Странники.

— Уже?! — у Инри было такое растерянное выражение лица, что Фэль не смогла сдержать улыбки.

— Да. Уже. Дорога не ждёт, — девушка откинулась на подушку, а затем добавила. — Я не хочу участи твоего отца. А теперь идите, мне необходимо поспать.

Она устало прикрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Идём, — Инри открыл дверь, и ребята вышли из комнаты.

Ярт возвращался домой в противоречивых чувствах. Спокойствие и размеренность жизни Вэля, которые он постоянно стремился нарушать, теперь были нарушены для него. Он брёл по людным улицам, не видя ничего вокруг. Перед глазами стоял только образ Фэль. Ярт не хотел себе признаваться, но он просто потерялся при виде этой девушки. Все его дежурные фразочки, наигранная раскованность были слабой попыткой скрыть свою растерянность, но она словно глядела в самую душу, за эти маски, и это его злило. Парень напрочь забыл, что сегодня их с Инри ждали в кабачке на Подградной, что он обещал придти на свидание к трём первым красавицам их округа. Ему было глубоко наплевать на это. Тем более что Инри точно не пойдёт, наверняка будет ходить на цыпочках под дверью Фэль, ожидая любого знака, что ей что-нибудь нужно.

И вдруг Ярт понял, что он просто ревнует! Первый раз в жизни по-настоящему ревнует! И к кому? К Инри. Особенно сейчас, когда Инри сообщил, что Фэль для его отца — названая сестра.

Ярт так глубоко ушёл в себя, что едва не пропустил свой дом. Он задумчиво поднялся на крыльцо и открыл дверь:

— Мама, я пришёл!

Из кухни появилась высокая стройная женщина, потрясающе красивая. У неё было юное свежее лицо с большими, приподнятыми к вискам глазами того же ярко-изумрудного цвета, что и у сына, обрамлённое уложенной вокруг головы косой золотисто-рыжего цвета.

— Опять что-нибудь натворил? — она внимательно глядела на озабоченного сына. — Что случилось?

— Ничего, — Ярт стянул сапоги и босиком пошёл по натёртому полу. Ему нравилось ощущать прикосновение тёплого дерева к ступням, оно успокаивало.

— Проголодался, наверное? — мать улыбнулась и потрепала его по голове. — Идём, на столе ужин стоит.

Он молча направился на кухню. Мать недоумённо пожала плечами и пошла следом.

Ярт лениво ковырял вилкой в тарелке и задумчиво глядел в никуда. Он размышлял над тем, что ему рассказал Инри. Фэль около девяноста лет. Какая чушь! Она же выглядит моложе их. А впрочем, это в Вэле нет Эльфов, а Фэль не из Вэльтарета. И отсюда следует логическое продолжение — она Эльф. Тогда понятно, почему у неё такой взгляд. Из раздумий его вывел голос матери.

Хэйла заметила, что с её сыном что-то стряслось. Обычно он, приходя, точнее врываясь в дом, ставил всё с ног на уши, требовал ужин и, съев всё за минуту-другую, куда-нибудь снова исчезал. А сейчас… Не похоже было, что он куда-то торопится, сидит, как будто его лимонами закормили, и молчит. Она взяла его за руку и тихо спросила:

— Сынок, с тобой всё хорошо?

— А? Что? — он вернулся из себя и вопросительно посмотрел на мать.

— Я спрашиваю, что с тобой? — она тревожно смотрела на сына.

— Ничего, — он склонился над тарелкой.

— Точно? — Хэйла пыталась заглянуть в его глаза.

— Мам, скажи честно, я красивый? — вдруг спросил Ярт, поднимая голову и пытливо вглядываясь в её лицо. Хэйла мягко улыбнулась:

— А что? Алиетта и Нэритэ тебе этого ещё не доказали? Ты у меня самый красивый во всём Вэле.

— Нет, это не то. Алиетта и Нэритэ — это две дурочки, хотя и самые симпатичные. А вот красив ли я настолько, чтобы понравиться взрослой женщине вроде тебя?

Хэйла растерянно посмотрела в ждущие ответа глаза сына и проговорила:

— И кто же она? Я её знаю?

— Она не из Вэля, мама. Это тётка Инри, — Ярта вдруг прорвало. — Я не могу забыть её с первого момента, как увидел. Не могу. Её глаза, её волосы, её руки… Это просто кошмар какой-то!

