Страница 17 из 32
Он сложил камни на краю таким образом, чтобы они скрывали его голову из виду, когда он погрузится по подбородок.
Отто нажал на кнопку виброножа. Клинок вышел только наполовину. Он коснулся его пальцем – сталь не вибрировала. Должно быть, в механизм набилась пыль. Что ж, у него все еще оставались лезвие и острие.
Отто услышал, как передвигался Киндл, – примерно метрах в двадцати от него. Все еще не видя противника, Макгевин швырнул камень в его сторону.
Ответом была вспышка лазера. Луч опалил валун, за которым Макгевин прятался ранее. Он услышал, как лопается камень, и ощутил острый запах озона и двуокиси азота.
– Что, Макгевин, жарко? Я знаю, где ты, – я слышал, как мой маленький друг направлялся к тебе. Лучше выходи и избавь себя от ожидания.
Он еще раз пальнул по валуну.
Теперь Отто увидел Киндла. Рядом шли три бруухианина. Киндл ступал очень осторожно, осматривая землю. Отто погрузился по ноздри.
– Вот оно, Макгевин!.. Теперь тебе конец.
Отто выглянул из–за бруствера и увидел спину Киндла всего в пяти метрах от себя. Если бы нож работал, он метнул бы его, и с врагом все было бы кончено. Но два дюйма неподвижной стали годились только для ближнего боя.
Макгевин сжал нож, бесшумно выбрался из ямы и легко побежал к Киндлу. Тот орал, обращаясь к валуну, и водил лазером на уровне глаз. Все было просто – даже чересчур.
Вдруг один из бруухиан дернул головой, завидев Кроуэлла. Киндл уловил движение и обернулся. Отто сделал нырок, стремясь подсечь его. Луч скользнул по Макгевину – его плечо и половина лица вспыхнули – и тут же ушел в сторону. Отто повалился на Киндла, и оба тяжело упали в пыль. Макгевин прижал здоровую руку Киндла к земле и, в то время как рыскающий луч бесцельно бил по скале, вонзил нож в спину врага раз, и еще раз, и еще… Не видя света от боли и ненависти, в слепой ярости он инстинктивно подбирался к самому уязвимому месту – почкам. От толчков нож заработал: лезвие с гудением выскочило до отказа и тут же с одинаковой легкостью взрезало и плоть, и кости, и внутренние органы. Киндл выгнул спину дугой и затих.
Отто встал на четвереньки и увидел, что Киндл в спастической судороге все еще сжимает лазер, который исправно плавил скалу. Не в силах разжать захват Киндла на рукоятке пистолета, Макгевин бросил это занятие и тут же почувствовал, как волны невыносимой боли захлестывают его тело. И вспомнил свои тренировки.
Все еще склоняясь над телом Киндла, он закрыл глаза и принялся повторять мнемонический ряд, который, по правилам гипнотренинга, должен был обособить боль, отделить ее от тела и согнать в крохотную точку. Когда боль сжалась в булавочный укол, раскаленный до звездной температуры, он вырвал ее из тела и оставил вовне, в каком–то миллиметре от кожи.
Осторожно–осторожно он сел на землю и медленно высвободил те участки мозга, которые не были заняты удержанием боли вовне.
Отто коснулся лица тыльной стороной кисти, а когда отнял руку, за ней потянулись длинные нити расплавленной пластиплоти. Отто заметил, что его другая рука вся в крови. Это была кровь Киндла. Она стекала на землю, сочилась тяжелыми каплями, и вместе с ними уходила жизнь его врага, но Отто не чувствовал ни триумфа, ни раскаяния, ни жалости – он не чувствовал ничего.
Материал, из которого была сделана его рубашка, испарился, а пластиплоть на плече словно растаяла. Там виднелась его подлинная плоть – воспаленно–розовая по краям, потом красная, вздувшаяся волдырями, и, наконец, в центре раны был черный комок обуглившегося мяса размером с кулак. По плечу сбегала струйка крови. Отто бесстрастно осмотрел ожог и решил, что кровопотеря невелика, поэтому с перевязкой можно подождать.
Из–за скал вышли два молодых бруухианина и остановились над Киндлом. Следом появился наистарший. Он приблизился, сильно хромая, и что–то быстро пророкотал в неформальном ключе – настолько быстро, что Отто не смог уловить смысл.
Бруухиане подняли одеревенелое тело Киндла и водрузили его себе на плечи, как бревно. Внезапно Макгевина осенило, что Киндл, в сущности, не был мертв. Наистарший и наимладший братья переправили его в «тихий мир» еще в то время, когда Отто яростно работал ножом. Он уставился на рот Киндла, перекошенный от смертельной боли, и вспомнил, что Уолдо говорил о клетках, увиденных в микроскоп. Этот человек был еще жив, но он умирал. И будет умирать теперь сотни лет.
На лице Отто появилась улыбка.
Еще до полудня доктор Норман с двумя носильщиками отыскал дорогу к пустыне и вышел к Кроуэллу. Тридцать лет медицинской практики оказались недостаточной подготовкой: доктор был не готов к зрелищу, которое открылось его глазам. Посреди лужи засохшей крови сидел смертельно раненый человек. Половина лица его была обожжена и являла сплошную ужасного вида рану. Другая половина блаженно улыбалась.
Оборотень
Проверка на избыточность памяти
Возраст – 39 лет.
Анкетная сверка. Прошу.
– Я, Отто Жюль Макгевин, родился 24 апреля Эры Конфедерации…
Пропустите. Возраст 18 лет. Прошу.
В университет я поступил только для того, чтобы попасть в космос. У меня не было таланта к научным занятиям, математике и так далее, поэтому я записался на курс, обеспечивающий мне внепланетную службу в Конфедерации.
Пропустите. Возраст 33 года. Прошу.
– На восстановление после операции на Бруухе ушло шесть месяцев, потом из Айзека Кроуэлла меня пересадили в персону Преданнейшего–сердцем, полномочного министра с планеты Чарли на Земле, инфильтрируя в круг заговорщиков, планировавших покушение, через одного из главных…
Пропустите. Возраст 35 лет. Прошу.
Новая рука не прижилась, пришлось вернуться в госпиталь еще на два месяца, руку ампутировали и вырастили заново. Потом почти весь год сидел за столом, перекладывал бумаги, потом отправился на Саммлер в качестве Эдуардо Муичена, предположительно – профессионального игрока, который на самом деле управлял шпионской группой с Жардина (нарушение Седьмой Статьи, экономическое вмешательство). Связной ЗБВВ вызвал расщепление персональной кальки, мне пришлось уходить с боем. О боже, девять человек погибло, шестеро совершенно посторонних.
Новая рука работала нормально? Прошу.
– Работала лучше старой… Боже мой, лицо маленькой девочки…
Пропустите. Возраст 37 лет. Начали.
Они прикрывались ею, как щитом, она все смотрела на меня и умерла…
Пропустите. Возраст 37 лет. Прошу.
Она даже не посмотрела на рану, о боже, наружу вылезли внутренности, она все смотрела на меня, пока я пытался добраться до двери…
Я сказал «пропустите». Возраст 37 лет. Прошу.
– Нужно действовать так, чтобы не убивать, не красть и…
Анакард. Батарея.
– …правильно жить, лишь давая другим…
Помада.
– …жить, не причиняя вреда другим живым…
Сочный.
– …избегать злых мыслей и преодолевать их…
Теперь спите.