Страница 19 из 51
- Ночь. Улица. Фонарь. Аптека…
- Да, - кивнул Каретников, - у тебя правильные образы. Ночь и улица. Правда, не улица, а набережная Анатоля Франса, но это несущественно. Мы не поэты, чтобы выдерживать размер.
- Это круто, - заметил Мина. - Вроде бы и пустячок, зато в центре Парижа, да ночью, да под воду, с оружием, в речку…
- С моста Александра Третьего, - усмехнулся Магеллан.
- Почему бы и нет? - пожал плечами Флинт. Через коллектор пойдем?
- Именно, - кивнул Посейдон.
- Коллекторы с домами не сообщаются, нельзя не отметить, - задумчиво произнесла Медуза.
- Ну не коллектор - что-то же там есть наверняка. Через это и войдем.
- Если диаметр позволит… Иначе нужно посылать туда отряд мутантов размером не больше крыс…
- Хреново все же без разведки, - не удержался Магеллан.
- Если там цитадель, то они не дураки, - сказал Торпеда. - Наверняка предусмотрели и такую возможность. Стоки тоже укреплены, зуб даю.
- Оставь свой зуб себе. Ясный пень, что они и там наворотили, - не стал возражать Посейдон. - Потому-то нас и посылают, я думаю. Это наша задача - справляться с такого рода трудностями. Важно, чтобы снаружи было тихо. А то, что со дна окажется не легче, - это понятно и ежу.
- Решетками все забрано, - впервые подал голос Сильвер.
- Что нам решетки? - презрительно хмыкнул Мина. - Вот что там дальше - это куда интереснее.
- Что дальше - да дерьмо там дальше, в канализации-то, - объяснил Торпеда. - Фашистское. А что, кстати, старый фашист делает в Париже? Не боится?
- Похоже, что нет. А еще похоже, что за ним должок, - сказал Посейдон. - И должен он непосредственно нам. Похоже, что это именно он заслал на Коневец наших немецких друзей. Так считают в Управлении.
Мина оскалился:
- Старый, значит, в могилу навострился? Жаль, если так… Нельсон-то наш был молодой…
- Нам не вменяют в обязанность трогать этого урода, - Каретников подмигнул. - Отдай его, сказали мне, израильтянам. Перед ними он тоже в долгу, и они действуют параллельно с нами. Но я считаю…
Он замолчал, предлагая «Сиренам» додумать невысказанное.
- Нужно что-то особенное, - заметил Флинт. Старый одуванчик рассыпется, если тронуть его пальцем. А надо, чтобы он осознал и раскаялся.
- Это и в самом деле не главная наша задача, - отозвался Каретников, держа пальцы скрещенными. - Но если выпадет случай, мы его не упустим. Потому что прямого запрета я не получил…
Снова вмешался Сильвер:
- Вы сказали - израильтяне…
- Вообще-то можно и на «ты». Никакого официоза, повторяю. Привыкай.
- Ты сказал про израильтян, - послушно поправился Сильвер. - Означает ли это, что наши с ними пути могут пересечься?
- Ничего нельзя исключить, - Посейдон уже обдумал такую возможность, памятуя о предупреждении Клюнтина.
- Как нам действовать в этом случае? Схлестнуться с Моссадом?
- Указаний не было, - Посейдон говорил раздраженно, с досадой. - Я пока не имею понятия. У нас с ними разные интересы. Им нужен немец, нам - документы. И нам не приходится рассчитывать на поддержку.
- А если нет? - Сильвер гнул свою линию. - Если им тоже нужны документы? Заодно с немцем?
- Тогда… - Посейдон помолчал. - Тогда все просто, - он тяжело вздохнул. - Мы должны доставить эти чертовы бумаги, или диски, или что там еще - во что бы то ни стало! И если Моссаду взбредет в голову нам помешать, пусть рискнут…
- Здоровьем, - добавил Мина.
Посейдон остро взглянул на него.
Мина был хороший человек, но ему, к несчастью, кто-то привил пусть не яркий, зато сугубо животный, пещерный антисемитизм. А может быть, это у него вообще наследственное.
- Мина… - мягко сказал Посейдон.
- А я что?! Я ничего, - вскинулся тот.
- Мина, они имеют право брать этого немца и лезть в это дело. И моральное, и юридическое, и генетическое, и историческое…
- А мы не имеем исторического права?