Он говорил и говорил, захлёбываясь словами, как водой, не замечая ничего вокруг, выплёскивая всё, что накипело. Хэйла слушала. Она уже не пыталась разобрать словесный поток, внутри неё стремительно сплетался образ, который описывал Ярт. Что-то смутно знакомое… Мать мысленно потянулась к его душе, пытаясь увидеть почётче. И Ярт, словно помогая ей, проговорил:

— А знаешь, она так молода, что трудно поверить в то, что ей около девяноста лет. Она не старше меня выглядит… Это Эльфийка, мама.

Хэйла отпрянула и ошарашено уставилась на сына:

— Кто?

— Эльфийка! — Ярт горько усмехнулся. — Теперь ты понимаешь, почему я так мучаюсь? На что ей, бессмертной, жалкий человеческий отпрыск.

Хэйла вздрогнула, словно её ударили, и отвернулась:

— И что с того, что ты человек? Ты бы предпочёл быть Эльфом?

— Да, — Ярт с жаром схватил её за руки. — Я хотел бы жить вечно и быть рядом с ней. О, если бы я только был Эльфом, я смог бы попытаться завоевать её, доказать ей, что достоин быть рядом с ней.

— Думаю, тебе надо отдохнуть, — Хэйла положила ладонь на его голову, и у сына сонно моргнули глаза:

— Да, ты права, мама. Я пойду спать, я устал.

Он склонил голову и побрёл наверх. Хэйла села на стул и уронила голову на руки:

— Если бы ты только знал, сынок. Если бы знал…

Она поднялась и пошла к нему. Ярт уже лежал в кровати, изучая потолок.

— Пришла пожелать тебе спокойного сна, — Хэйла села на край кровати.

— Не думаю, что смогу сегодня уснуть спокойно, — Ярт положил голову ей на колени и вздохнул. — Если вообще смогу.

— Как её зовут? — поинтересовалась Хэйла, поглаживая его по голове.

— У неё чудесное имя, как тёплый ветерок, несущий аромат неземных цветов, как пламя костра, танцующее на этом лёгком ветерке, — Ярт задумчиво смотрел в никуда.

— Ты становишься поэтом, — Хэйла улыбнулась и спросила. — Так как зовут твой ветер?

— Фэльмарэ, — он нерешительно улыбнулся. — Фэль… Что с тобой, мама?

— Н…ничего, — пробормотала мать. — Спи. Да хранит тебя Золотая луна. Засыпай, милый, — она поцеловала его в лоб и тихо вышла, осторожно прикрыв за собой дверь. Ярт пожал плечами и закрыл глаза. И снова увидел Фэльмарэ.

Хэйла убрала со стола и опустилась в своё любимое, уютное кресло перед камином. Глядя на огонь, она негромко разговаривала с ним:

— О пламя! Ты свободно. Мне бы быть тобой и не решать эти проблемы. О, фэль! Эллэр-ано ро антаир ар соиф фантро.

Пламя в камине взметнулось вверх, и женщина кивнула:

— Я знаю, что он уйдёт. Я сама посодействую этому. Он должен покинуть Вэль, и я знаю, к кому идти за помощью.

Пламя качнулось. Хэйла встала и снова пошла к сыну. У него царила тишина. Мать улыбнулась: «Спит!»

Она приоткрыла дверь и вошла в комнату. Ярт спал, нервно ворочаясь во сне с боку на бок. Бледное лицо было залито лихорадочным румянцем, лоб покрыт испариной. Губы еле слышно шептали что-то. Её ухо различило лишь одно слово: Фэль.

Мать присела на край кровати, положила ладони ему на лоб и грудь и замерла, напряжённо вслушиваясь в неровное дыхание.

Горячий лоб Ярта стал потихоньку остывать, лицо делалось всё спокойнее, дыхание выровнялось. Парень вздохнул и отвернулся к стене в спокойном сне. Хэйла улыбнулась, поцеловала его в затылок, поправила съехавшее одеяло и неслышно выскользнула из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

Спустившись, она закуталась в плащ и шагнула в ночь…

Фэль открыла глаза, почувствовав неясную тревогу, словно её кто-то звал. Кто-то из прошлого.

В комнате стояла полутьма, ведь на улице была глухая ночь. Рядом на столике едва теплился огонёчек свечи, вернее того, что от неё осталось. Всё было тихо, но, прислушавшись, Фэль усмехнулась:

— Инри…

Она уже хотела окликнуть его, но тут смутно ощутила чьё-то лёгкое дыхание. Девушка приподнялась и услышала:

— Ты проснулась, Фэльмарэ?

Фэль вздрогнула от неожиданности. Она мгновенно узнала этот голос, хотя он и изменился. Честно говоря, меньше всего она ожидала услышать его здесь: