как ее губы накрашены только наполовину, присутствие шарфа Мэрион Френч и еще один пункт более общего характера, но не менее убедительный — все это приводит нас к одному выводу.
— Что убийство произошло не в этой витрине, — подхватил инспектор, взяв понюшку табаку.
— Совершенно верно.
— А что ты подразумевал под еще одним пунктом, указывающим на это?
— Неужели тебе не приходило в голову, — медленно произнес Эллери, — насколько нелепо выглядит эта витрина с точки зрения места преступления?
— Разумеется, приходило, и я уже упоминал об этом, но…
— Ты был слишком погружен в мелкие детали, чтобы взглянуть на дело с точки зрения психологии. Подумай об уединении, соблюдении секретности и прочих моментах, необходимых для тщательно спланированного убийства. А чем располагал бы преступник здесь? Неосвещенной, периодически патрулируемой сторожем витриной! Это опасно во всех отношениях! На первом этаже, где находится служебное помещение ночных сторожей, да еще менее чем в полусотне футов от кабинета старшего сторожа! Зачем выбирать такое место? Это же просто глупо! Вот что я подумал, как только вошел сюда.
— Конечно, ты прав, — покачал головой инспектор. — Но если преступление произошло не здесь, зачем понадобилось приносить сюда тело после убийства? Мне это представляется ничуть не менее опасным.
Эллери нахмурился:
— Разумеется, это приходило мне в голову… Должно быть какое-то объяснение…
— Как бы то ни было, — с раздражением прервал инспектор сына, — после твоего анализа ситуации мне очевидно одно: витрина определенно не является местом преступления. Мне кажется… впрочем, это ясно как день — оно произошло в квартире наверху!
— Естественно, — рассеянно согласился Эллери. — Иное предположение выглядит бессмысленным. Ключ, уединение, освещение, наиболее вероятное местонахождение помады… Да-да, апартаменты на шестом этаже подходят в этом смысле как нельзя лучше. Ими я займусь в первую очередь.
— Но, Эл! — внезапно воскликнул инспектор. — Ведь Уивер прибыл в квартиру в половине девятого утра, а потом там побывало еще пять человек! Никто из них не заметил ничего необычного, значит, следы преступления были удалены, и теперь нам уже ничего не найти.
— Не принимай близко к сердцу! — рассмеялся Эллери, к которому вернулось хорошее расположение духа. — Конечно, следы были уничтожены — их, так сказать, самый верхний, а может, и промежуточный слой. Но если копнуть поглубже, то нам, возможно, и удастся что-нибудь обнаружить.
— Но мне все равно непонятна причина, по которой витриной воспользовались даже после убийства, — нахмурился инспектор. — Разве только это вопрос времени…
— Да ты становишься просто гением, папа! — радостно улыбнулся Эллери. — Я только что решил эту маленькую проблему. Почему тело поместили в витрину? Призовем на помощь все ту же старую добрую логику…
Есть два тому объяснения, каждое из которых может оказаться верным. Первое: чтобы отвлечь внимание от подлинного места преступления, которым, несомненно, является квартира. Второе, более логичное: чтобы тело не было обнаружено до полудня. Ведь ежедневные демонстрации начинаются ровно в двенадцать — это известно всему Нью-Йорку.
— Но почему, Эллери? — не понял инспектор Квин. — Зачем преступнику задерживать до полудня обнаружение трупа?
— А кто его знает! — пожал плечами Эллери. — Но в общем ответ можно сформулировать следующим образом: если убийца так спрятал тело, чтобы его обнаружили в двенадцать пятнадцать, — а он точно знал, что это произойдет именно тогда, — значит, до полудня ему нужно было осуществить нечто, что преждевременное обнаружение трупа сделало бы опасным или невозможным.
— Но что именно?
— Да, что именно, — печально отозвался Эллери. — Что должен был сделать убийца на следующее утро после преступления? Лично я этого не знаю.
— Мы просто наугад пробираемся от предположений к выводам, попросту блуждаем в потемках, — простонал инспектор. — Например, почему убийца не смог сделать то, что намеревался прошлой ночью в здании? Если ему было нужно с кем-то связаться, то там есть телефоны…
— Вот как? Нужно будет попозже этим заняться.
— Я займусь этим немедленно!
— Погоди, папа, — остановил его Эллери. — Почему бы для начала не отправить Вели к лифту, на котором поднимаются в квартиру. Пусть проверит, нет ли там следов крови.
— Боже мой, до чего же я стал глуп! — воскликнул инспектор. — Ну конечно же! Томас!
Вели подошел, внимательно выслушал отданные шепотом указания и тут же вышел.
— Мне следовало подумать об этом раньше, — проворчал инспектор, поворачиваясь спиной к Эллери. — Естественно, если убийство произошло в квартире, то тело нужно было доставить вниз с шестого этажа!
— Возможно, мы ничего не найдем, — заметил Эллери Квин. — Я сам тщательно проверю лестницу… Но послушай, папа, я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал. Скоро здесь будет Уэллс. Официально витрина является местом преступления. Он захочет снова выслушивать все показания. Задержи его на час, пока я поднимусь наверх с Уэсом Уивером. Мне нужно хорошенько осмотреть квартиру. Ведь после прекращения собрания туда вообще больше никто не заходил — она все время охранялась, а там должно что-то быть… Хорошо?
Инспектор устало махнул рукой:
— Конечно, действуй, сынок… Ты со своей свежей головой найдешь там больше, чем я. Ладно, я задержу Уэллса. Так или иначе, мне нужно осмотреть офис у служебного входа, склад и всю секцию первого этажа… Но почему ты берешь с собой Уивера? — Он понизил голос: — Эллери, тебе не кажется, что ты затеваешь опасную игру?
Эллери удивленно уставился на отца:
— Что ты имеешь в виду, папа? Если ты подозреваешь беднягу Уэса, то выкинь эти мысли из головы! Мы с ним друзья со школьных лет — помнишь, я гостил с приятелем в Мэне у отца Уэстли? Я знаю этого парня так же хорошо, как тебя. Его отец — священник, а мать — просто святая, происхождение и образ жизни безупречны, никаких тайн в прошлом…
— Но ты не знаешь ничего о его жизни в Нью-Йорке, Эллери, — возразил инспектор. — Ты же не виделся с ним несколько лет!
— Послушай, папа! — серьезно сказал Эллери. — Ты ведь никогда не ошибался, доверяя моему суждению, не так ли? Положись на него и сейчас. Уивер невинен, как агнец. Его нервозность, несомненно, связана с Мэрион Френч… Смотри, фотограф хочет с тобой поговорить.
Они повернулись к остальным. Инспектор побеседовал с полицейским фотографом, затем обратился к шотландцу-управляющему:
— Скажите, мистер Маккензи, как работает ваша телефонная служба после закрытия магазина?
— Все телефоны, кроме одной линии, отключаются после шести часов, — ответил Маккензи. — Работающая линия связана со столом О'Флаэрти и принимает звонки.
— Судя по табелю и рапорту О'Флаэрти, — заметил инспектор, заглянув в бумаги, — прошлой ночью не звонили ни сюда, ни отсюда.
— В этом вопросе О'Флаэрти можно доверять, инспектор.
— А если, — настаивал Квин, — какие-нибудь отделы работают сверхурочно? Тогда телефоны у них работают?
— Да, — ответил Маккензи, — но только по письменной просьбе заведующего отделом. Должен заметить, сэр, что такое у нас происходит крайне редко. Мистер Френч всегда требует, чтобы время закрытия магазина по возможности строго соблюдалось. Конечно, иногда бывают исключения… Но если в рапорте О'Флаэрти об этом не упоминается, то можете не сомневаться, что прошлой ночью телефоны не работали.