- Имеем, - устало ответил Каретников. - Но копья ломать из-за доктора Валентино мы не станем, и это приказ… Мы говорим не по делу, давайте перейдем к самой операции. Место действия - зарубежный мегаполис, река. Какие будут предложения по экипировке? Флинт, ты первый.
- Будет отправлено дипбагажом?
- Как обычно. Не в самолет же возьмем.
…Началось рутинное обсуждение деталей. Мина хотел было заказать еще пива, но Каретников не разрешил, и старый диверсант окончательно обиделся.
Глава двенадцатая
ОСИНОЕ ГНЕЗДО
Немка молча наблюдала, как отряд Маэстро со знанием дела устраивает погром в ее скромном гнезде.
Ситуация была из тех, в которых Первая боевая группа не церемонилась. У Маэстро и Мадонны было достаточно опыта, чтобы сделать стойку, едва хозяйка открыла рот. И дверь.
Она, хозяйка, разительно отличалась от обычных сельских жителей, хотя и старалась изображать простолюдинку. Именно это ее стремление настроило Маэстро на торжественный лад.
- Ордер, - пробормотала немка, на миг растерявшись, и употреблением этого слова подписала себе приговор.
Вместо ордера перед ней нарисовалась черная, как ужас ночи, рожа Гусара. Лицо немки исказилось от отвращения.
- Посторонись, хозяюшка, - пробасил Гусар. Та не двинулась с места, и Гусар аккуратно поднял ее за плечи и переставил, как куклу.
Ей не оставалось ничего другого, кроме того, как смотреть на цепочку спецназовцев, бесшумно втягивающуюся внутрь дома. Маэстро, замыкавший процессию, тронул немку за плечо и пропустил вперед себя.
Шедшая впереди Мадонна обернулась и бросила на ходу:
- Вам возместят весь ущерб.
А Киндер и Макс уже поднимали половицы. Не прошло и пяти минут, как комнаты приобрели абсолютно нежилой вид. Томас упоенно вспарывал подушки, Гусар гремел чем-то в погребе.
Маэстро же просто спросил:
- Где он?
Его тактика сработала.
Поведение его группы не оставляло сомнений в осведомленности насчет деятельности хозяйки. И она, можно сказать, раскололась. Созналась в факте, хотя, помимо этого, так и не сказала ничего. Маэстро ожидал большего, но не дождался.
Ответила только:
- Достаточно далеко, чтобы вы его не достали.
Брови Маэстро иронически вскинулись:
- Даже так? Неужели? Это если только он на Марсе…
- Я требую остановить произвол, - твердо заявила та. - И я еще раз требую предъявить ордер.
- И прокурора с адвокатом, конечно?
- Желательно.
- Посмотрите, шеф, - Гусар, отдуваясь, вылез из погреба, держа в руках ворох грязной одежды.
Маэстро покосился на тряпки:
- Ну, все понятно. Как же вы так оплошали, хозяюшка, не сожгли? - обратился он к немке. - Промашка вышла.
- Не успела. Собиралась.
Командир тяжело вздохнул. Напрашивался набивший оскомину процессуальный вопрос: «На кого ты работаешь?» Наверное, это прозвучало бы настолько банально, что показалось бы смешным.
Инициативу перехватила Мадонна, решившая, что двум женщинам всегда легче договориться.
Серьезное заблуждение.
- Послушайте, милая. Вы стали соучастницей в тяжком преступлении - и не в одном. Я даже не знаю, какое из них хуже. Я рискую быть тривиальной, но вы можете облегчить свою участь… в общем, вы меня поняли, да?
- Хуже моей участи ничего быть уже не может. Мне все равно. Я ничего вам не скажу, не трудитесь напрасно. Кроме некоторых фактов биографии, если вам интересно. Вам все станет ясно.
- Вы не понимаете, - терпеливо сказала Мадонна. - Вы не любите Россию и русских, вы обижены на судьбу за то, что вам выпало убогое прозябание в этой глуши. Возможно, были репрессированы. Допустим. Но в руках вашего недавнего гостя находится нечто, способное нанести вред не только России, но и всей Европе, да и не только ей. Вы подумали об этом? Вам наплевать на историческую родину?
По лицу женщины скользнула тень сомнения.
Но в следующее мгновение оно вновь закаменело.